Александр Рогинский - Замкнутый круг
Кошерин даже привстал со скамейки. Господи, как похож на Виктора! Тот же рост, только походка, кажется, другая. А какая — другая? И тут Кошерин понял, что он не знает походки сына.
Это же надо, всю жизнь прожил рядом, а походки не знает! А лица не видать, солнце окутало голову мужчины ослепительным шаром…
Парочка медленно удалялась и рассмотреть ее можно было, лишь приблизившись…
Удивление и ревность охватили Кошерина. Сердце по-сволочному стало биться о ребра, казалось, вот-вот вырвется наружу. От вдруг возникшего противного чувства омерзения к себе даже в голове помутилось.
Вот сидел себе человек, размышлял и вдруг на тебе… Как же так, отчего тут Роза с этим… Виктором?
Откуда Виктор? Он нашелся? Тогда почему Роза сразу не позвонила ему? И тогда бы он немедленно отменил эту идиотскую встречу с капитаном.
Встреча с капитаном Смирновым сейчас его волновала больше, чем факт появления из небытия сына.
Нет, догонять их он не будет. Роза почувствует его присутствие на расстоянии. Однажды такое уже было в концерте, когда он сел в ложу-бенуар, и после выступления Роза сказала, где конкретно он сидел.
— Ты что, видела меня? — спросил он.
— Чувствовала, видеть со сцены нельзя — лица дальше пятого ряда все на одно лицо.
И сейчас она может его вычислить. И что будет, если это не Виктор, а ее… новый любовник?
Кошерин вспомнил о кисло-сладком и о том, что сразу после его появления в дверях Роза ушла на кухню. А там мог быть мобильный телефон, и она предупредила своего любовника, для которого и готовила обед, чтобы не приходил. Хотя Кошерин не слышал никакого разговора и вся эта дребедень могла ему показаться из-за его идиотской ревности.
Какой все-таки он болван и как умеет на пустом месте воздвигнуть целую гору ненужных проблем, подозрений, домыслов.
Он вернулся домой, расплатился с Верой и остался один сидеть в комнате Виктора.
Звонок он услышал сквозь сон. Хорошо еще, что недавно поменяли на более громкий, а так бы и проспал все на свете. Он и не помнил, как заснул. Такое в последнее время случалось все чаще. Первые звоночки старости, не иначе.
Кошерин пошел в переднюю, шаркая, как настоящий старик.
Перед ним стоял капитан Смирнов — стройный, как на параде, рядом совсем мальчишка — лейтенант с намеренно усталыми глазами и двое соседей — старик и старушка из подъезда. Не трудно было догадаться, понятые.
— А вот и мы, — сказал оживленно-радостно Смирнов, будто его уже заждались за праздничным столом.
— Проходите, проходите, давно жду.
Делегация прошла в гостиную. Кошерин тщательно закрыл дверь (почти как настоящий убийца, который хочет всех их перестрелять из пистолета-автомата, подумал Кошерин).
— Так вы все-таки решили делать обыск? — спросил он, войдя в комнату и обращаясь сразу ко всем. Тогда попрошу ордер.
Лейтенант достал из папки лист бумаги. Кошерин быстро пробежал глазами написанное.
— Пожалуйста, начинайте. Могу я остаться в этой комнате?
— Конечно, — вежливо ответил капитан. — Можете даже читать.
— Ну да, ну да, я ведь еще не арестован.
— Дмитрий Сергеевич, вы ведь взрослый человек и должны понимать, что я исполняю свой служебный долг. И между прочим, вашу просьбу найти вашего сына.
— И где вы его здесь собираетесь находить? — обвел глазами комнату Кошерин. — Я вот искал и ничего не нашел.
— Давайте прекратим этот ненужный разговор, — резко сказал капитан. — Чем быстрее мы закончим, тем быстрее уйдем. А вы ведь этого и хотите.
Кошерин сел в кресло, взял подшивку журнала «Огонек», который выписывал до сих пор, хотя это, конечно же, был уже совершенно другой журнал. И начал медленно листать страницы.
Все ушли в комнату Виктора, и этот факт не удивил Кошерина. Значит, знают, что ищут. Кто-то определенно навел. Но кто мог это сделать? И почему они не могут начать с комнаты Виктора, ведь это Виктор пропал? Логично.
Кошерин встал и заходил по гостиной. Какой же он болван! Не догадался сам просмотреть комнату Виктора. Там же может быть… Ведь рукопись он нашел на столе, так почему Виктор не мог еще оставить кучу своих рукописных материалов на стеллажах, в чемоданах.
Да, вспомнил Кошерин, Виктор складывал какие — то папки в красный кожаный чемодан, который Кошерин привез из Англии и подарил ему лет десять назад.
Они там могут найти черт знает что, касающееся интимной жизни его семьи.
Если Виктор такой любитель писать, то наверняка он еще что-то писал.
Напрасно, напрасно он сам тщательно не осмотрел комнату сына. Да что теперь об этом жалеть. Дуракам закон не писан.
Кошерин снова сел в кресло и впал в состояние, соответствующее его духовному настрою. Сонно-дурманящее, если одним словом его выразить.
Это его защитная реакция, про которую писал в своем романе Виктор. Сейчас бы почитать его роман, самое время. Они там ищут следы деятельности сына, а отец сидит и читает роман, в котором можно найти интересные детали и который бы с удовольствием схватил Смирнов и определил в деле как вещдок. Но не получишь, капитан, роман надежно спрятан у Розы.
И снова перед Кошериным встала картина в парке — Роза идет под руку с Виктором. Неужели же он ошибся и это был не Виктор? Может быть, рассказать об этой встрече Смирнову, она наверняка его заинтересует. Но тогда и Розу позовут на допрос. Нет, этого Кошерин, конечно, не допустит.
Открылась дверь и в нее просунулась мальчишеская голова лейтенанта. Глаза его горели.
— Николай Валентинович просит вас пройти к нему, — сказала мальчишеская голова.
Сердце Кошерина екнуло. Что — то определенно нашли! Надо было ему пойти вместе с ними, чтобы при нем обыскивали, а теперь вот он в незнании, а это хуже всего.
— Ну и что вы такого нашли? — безразлично спросил Кошерин откровенно радующегося лейтенанта.
— Кое-что есть интересное, что вас удивит, — многозначительно произнес лейтенант.
И этот из себя детектива строит, сморщился Кошерин.
Когда он вошел, сразу натолкнулся на направленные на него острые и чистые глаза капитана. Они как бы вопрошали, а ты об этом знал?
Кошерин испуг пережил еще в гостиной, потому в комнату Виктора вошел с совершенно безразличным видом. Не впервой ему было демонстрировать свой актерский талант. Сколько раз такие сцены разыгрывал перед вышестоящим начальством, идя на гильотину с высоко поднятой головой.
— У нас для вас большая новость, — сказал, поднимаясь из-за стола Смирнов.
Он держал в руках старую кожаную распухшую папку. Такие производили, наверное, веке в 19-м.
Во всяком случае, Кошерин не помнил, чтобы видел ее в чьих-то родственных руках.
