Елена Усачева - Большая книга ужасов – 24
Не смейте входить! – завопил Гошка, спиной вжимаясь в стекло. Ему почему-то показалось, что если он запретит, то никто и не войдет. – Не подходи! – Он метнулся в угол, где с зимы завалялась хоккейная клюшка. – Зашибу!
Угроза подействовала, но ненадолго. Через несколько секунд дверь сотряслась от нового удара. Гошка зажмурился, затаив дыхание. А когда открыл глаза, то с удивлением снова уставился на свою дверь.
Она была цела. Сохранились даже его любимые постеры.
Зато в кресле кто-то сидел.
Тот самый тип в черном, что встретил его в лифте.
Снежкин почувствовал, как подкашиваются его ноги. Но он взял себя в руки, сделал грозное лицо и строго спросил:
Как вы сюда попали? – К этому времени его уже колотила нешуточная дрожь. Клюшку приходилось сжимать обеими руками, чтобы она позорно не покатилась на пол.
Шляпа не шевельнулась. Снежкину показалось, что ее обладатель усмехнулся.
Убирайся отсюда! – менее уверенно произнес Гошка.
Из-под шляпы раздался невнятный звук, похожий на шипение, как будто сидящий пытался говорить, но у него еще не очень получалось.
Да ньяр бьяар неоур…
Не понял, – опешил Гошка, ожидая услышать что-то более внятное.
Существо качнулось, хрипло откашлялось и, с шумом втянув в себя воздух, продолжило:
– Жалкая плоть… Жалкая слабая плоть… Говорило оно так, словно принюхивалось к интонациям, пробуя каждое слово на вкус.
Ты ввязался в чужую игру!
Голос резко менялся, приобретая странные интонации. Так воет ветер тоскливыми осенними вечерами. От резких гортанных звуков становилось холодно. Так бывает, когда на солнце набегает тень.
Попробуй пережить эту ночь, жалкий смертный! – продолжала шипеть шляпа.
Чтобы прогнать гипнотическое наваждение, Гошка шевельнулся. Почувствовал в руке бесполезную клюшку. Усмехнулся. Люди, которые так входят в комнату, деревяшки не испугаются.
Еще больше разозлившись сам на себя и на свой непонятный страх, Снежкин отбросил свое «оружие», насупился, засунул руки в карманы.
Выбирайте выражения! – пробормотал он, чувствуя, что в повисшей тишине просто необходимо что-то сказать.
Человек сделал пасс рукой. На его сухой длинной ладони появился черный шар. Движение – и шар подкатился по ковру к Гошкиным ногам. Он коснулся его ботинка и вдруг принял форму скрипки.
Я не просил меня спасать! – От гнева гребеш-ковское лицо потемнело. – Меня не нужно было трогать!
«Подумаешь, – пожал плечами Гошка, отходя в сторону. – Не хотят помощи – как хотят. Им же хуже». Далеко Снежкин не ушел. Уже на втором шаге он резко повернул обратно.
Погоди, – запоздало сообразил он. – Кто же мог взять скрипку, раз ты здесь сидишь?
Разве она не у тебя? – изумленно поднял брови Валерка.
Сверкнула молния. Гошка машинально стал считать. После цифры пять шарахнул гром. «Близко», – подумал Гошка, втягивая голову в плечи.
Я ее здесь закопал. Вот, – ткнул Снежкин в свою помятую одежду, – в куртку завернул. Осторожно с ней обращался, между прочим!
В куртку? – Гребешков побледнел и вдруг с места кинулся бежать к выходу из школьного сада.
Стой, сумасшедший! – закричал ему вслед Гошка. – Ты куда?
Вместе они, наверное, пробежали целый квартал, пока запыхавшийся Гребень не остановился. Повертевшись на месте, он тихо проскулил:
Где же он?
Кого ты опять ищешь? – всплеснул руками уже порядком уставший от беготни Снежкин. – И что за охота бегать под дождем?
– Дождь? – Казалось, Гребешков только что заметил льющуюся ему на голову воду. – При чем здесь дождь? Он подошел, спросил, видел ли я тебя. Я сказал, что видел, и сам к блиндажу отвел. Он вокруг походил, посмотрел, покопался в листве и куртку эту достал, – он ткнул в Гошку. – Я даже не видел, где он там копается. Смотрю, дверь открыта, я и пошел в блиндаж. Выхожу – никого нет, одна куртка висит.
Это не тот ли мужик, что с Цветочницей ходит?
Нуда, высокий, худой такой…
Удивиться странному совпадению ребята не успели. Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Из-за угла дома неспешной походкой вышла Наташка. Все вокруг было мокрым. Одна она вышагивала, как королева, с зонтиком в руках. Увидев мальчишек вместе, Цветкова растерялась. Но быстро взяла себя в руки, надев на лицо приторную улыбку.
Гуляешь? – зло прищурившись, спросил Гошка. После всего случившегося он был на стороне Гребня.
А что, нельзя? – картинно повернулась Цветкова.
Ты сначала скрипку верни, а потом гулять будешь, – прикрикнул на нее Снежкин. Он весь промок, ветер пробирал до костей. Его колотил озноб, и от этого он становился еще злее.
У тебя совсем с головой плохо? – возмутилась Наташка, забыв обо всех своих позах. – Какая скрипка? Это ты ее должен был взять, а не я!
При чем здесь я, если ее твой знакомый стащил, – начал заводиться Гошка.
Нет у меня знакомых, ворующих скрипки! – отрезала девчонка.
Что? – Гошка еле сдержался, чтобы не накинуться на Цветочницу с кулаками. Если бы она была парнем… – Это ты про кого?
Наташка поджала губы, поздно сообразив, что сказала что-то не то. Но поссориться им не дали. За их спинами раздался крик.
Нет! Не надо!
Смертельно бледный Валерка глядел широко распахнутыми глазами в пустоту перед собой и медленно пятился.
– Уйдите, оставьте меня! Я не хочу! Не пойду! Гошка покрутил головой. Никого, кто мог бы заставить Гребня куда-то идти, рядом не было.
Эй, очнись! – Снежкин встряхнул оцепеневшего Гребешкова.
В его руках Валерка как-то сразу обмяк и беззвучно повалился на землю.
Что это с ним? – слишком уж равнодушно спросила Наташка.
Не стой столбом! – заорал на нее Гошка. – Помоги!
Вдвоем они оттащили Гребня на травку под клен. Снежкин тряхнул ствол дерева. На Валерку обрушился ледяной душ. Гребень стал медленно приходить в себя.
Значит, дело такое, – начал Гошка, поворачиваясь к Цветочнице. – Без скрипки Гребень коньки отбросит. Ко мне сейчас мужик приходил. Так и сказал: они теперь повязаны.
Ты же ее разбил, – глупо захлопала глазами Наташка.
Снежкин поморщился – не любил он, когда его ловили на вранье.
Не разбил, а спрятал.
Она у тебя была? – в голосе Цветковой появилась угроза.
Была, – вздохнул Гошка.
А почему мне не отдал? – продолжала наступление Наташка. – Ты обещал!
Не отдал – и все, – отрезал Снежкин, которому не понравилось, в какую сторону поворачивается разговор. – Закопал я ее, чтобы она больше никому жизнь не отравляла. А ее твой знакомый нашел. Ты сегодня была с ним.
Дядя Витя? – Наташкино лицо выражало неподдельное удивление. – Зачем ему?..
Но тут она осеклась. Ей вдруг пришло в голову, что дядя Витя сделал это для нее. Она же просила! А настоящий мужчина не может устоять перед просьбой женщины.
