Ричард Кнаак - Повелитель крыс
Он попятился, одновременно пустив в стену заряд магической энергии, развернулся к двери, но в этот миг из стены вылезли две обезьяньи ручищи с рисунком обоев вместо кожи и, обхватив его грудь, сдавили так, что он едва не задохнулся. Григорий пытался вырваться, но его держали крепко. И все же он продолжал вырываться, потому что иначе бы просто потерял сознание.
Вслед за руками от стены отделились остальные части тела таинственного интервента, оказавшегося здоровенным мужиком в помятом костюме, поверх которого было надето столь же помятое пальто. Глянув на обхватившие его руки, Григорий убедился в том, что руки самые обыкновенные.
— Явился не запылился, — прорычал второй злодей, вставший перед Григорием, — метис, вобравший в себя черты сразу нескольких рас. При этом признаки ни одной из них не добавляли ему привлекательности. Рассмотреть второго мерзавца Григорий возможности не имел, но не сомневался, что и тот выглядит примерно так же. — Можешь вопить, ежели охота есть. Хоть глотку надорви — никто не услышит. Уж мы об этом позаботились.
— Вам вовсе не обязательно причинять мне боль, — прохрипел Григорий, пытаясь потянуть время. — Я вам сам скажу, где у меня лежат деньги и ценные вещи.
— Ценные вещи? Эт-то хорошо… Попозже.
Губы злодея двигались как-то… неправильно. То есть произносимые им звуки не синхронизировались с движениями губ. Это было крайне неприятно, но еще более неприятно было то, что Григорий даже сейчас не ощущал присутствия обоих этих людей в своем номере. Вероятно, он угодил в плен к призракам. Он не чувствовал ни их сознания, ни жизненной силы. А магической силы должно было хватить для распознания живых существ на обоих этих уровнях. Для галлюцинаций оба пакостника имели слишком крепкое телосложение, а из этого следовало, что они либо защищены собственным магическим защитным полем, либо оперируют каким-то устройством, которым их снабдил кто-то еще.
Метис зыркнул на своего приспешника.
— Стул, — распорядился он.
Здоровяк швырнул Григория на ближайший стул и привязал с быстротой и профессионализмом, которые потрясли Николау. Эти люди были специалистами в своей области. И все же ни тот, ни другой не могли быть истинными мастерами. Это были хорошо натренированные бойцы, но не более того.
Метис вынул из кармана пальто небольшой предмет, напоминавший ограненный алмаз. На вкус Григория предмет с одного края был уж слишком остро заточен — слишком, поскольку, похоже, метис собирался воздействовать на него этим предметом.
— Ну а теперь баиньки, синеглазка…
И снова губы двигались не в такт со словами.
Григорий дернулся, но это было бесполезно. Злодей пребольно кольнул его в шею острым предметом. В глазах потемнело.
— Кажись, загнулся, — прозвучал голос второго мерзавца из немыслимой дали.
— He-а, он в порядке, — ответил ему метис, и его мерзкая рожа, разорвав темную пелену, возникла перед глазами Григория. Острого предмета в его руке уже не было, но Николау не заметил, когда тот убрал его. — Вот этот тип хозяину будет очень даже интересен.
— А что в нем такого особенного?
Метис глянул на напарника.
— Он же про дом не спросил. Этого за глаза хватит, или ты так не думаешь?
— А может, это все-таки не он?
— С такими-то глазищами?
— Ну… я не знаю… Ну, что он там, готов или как?
— Да должен бы уже… — Перед глазами Григория махнула туда-сюда здоровенная ручища. Он мог бы проследить за ее движением, двигая глазными яблоками, но делать этого не стал. — Да, готов.
Между тем Григорий, хотя он и чувствовал себя так, словно тело его плавало в густом сиропе, вовсе не был беспомощным рабом, каким его, по всей вероятности, уже считали двое негодяев. Он сам не понимал, почему они не смогли этого предотвратить, но знал, что если только пожелает, сумеет нанести им сокрушительный удар. Удерживали его от этого два соображения. Во-первых, он хотел понять, каковы причины, вынудившие этих мерзавцев напасть на него. Его визит к Терезе привлек чье-то внимание. Григорий выругал себя за то, что не удосужился обратить более серьезное внимание на то мимолетное прикосновение к его сознанию. Эти двое явно имели к нему какое-то отношение.
Во-вторых, им двигали и более практичные мысли. Григорий все же сомневался, что у него хватит воли и силы порвать путы, а еще больше сомневался в том, что выстоит в рукопашной схватке сразу с двумя противниками. При обычных обстоятельствах он бы мог прибегнуть к магической силе. Ведь он мог поднять в воздух не только чашку, но и человека. Бывало, Григорию удавалось, коснувшись сознания противника, погрузить его в сон. Эти же двое были явно защищены от действия магических сил, а это означало, что Григорию оставалось единственное: тянуть время в надежде на лучшее.
Метис размахнулся и влепил Григорию пощечину.
— Ты меня отлично слышишь. Уж я-то знаю. Тебе придется ответить на несколько вопросов. А потом мы тебя отведем к одному очень важному человеку. Выбора у тебя нету. Будешь делать, как тебе скажут, понял? Да ведь ты как раз этого и хочешь, верно?
Вовсе не этого Григорий хотел. Но он не поддался порыву, а продолжил игру с захватчиками.
— Да, — ответил он.
— Как тебя зовут?
— Григорий Николау.
— Его вправду так зовут? — пробормотал второй мерзавец. — Болтает круто, на русского не смахивает что-то.
— Да, он, пожалуй, по-английски похлеще тебя чешет, — согласился с ним метис, и губы его продолжали двигаться уже после того, как отзвучали слова.
— Ты русский?
— Нет.
— Ну, так откуда же ты?
«Не знаю». Григорий сказал первое, что пришло на ум, тем более что его имя и фамилия вполне соответствовали ответу:
— Из Румынии.
Его ответ вызвал у метиса хищную ухмылку, еще более обезобразившую его уродливую физиономию. Наверняка это была иллюзия, маска, за которой пряталась истинная личина злодея. Кто бы ни кроил эту маску, работа вышла топорная. Григорий почти не сомневался, что фальшивый лик — дело неумелых рук самого злодея.
— Он сказал: «Из Румынии». А хозяин говорил про такую страну.
— Да слышал я, что хозяин говорил. Давай дальше.
Допрашивавший Григория злодей кивнул.
— Ты левша или правша?
Вопрос застиг Григория врасплох, но у него не было времени обдумать, что за ним может крыться.
— Левша.
— Отлично.
То, что произошло потом, оказалось настолько из ряда вон выходящим, что вопрос о том, левша Григорий или правша, показался ему вполне невинным. Злодей прошептал что-то на языке, которого Григорий прежде ни разу в жизни не слышал. Но как только злодей умолк, губы Григория сами собой задвигались и произнесли ответ на этом самом языке.
