Роберт МакКаммон - Корабль ночи
– дыры немногим лучше этой. На Кокину она приехала заработать на билет до Тринидада.
– Ну давай, – сказала она. – Я уже проснулась.
Мур промолчал, прислушиваясь к отдаленному рокоту океана.
Клер подождала немного, бросила окурок в пепельницу и встала. Полоса лунного света легла на крепкое стройное тело и груди с алыми сосками. Клер взяла свои вещи, небрежно брошенные на спинку стула, и начала неторопливо одеваться. Мур неподвижно сидел на прежнем месте.
– Я пошла, – сказала Клер. – Кровать у тебя странная, не нравится мне в ней спать.
– Мне тоже, – спокойно отозвался он.
– Сестра собирается найти мне работу на Тринидаде, – сообщила Клер, пытаясь хотя бы отчасти развеять его дурное настроение своей беспечной болтовней. – Она работает в приемной у зубного, – она прищурилась, глядя Муру в спину, пораженная его неподвижностью и незащищенностью. У него было сильное тело, он был молод и, когда они повстречались в «Лэндфолле», казался беззаботным и беспечным. А сейчас вдруг стал равнодушным и далеким. – Ведь ты получил что хотел?
– наконец спросила она.
– Да, – Мур вытер потное лицо и тоже встал с кровати. – Ты прелесть. – Он достал из шкафа полосатый купальный халат и надел. Повернувшись, увидел в открытых дверях террасы далекое море – блестящее, черное с серебром. Среди причудливых облаков висела луна. По ее положению на небосклоне Мур определил: четвертый час ночи. Потом его взгляд как магнитом потянуло к темной полоске за пределами гавани. Он разглядел белые гребни волн, разбивающихся об острые камни, потом заметил продолговатый темный силуэт. Казалось, с тех пор, как он видел лодку в последний раз, она не изменила своего положения. Мур боялся, что прибой в конце концов освободит ее, но лодка прочно сидела на рифах, задрав нос к небу, серебристо-зеленая вода все так же кипела и пенилась вокруг нее.
Лунные блики и тени облаков на корпусе лодки создавали жутковатую маскировочную окраску, и по спине у Мура пробежал холодок. Интересно, как эта штуковина оказалась погребенной под толстым слоем песка? И самое главное, чей это был корабль? Британский? Американский? Немецкий? Мур стал всматриваться в темноту. В глубине комнаты прошелестела юбка: Клер. Немецкая подводная лодка? Гитлеровская субмарина, хищно бороздившая здешние мирные воды? Он поспешно отогнал это видение. Но странная мысль, преследовавшая его весь день, мысль, которая заставила его отправиться в «Лэндфолл», осушить несколько стаканов отличного рома и найти подругу на ночь, не уходила.
Все выглядело так, будто его заставили выкопать эту штуковину из-под толстого слоя песка; Мур отлично знал свои возможности – он не должен был заплывать на такую глубину. У него было такое чувство, словно его заманили туда, соблазнив торчащим из песка перископом. Собственно говоря, это не он нашел подводную лодку: она, невесть как, сама нашла его и заставила служить себе.
Клер застегивала блузку, все еще наблюдая за ним, – усталая, но не утратившая надежды на то, что он снова согреет ее своим теплом. Мур очень понравился ей, в любви он был нежен, но настойчив, и ему почти удалось возбудить ее. Кроме того, ей хотелось побольше заработать.
Неожиданно он повернулся к ней от окна.
– Поешь перед уходом, – вдруг сказал он.
Клер застегнула последнюю пуговицу и рассмеялась:
– Я не могу есть посреди ночи.
Мур закрыл балконную дверь, подождал, чтобы Клер вышла в коридор и уже на пороге погасил свет в номере. Они вместе спустились по лестнице и оказались в холле. Мур зажег бра, окутавшие их теплым дымным сиянием. Клер прищурила сонные глаза и быстро поправила складки на помятой юбке.
– В темноте я выгляжу лучше, – извиняющимся тоном проговорила она.
Мур посмотрел на нее: красивая, совсем юная, почти подросток – но на нежном личике уже появились морщинки. Под палящим карибским солнцем очень немногим женщинам удавалось долго сохранять свежесть и молодость. Он улыбнулся, понимая, что девушка напрашивается на комплимент:
– По-моему, ты настоящая красавица. И очень сексуальна. Как насчет чашечки кофе?
Клер слегка наклонила голову в знак согласия, уселась в плетеное кресло и бросила неощутимо потяжелевшую от денег Мура сумочку на полированный стол, выточенный из цельного куска дерева. На простом деревянном полу лежал плетеный тростниковый коврик. Маленький каменный камин. На полках – книги, почти все в мягких обложках. Стены украшали примитивные рисунки местных мастеров: сочные краски, буйные, яркие выплески цвета. Вторая дверь вела в другой коридор.
Мур исчез за этой дверью и через некоторое время вернулся с двумя чашками горячей, крепкой, довольно сладкой местной бурды. Передав одну чашку Клер, он подошел к каминной полке и влил в свой кофе немного темного рома из графина. Отхлебнув, он почувствовал, как внутри у него разгорается приятный огонь и гонит прочь дурные сны. Вновь поворачиваясь к Клер, он мельком увидел за окном гавань. Лунный свет играл на боках подводной лодки, и казалось, что у нее выросли темные клыки.
– А не рановато? – заметила Клер, указывая на его чашку. – Ты еще в баре прилично нагрузился…
Мур небрежно пожал плечами и опустился в кресло напротив, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме своего сна и событий прошедшего дня. В участке он заполнил нужные бумаги, и Кип заверил их. Он не знал, распространяется ли подобная процедура оформления находки на военные корабли, но заявил, что надо заполнить хоть что-то. Дальше можно было пойти двумя путями: связаться с береговой охраной, чтобы она отбуксировала лодку подальше от берега и затопила ее на максимальной возможной глубине, или по рации осторожно намекнуть о сенсационной находке двум ближайшим островам, Ямайке (приблизительно двести миль к северо-западу от Кокины) и Гаити (сто миль к северу). Двоюродный брат Кипа работал в полиции Кингстона и, вероятно, мог бы помочь им выполнить процедуры так, чтобы все выглядело честно и законно. Если кто-нибудь захочет взглянуть на лодку, об этом сразу станет известно. Мур решил повременить с береговой охраной и посмотреть, как будут развиваться события. Кип не возражал, но предупредил: только пока мэр Рейнъярд не начнет поднимать шум. Заодно он предостерег Мура от новых погружений в Бездну – пусть сначала расчистят скопившийся там хлам.
– Откуда взялась эта штука? – вдруг спросила Клер.
Мур посмотрел на нее, не сразу поняв, о чем речь.
– Какая штука?
– Я видела, как ты смотрел на нее с балкона, а потом из окна. Лодка…
– Из моря, – ответил он. – Вот все, что я знаю.
Девушка права: час слишком ранний, чтобы пить ром. Вы немолоды, но это лишь способствует развитию болезни… так, кажется, говорят доктора? Время не лечит, внезапно подумал Мур, оно лишь стирает из памяти название недуга. Как же это называлось?.. Мур никак не мог вспомнить специальный термин, которым медики обозначали подобное состояние. Ярлык, навешенный профанами, припомнить было куда проще: «синдром выжившего».
