Виталий Вавикин - Вендари. Книга вторая
– Тогда почему?
– Мне нужна твоя тайна.
– Хочешь жить вечно? – На лице Саши Вайнер появилось разочарование.
– Хочу убить Гэврила, – сказала Мэйдд. – Ты знаешь Гэврила? Вижу, что знаешь. Помню, что знаешь. – Со стороны Максу Бонеру казалось, что две змеи решили сразиться и теперь кружат вокруг друг друга, не решаясь сделать первый выпад. – Моя мать служила Гэврилу, – продолжала говорить Мэйдд. – Она делала для него много страшных вещей. Очень много. Думаю, именно поэтому ее убили. – Мэйдд пытливо закусила губу. – Но ты ведь никому не служишь, верно?
– Какое тебе до этого дело? – сухо спросила Саша Вайнер.
– Скажи, кто присылает тебе кровь древних?
– Откуда ты знаешь про кровь?
– Об этом знала моя мать.
– Она рассказывала тебе об этом?
– Я видела это в ее воспоминаниях. Всю ее жизнь, включая годы, когда она была шлюхой в Вене. И еще я видела, как Гэврил хотел убить тебя. – Мэйдд помрачнела. – Я видела очень многое… А после, когда умерла мать, стала видеть Гэврила. Почти каждую ночь, нужно лишь достаточно крепко уснуть. – В глазах Мэйдд появилось что-то темное, глубокое. Казалось, она и не понимает, что вспоминает свои ночные кошмары вслух: то стихает, смущаясь, то голос ее неожиданно нарастает в гневе. Наконец Мэйдд умолкла и растерянно смотрела не то на Сашу Вайнер, не то просто в пустоту.
– Знаешь, – сказала Саша Вайнер, словно услышанная история действительно тронула ее. – Когда-то я тоже пыталась разобраться в своем бессмертии, но после смирилась, начала принимать как должное. – На ее губах появилась усталая улыбка. – Мой тебе совет, сделай то же самое – смирись.
– Смириться? – Мэйдд наградила ее растерянным взглядом, словно только что проснулась и с трудом понимала, что происходит.
– Смириться? – впервые за время разговора подал голос Макс. – А как же Ясмин? Как же та девушка из семьи, пленившей Гэврила? Что будет с ней? Что будет с каждым из них?
– В жизни случаются вещи и похуже, – сказала Саша и назвала его милым мальчиком.
– А если бы это была ваша дочь?
– У меня нет детей.
– Тогда ваша любовница.
– Всегда можно найти другую.
– Вот как? – глаза Макса сверкнули гневом.
– О, только не пытайся пугать меня обещаниями, что заберешь мою жизнь, – прочитала его мысли Саша Вайнер. – Я живу уже слишком долго, чтобы бояться смерти.
– Тогда мы сожжем твой чертов театр! – прошипела Мэйдд, но взгляд ее все еще был отстраненным, растерянным.
– Театр? – Саша неприятно рассмеялась. – Театр можно отстроить заново.
Ее смех раздражал, выводил из себя. Но еще больше раздражало понимание, что ей глубоко наплевать на всех и на себя в том числе. Старуха устала. Она уже и сама не понимает, зачем живет, для чего живет. Смыслы растаяли, теперь осталась только желчь. Да и было ли когда-то иначе?
– Ненавижу эту старую ведьму, – сказала Максу и Мэйдд Марджолэйн Лаффитт, остановив их на выходе из театра. Ей было почти сорок, и Мэйдд тщетно пыталась разглядеть в ней черты той молодой француженки, которую она видела в этом театре в детстве.
Они договорились встретиться спустя час недалеко от Метрополитен-Опера, в одном из баров Манхэттена на Восточной Семидесятой Стрит. Кафе называлось «Люксембург».
Их посадили у высокого окна, белые жалюзи которого были открыты, и где-то там, за ним было видно, как живет ночной город, бежит куда-то, суетится. Скатерти на квадратных столиках были чистыми и белыми как снег. Между затянутых в красную кожу кушеток стояли вазы с гербариями. Стены были выкрашены в теплый желтый цвет. На подносах стояли графины с водой. Макс видел барную стойку, за которой красовались сотни бутылок с алкогольными напитками, которых Макс никогда не пробовал. Да он никогда и не слышал таких названий. И эти странные, одетые в костюмы посетители, напоминавшие Максу какую-то элитную вечеринку библиотекарей! После своего крохотного родного города и его убогих баров Макс чувствовал себя крайне неуютно в этом месте – сидел и нетерпеливо ерзал на плетеном стуле, пока Мэйдд делала заказ.
– А что будешь ты? – спросила она, протягивая Максу обрамленное красной рамкой меню.
– То же, что и ты, – отмахнулся Макс и чтобы изобразить, что чем-то занят, взял со стола спичечный коробок с названием кафе, выполненном золотыми буквами на синем фоне.
Официант принес два высоких бокала с густым красным вином, затем ужин на белых тарелках. Ужин, название которого Макс так и не решился спросить у Мэйдд. Он не мог есть в этом культурно-неприветливом месте. Рыба на тарелке ждала его, остывала, а он лишь снова и снова прикладывался к бокалу с вином. К тому же увядающая француженка опаздывала уже на четверть часа, и Макс от этого начинал нервничать еще сильнее.
– Не переживай так, – сказала Мэйдд. – Это большой город. Здесь пятнадцать минут опоздания ничего не значат.
Макс кивнул, заставил себя взять вилку, нож. Когда пришла Марджолэйн Лаффитт, он все еще возился со своим ужином. Она села на плетеный стул рядом с ним. Они говорили с Мэйдд так, словно Макса не было рядом. Он подумал, что как только закончится эта встреча, то сразу вернется в родной город. Не нужно ему все это, не хочет он слушать, что рассказывает француженка. Особенно ее жалобы на Сашу Вайнер.
Бывшая любовница получила отставку. Она зла. Она брызжет желчью. И она за долгие годы жизни здесь так и не избавилась от своего акцента. Особенно когда с волнением рассказывает о том, что Саша Вайнер не стареет. В голубых глазах зависть.
– Я знала, что что-то не так с тех времен, как ты приходила в театр с матерью, – говорит француженка Мэйдд Нойдеккер. – Сначала я, конечно, думала, что твоя мать спятила, но потом… Потом я стала следить за этой старой ведьмой Сашей Вайнер. И знаешь, что я поняла?
– Она пьет чью-то кровь?
– Именно, – француженка передергивает плечами.
Они разговаривают с Мэйдд еще минут двадцать так, словно знают друг друга много лет. Потом Лаффитт уходит, заявляя, что скорее всего когда Мэйдд снова приедет в город, то ее уже здесь не будет.
– Я вернусь домой, в Париж. Хватит с меня. – Она грустно улыбается, трогает Мэйдд за руку. Макс смотрит, как она уходит. Чуть раньше Лаффитт сказала, что долго следила за Сашей Вайнер, сказала, что ей удалось узнать адрес, откуда каждые полгода к Саше приходит кровь во флаконах из-под духов. – Сначала я думала, что это ее любовник, но… – Лаффитт снова улыбается. – Надеюсь, вы заставите эту старую ведьму встряхнуться, – говорит она, но в глазах нет злости. Она все еще влюблена в Сашу Вайнер и надеется на далекий, призрачный шанс быть с ней вместе.
Макс допивает вино, закуривает. Он и Мэйдд сидят за столом вдвоем, но Мэйдд все еще молчит, не замечая его, словно продолжает говорить с француженкой. Макс ждет пять минут, десять, поднимается из-за стола, говорит, что ему нужно подышать свежим воздухом.
