Сергей Антонов - Полнолуние
– Сдались они мне! – комментировала Устинова свои расставания. – Все – кобели и пьянчуги! Или налево зенки пялят или на стакан с сивухой! Без мужиков управимся!
Поглядывая на здоровенные Наташкины кулаки и ее мощные формы не согласиться с таким доводом было нельзя.
Устинова лишь номинально считалась дояркой: на колхозной ферме ее видели только при обмене самогона на комбикорм. Наталья занималась домашним хозяйством. Держала двух коров, но основным источником дохода была торговля не молоком, а сивухой.
Сам Остап Бендер позавидовал бы количеству рецептов самогона, которые знала экс-доярка Устинова. Она была настоящей поэтессой самогоноварения. Наташкина сивуха успешно продавалась во всех окрестных деревнях, и существуй советская система ОТК, Устинова давно бы получила право ставить на свои бутылки пятиугольник знака качества.
Нет ничего удивительного, что при таком роде бизнеса участковый Платов был заклятым врагом Устиновой.
– Из пуза ног своих не видит! – брызгала слюной Наталья. – А мой самогон не хуже собаки – за версту чует! Наступит праздник и на моей улице: я этому рыжему недомерку еще уши пообрываю!
Летопись борьбы участкового и самогонщицы насчитывала добрых пять лет. Причем ни та, ни другая сторона не могла похвалиться значительным перевесом. Однако в последнее время Платов, узнавший все повадки и ухищрения Натальи, нанес ей ряд сокрушительных ударов. Бизнес Устиновой пошатнулся, а последняя победа Ивана, вылившего на землю целую реку браги, был чем-то сродни победе Пересвета над Челубеем. Наташка впала в глубокую депрессию, из которой ее вывели только трагические происшествия последних дней.
– Теперь попрут нашего участкового с работы! – злорадно констатировала Наталья. – Обязательно попрут! Таких преступлений ему ни за что не распутать!
Этот вывод и подвиг Устинову на передислокацию самогонного аппарата из своего амбара в заброшенный сарай на окраине деревни. Решение было продиктовано еще и тем, что развалюха находилась по соседству с кладбищем, которое в свете последних событий приобрело зловещую славу.
Наталья, не боявшаяся ни Бога, ни черта преспокойно выгнала три бутыли ароматного первача, набила спортивную сумку поллитровками на продажу и вышла из своего укрытия на залитый лунным светом пригорок.
Липовка мирно спала и Устинова отметила, что свет горит только в узких оконцах лесопильного хозяйства Астахова. Поскольку тот был одним из партнеров Наташки в реализации ее сивухи, то женщина решила заглянуть к нему и начала спускаться с пригорка. Довольная тем, что тяжелую сумку не придется тащить в деревню и, проигрывая в уме аспекты торга с Николаем, она не сразу заметила человека, который шагал навстречу.
Самогонщица решила, что встретила короля лесопильного бизнеса и уже раскрыла рот, чтобы приветствовать партнера, но вовремя спохватилась. Нет. Этот высокий и широкоплечий мужчина не мог быть Астаховым, нескладную, долговязую фигуру которого нельзя было не узнать. Тогда кто мог тащиться ночью в сторону старого кладбища? Вывод был очевиден: только призрак.
Наталья поспешно свернула с тропинки к ближайшему кустарнику и сиганула в колючие заросли со стремительностью Братца Кролика. Предательски звякнули бутылки. Лежа в траве Устинова, осмелилась поднять голову. Мужчина, как видно услышал звон и остановился, осматриваясь по сторонам. Наталью сковал ужас. Настолько близко к выходцам с того света находиться ей не приходилось. Одетый в черную кожанку мертвец обвел взглядом округу и продолжил свой путь. Его сапоги примяли траву в метре от головы онемевшей Натальи.
Только когда шаги затихли вдалеке, Устинова пришла в себя и стремглав бросилась к единственному источнику света в ночи: сараю Астахова. К чести самогонщицы следует отметить: несмотря на испуг, она не бросила сумку с драгоценным пойлом, с которой и ворвалась в раскрытую дверь лесопилки.
– Колька! Кого я сейчас видела!
Ответом на этот выкрик был только звук работающей пилорамы.
– Николаша!
Устинова опустила глаза вниз и увидела хозяина лесопилки. Астахов лежал рядом с вибрирующим ремнем пилорамы, ногами к двери. Его голова была скрыта дощатым столом, на середине которого вращалась дисковая пила. Наташка поставила свой багаж на землю и сделала несколько шагов вперед.
– Коля?
Астахов опять ее не услышал, а Устинова обратила внимание на неестественно красный цвет обода пилы. Женщина осторожно обошла ноги бизнесмена и заглянула по ту сторону диска. Подрагивая от вибрации, на залитом кровью столе лежала голова Николая. Незрячие глаза уставились на Наталью, а из раскрытого рта словно был готов вырваться вопрос:
– А где же все остальное?
* * *Это утреннее пробуждение, было, пожалуй, самым приятным в жизни Платова. Его разбудил поцелуй в губы. У кровати стояла Юля чашкой кофе и улыбалась.
– Самое время начинать новый день, начальник.
Иван заметил, что девушка одета в одну из его сорочек, которую отыскала где-то в шкафу. Импровизированный пеньюар был очень широким, но коротким и, отхлебывая кофе, участковый мог сколько угодно любоваться ногами девушки.
– Мне собираться в дорогу? – кокетливо поинтересовалась Юля. – Или повременим с отъездом?
– Слишком много дел, – улыбнулся Иван. – Поедешь после обеда или…завтра.
Ему страстно хотелось схватить Юлю за руку и затащить в постель, но времени на плотские утехи не оставалось.
– А может все-таки послезавтра? – Юля ухитрилась отыскать в недрах письменного стола пачку «Космоса» трехлетней давности и теперь пускала колечки дыма в распахнутое окно.
Воспользовавшись тем, что девушка отвернулась, Платов успел впрыгнуть в штаны.
– Все разговоры на потом, дорогуша. Ты свалилась на меня в самый неподходящий момент.
– Так говорили все мужчины, которые имели со мной дело.
Плечи Юли затряслись и Иван поспешно ее обнял.
– Обещаю, что разберусь со всеми делами, и мы поговорим. Обстоятельно поговорим.
– Это следует расценивать как предложение руки и сердца?
– Вот такой ты мне больше нравишься!
Застегивая пуговицы рубашки, Иван увидел проклятое чернильное пятно на кармане и помрачнел. На предстоящем совещании произойдет одно из двух: либо скончается от апоплексического удара майор Ляшенко, либо старший лейтенант Платов будет торжественно расстрелян прямо во дворе райотдела. Впрочем, учитывая то, что в его жизни появилась Юля, служба в милиции отошла на второй план. В конце концов, не сошелся же клином свет на трех маленьких звездочках!
Усаживаясь на мотоцикл, Иван чмокнул Юлю в щеку.
– И ради всего святого: не выходи на улицу!
