Джим Батчер - Гроза из преисподней
– Слышал, что случилось в «Мэдисоне»?
– Угу, – подтвердил он.
– Жуткое дело.
Подобная поверхностная оценка явно не заслуживала в его глазах даже ответного хмыканья. Мак поставил мое питье на стойку и повернулся к расположенной позади нее плите, поворошив угли и поленья кочергой.
Я взял со стойки захватанную газету и пробежался по заголовкам на первой полосе.
– Эй, ты только послушай. Еще одна история с «трехглазыми». Иисусе, да эта штука похуже крэка, – в статье описывался погром, учиненный в продовольственном магазине неподалеку парочкой обдолбавшихся «третьим глазом» – тем взбрендилось, будто этому месту суждено взорваться, так что они постарались ускорить события.
– Угу.
– Слышал о чем-нибудь подобном?
Мак мотнул головой.
– Говорят, это зелье открывает у тебя Внутреннее Зрение, – пояснил я, прочитав заметку. Обоих хануриков отвезли в больницу, где они и пребывают в критическом состоянии, отключившись еще на месте преступления. – Но знаешь, что я тебе скажу?
Мак оглянулся на меня от своей стряпни за плитой.
– Не верится мне во все это. Вот сукины дети: покупать этих бедолаг на идею, будто те смогут творить волшебство.
Мак мрачно кивнул.
– Будь это всерьез, ребята из полиции наверняка позвали бы меня.
Мак пожал плечами и отвернулся обратно к плите. Потом вдруг нахмурился и уставился взглядом в мутное зеркало, висевшее за барной стойкой.
– Гарри, – сообщил он. – За тобой хвост.
Напряжение, сковывавшее меня весь этот день, сказалось-таки на моих нервах, так что я не удержался и вздрогнул. Взявшись за кружку обеими руками, я пробормотал про себя пару фраз на ломаной латыни. Никогда не помешает защитить себя на случай, если кто-нибудь захочет тебе навредить. Зеркало было настолько старым и мутным, что я не мог разглядеть в нем почти ничего – разве только, что ко мне кто-то подходит сзади. Мак снова невозмутимо занялся стряпней. Смутить Мака не так-то просто.
Запах духов я унюхал еще прежде, чем обернулся.
– Ба, мисс Родригес, – сказал я. – Всегда рад вас видеть.
Она застыла как вкопанная, не доходя до меня пары шагов. Приветствие мое явно застало ее врасплох. Вот вам одно из преимуществ моей профессии: что бы ты ни делал, люди всегда приписывают это магии прежде, чем на ум им придут объяснения попроще. Должно быть, она и в голову не брала, что аромат духов выдаст ее присутствие.
– Валяйте, подсаживайтесь, – радушно продолжал я. – Так уж и быть, угощу вас выпивкой прежде, чем откажусь рассказывать что-либо.
– Гарри, – оскорбленным тоном заявила она. – Можно подумать, вы не знаете, что я здесь по делу, – она уселась рядом со мной. Роста она среднего, зато красоты – потрясающей, хоть и... темной какой-то. Сегодня на ней были жесткие деловые юбка с пиджаком, чулки, туфли на шпильках. Прямые темные волосы она стригла коротко, до середины шеи, и аккуратно зачесывала вбок, открывая смуглый лоб и томный взгляд темных глаз.
– Сьюзен, – усмехнулся я. – Иначе как по делу вас в это место и пряником не заманишь. Как вам понравилось в Бренсоне?
Сьюзен Родригес работала репортером в Чикагском «Волхве» – желтоватом таком журнальчике, специализировавшемся на сверхъестественных и паранормальных событиях средневосточных штатов. Обыкновенно, уровень его статей редко поднимался выше «Человека-Обезьяну Видели С Незаконной Дочерью Элвиса» или "Призрак-Мутант Джона Фитцджеральда Кеннеди Соблазняет Несовершеннолетнюю Школьницу-Скаута". И все-таки, очень, очень редко «Волхв» публиковал нечто настоящее. Вроде Вторжения Невидимого в 1994 году, когда весь Милуоки просто-напросто исчез на два часа. Как в воду канул. Съемки со спутников показывали речную пойму, поросшую лесом и лишенную каких-либо следов человеческой деятельности, равно как и самих людей. Вся связь с городом прервалась. А потом, несколько часов спустя, он как ни в чем ни бывало оказался на прежнем месте, и никто из его жителей не заподозрил ничего такого.
Помимо всего прочего, она вилась вокруг моих изысканий в Бренсоне неделю назад. Она таскалась за мной по пятам с тех пор, как брала у меня интервью на самой заре моей карьеры независимого чародея. Я не смог отказать ей в этом – у нее имелся нюх. И впридачу к нему довольно любопытства, чтобы попадать во всякого рода неприятности. В завершение этого интервью она ухитрилась встретиться со мной взглядом – этакая нетерпеливая юная репортерша, пытающаяся докопаться до души своего собеседника. Что ж, из всех встречавшихся со мною взглядом в обморок брякнулась именно она.
Она ухмыльнулась мне. Мне нравится, когда она улыбается. Это делает с ее губами презабавнейшие штуки, а уж привлекательности ее губам не занимать.
– Вам стоило бы остаться посмотреть спектакль, – сообщила она. – Все было весьма впечатляюще, – она положила сумочку на стойку и поудобнее устроилась на стуле.
– Нет уж, спасибо, – сказал я. – Я совершенно уверен, что это не для меня.
– Моя редакторша в восторге от статьи. Она уверена, это сорвет какую-нибудь премию.
– Как перед глазами вижу, – кивнул я. – «Таинственные Видения Преследуют Обдолбанную Звезду Кантри». Настоящая, бьющая в упор паранормальная журналистика, – я посмотрел на нее, и она встретила мой взгляд, не дрогнув. Она бы не позволила мне заглядывать в нее, если бы мои хохмочки задевали ее.
– До меня тут дошло, что вас вызывала сегодня шеф специальных расследований, – заявила она, придвинувшись ко мне так близко, что взгляду моему открылись любопытные перспективы в ее декольте. – Мне хотелось бы, Гарри, чтобы вы рассказали об этом, – она одарила меня еще одной многообещающей улыбкой.
Я почти улыбнулся в ответ.
– Виноват, – вздохнул я. – У меня перед городом стандартное обязательство о неразглашении.
– Может, тогда что-нибудь не для записи? – спросила она. – Поговаривают, что убийство-то сенсационное.
– Ничем не могу помочь, Сьюзен, – улыбнулся я. – Этого из меня клещами не вытянуть. И тэ дэ, и тэ пэ.
– Хоть намеком, – настаивала она. – Так, пару слов на тему. Нечто, чем могут поделиться двое людей, испытывающих друг к другу привязанность.
– Это вы, интересно, о ком?
Она облокотилась о стойку, опустила подбородок на руку и, прищурившись, сквозь длинные ресницы, посмотрела на меня. Одна из вещей, неизменно поражающих меня в ней – это то, что она, беззастенчиво злоупотребляя своими обаянием и женственностью, сама не представляет, насколько привлекательна – я понял это, заглянув ей в душу год назад.
– Гарри Дрезден, – сказала она. – От вашего занудства с ума сойти можно, – глаза ее сощурились еще сильнее. – Вы даже ни разу не заглянули мне в декольте, – выпалила она убийственное обвинение.
