Жозеф Ховард - Омен. Дэмьен.
Ахертон не скрывал своего презрения.
– К чему ты клонишь, Поль?
– Да все к тому, Билл, – вскипая, нетерпеливо пояснил Бухер, – что не имеет смысла создавать новые источники энергии, если не останется никого в живых, кто бы мог ими пользоваться.
Торн решил, что самое время вмешаться.
– Поль, не мрачноват ли твой прогноз? – засомневался он.
– Страшный день приближается, Ричард, – убежденно заверил Торна Бухер. – И быстрее, чем тебе кажется.
– Ну и дальше что? – спросил Торн.
Бухер испустил какой-то театральный вздох облегчения.
– А я было подумал, что ты не собираешься даже выслушать меня.
Ахертон бессильно откинулся на спинку сиденья и, помрачнев, скрестил руки. Пасариан натянуто улыбнулся. Если всего несколько дней назад эти заявления и походили на искренние, то теперь все это напоминало какое-то представление. Но любой способ, выбранный Бухером для решения очередной задачи, всегда приводил его к намеченной цели.
И пока электрокар катился к теплице, никто из четырех погруженных в спор мужчин не заметил служащего, изо всех сил махавшего им. Этот человек пытался привлечь внимание Ричарда Торна. Дело в том, что за несколько минут до настоящего момента раздался телефонный звонок. Ричарда Торна спрашивали по чрезвычайно важному и безотлагательному делу.
В теплице четверо мужчин продвигались по длинному проходу среди безбрежного океана зелени. Они шли молча, потрясенные окружающим многообразием. Наряду с овощами каких-то невероятно огромных размеров здесь ютились миниатюрные растения в тепличных ящичках. Бухер краем глаза заметил, что даже Ахертон восхищен. Но, несмотря на внутреннее волнение, Бухер напустил на себя строгий и сдержанный вид и продолжал бубнить голосом, похожим на молитву.
– Жил однажды человек, – монотонно рассказывал он, – который спросил: «Можете ли вы вспахать море?» Люди решили, что он свихнулся. Но человек этот не был сумасшедшим, он всего-навсего опередил свое время. Ибо сегодня на этот вопрос мы можем ответить утвердительно и не просто «можем ответить», а и обязаны это сделать. Начало положит гидропоника. – Они двигались вдоль овощей, более ярких, чем обычно. Наконец мужчины очутились в помещении, где были выставлены кое-какие технические экспонаты. Стенды пестрели картами и графиками.
– Вот здесь, – указал Бухер на тщательно выполненный макет, – вы видите современного фермера таким, каким он будет. Вот он сидит за контрольным щитом в центральной башне. Монитор компьютера выдает ему информацию о состоянии полей. Миниатюрный воздушный аппарат с дистанционным управлением посылает на землю ультразвуковые волны, которые вместо самого фермера прекрасно управляются со вспашкой. Его автоматы могут собирать, сортировать и раскладывать по ящикам сельскохозяйственные продукты. И все это с помощью механических пальцев, так же управляемых компьютером.
Ахертон обрел наконец дар речи.
– А что со всего этого будет иметь, к примеру, голодающий китаец?
– Да это же накормит их, – взбесившись, выкрикнул Бухер. – Китайцы, видите ли, гордятся, что в состоянии сидеть на одной чашке риса в день, но чем же здесь гордиться? И нам придется накормить этих людей! – В этот момент Бухер, бесспорно, оседлал своего любимого конька. – Чтобы добиться этого, надо вспахать океаны, разработать новые виды быстрорастущего риса, произвести горы искусственного мяса. И мы – «Торн Индастриз» – обязаны возглавить все это. Мы будем владеть землей или брать ее в аренду. Мы будем контролировать урожай и прирост животных. Мы произведем такие удобрения, что заставят пищу расти, как на дрожжах, мы спроектируем и построим машины, которые превратят бесплодные земли и отравленные моря в цветущие сады.
– А вы-то какое место во всей этой утопии займете? – презрительно бросил Ахертон. – Царское, что ли?
Бухер ни на грамм не обиделся. Произнеся весь этот монолог, он оглянулся на зеленый океан и, опять погрузившись в себя, заговорил:
– Вы знаете… однажды жило одно весьма примитивное племя высоко в горах Мексики. Жили туземцы на очень плодородной земле, но не умели ее обрабатывать. Где-то рядом находилась американская строительная компания, прокладывавшая в тех местах дороги. Закончив свои работы, компания подарила этому племени трактор. Туземцам подробно объяснили, как управлять машиной. И вот, когда они научились вспахивать поля, что они сделали с трактором?
– Они его съели, – заявил Пасариан, впервые за это утро нарушив молчание. Было непонятно, осознал ли Бухер сарказм в словах индейца, во всяком случае, он проигнорировал это заявление.
– Туземцы вознесли трактор на алтарь и обожествили его. Они всем племенем валились перед ним на колени и молились.
Ахертон вдруг весь похолодел.
В этот момент к ним подбежал техник в белом халате.
– Извините, мистер Торн, – вмешался он в разговор, – вас просят к телефону. Срочно.
Поблагодарив техника, Ричард извинился перед всеми и направился к телефону. Жаркий спор тем временем продолжился.
– Нефтяные страны, не колеблясь ни секунды, приставили к нашему горлу нож, разве не так? – неистовствовал Бухер. – Почему же в отношении еды мы должны поступать по-другому?
– Если мы собираемся превратить всех голодных в наемных фермеров, – с трудом сдерживая захлестнувшую ярость, проговорил Ахертон, – почему бы нам заодно не превратить их в рабов?
– Потребителей, а не рабов, – раздраженно поправил Ахертона Бухер, – дело ведь в том, что мы накормим их!
И хотя Пасариану не нравились мотивы, двигавшие его начальником, главной заботой индейца всегда оставалась возможность прокормить всех голодающих.
– Я вынужден согласиться с Полем, – заявил Пасариан. – Думаю, нам надо разрабатывать это направление.
Тут они заметили Ричарда. Он был бледен.
– Мэрион скончалась вчера ночью, – произнес он. – Сердечная недостаточность.
Ахертон был в шоке.
– Господи, Ричард. Искренне сочувствую.
Торн рассеянно кивнул: мысли его уже были заняты предстоящими похоронами.
– Видимо, мне придется покинуть вас, – обратился он к Ахертону. – Ты не подбросишь меня к вертолету?
– Конечно, – согласился тот.
– Поль, – продолжал Торн, – пожалуйста, доберись до телефона и предупреди директорат. И еще проследи, чтобы во все зарубежные представительства были разосланы телеграммы по поводу статуса управляющего заводом.
– Сделаю, сделаю, – заверил его Бухер.
– Собрание через десять дней. А похороны через три дня. Надо еще сделать взносы в Кардиоционный Фонд. О банках и Уолл-стрит я сам позабочусь. – Ричард распрощался со всеми и направился с Ахертоном к выходу.
