Рэй Брэдбери - Что-то страшное грядёт
— Племянника?
— Роберта. Приехал погостить несколько недель. Отец умер, мать болеет там, в Висконсине. Я пригласила его. Он побежал сюда чуть свет. Сказал, что встретит меня. Но вы знаете этих мальчишек! Боже, да вы совсем приуныли. — Она протянула им сосиски. — Ешьте! Выше голову! Через десять минут пустят всю механику. А я пока проверю в Зеркальном лабиринте и…
— Не надо, — сказал Вилл.
— Что не надо? — спросила мисс Фоули.
— Только не Зеркальный лабиринт. — Вилл глотнул.
Его глазам предстала пучина отражений. Бездонная пучина. Словно сама зима подстерегала там, готовая убить человека своим взглядом.
— Мисс Фоули, — проговорил он наконец, удивляясь собственному голосу, — не входите туда.
— Но почему?
Джим пристально смотрел на Вилла.
— Да, объясни нам. Почему?
— Там легко заблудиться, — вяло ответил Вилл.
— Тем более. Может быть, Роберт уже заблудился и не выберется оттуда, если я не вытащу его за ухо…
— Разве угадаешь… — Вилл не мог оторвать глаз от миллионов миль незрячего стекла, — что там может плавать…
— Плавать! — рассмеялась мисс Фоули. — Какой красивый образ, Вилл. Ну да ничего, я ведь старая рыба. Так что…
— Мисс Фоули!
Мисс Фоули помахала рукой, привстала на цыпочки, шагнула вперед — и погрузилась в зеркальный океан. На глазах у них она вошла в лабиринт и, продолжая шагать, погружалась все глубже, глубже, пока вовсе не растворилась серым облачком в серебре.
Джим схватил Вилла за руку.
— Это что же такое!
— Черт возьми, Джим, это все зеркала! Единственное, что мне здесь не по душе. Потому что только они сродни тому, что мы видели ночью.
— Ну, парень, ты перегрелся на солнце, — фыркнул Джим. — Этот лабиринт…
Он не договорил. Ноздри Джима принюхивались к холодному воздуху, которым на них, как из ледника, дышали фантастические отражения.
— Джим? Ты что-то хотел сказать?
Но Джим ничего не сказал. Он долго молчал, потом хлопнул себя по затылку ладонью.
— Надо же, так и есть! — крикнул он удивленно.
— Что так и есть?
— Волосы! Всю жизнь в книжках про это читал. В жутких историях — как у людей волосы встают дыбом! И вот у меня встали — теперь!
— Черт возьми, Джим. У меня тоже!
Они стояли будто завороженные, чувствуя, как их затылки покрываются холодными щекочущими пупырышками, и ежики волос вдруг обратились в жесткую щетину.
Мелькание света и теней…
Из недр Зеркального лабиринта пробивались на волю две, четыре, целый десяток мисс Фоули.
Мальчики не знали, какая из них настоящая, а потому помахали всем сразу.
Но ни одна мисс Фоули не увидела их и не помахала в ответ. Она ковыляла вслепую. Вслепую отталкивалась ногтями от холодного стекла.
— Мисс Фоули!
Ее глаза, широко раскрытые, словно от вспышки магния, были покрыты белой пленкой, как у статуи. Где-то в толще зеркал она заговорила. Она бормотала. Она всхлипнула. Потом вскрикнула. Завыла. Завопила. Она билась о стекло головой, локтями, пьяно металась, точно ослепленный светом мотылек, вскидывала руки с растопыренными пальцами.
— О господи! Помогите! — стонала мисс Фоули. — Помогите, ради бога!
Метнувшись вперед, Джим и Вилл увидели в зеркалах свои лица — бледные, свои глаза — широко раскрытые.
— Мисс Фоули, здесь! — Джим ударился лбом.
— Сюда! — Но Вилла окружало лишь холодное стекло. Чья-то рука вынырнула из пустоты. Рука утопающей старой женщины. Готовая для спасения ухватиться за что угодно. Этим что угодно оказался Вилл. Она потянула его за собой.
— Вилл!
— Джим! Джим!
И Джим держал Вилла, и Вилл держал мисс Фоули и вытащил ее из беззвучно катящих одна за другой, одна за другой волн пустынного моря зеркал.
Они вышли на солнце.
Мисс Фоули, держась рукой за поцарапанную щеку, что-то пропищала, пробормотала, коротко рассмеялась, судорожно вздохнула, вытерла глаза.
— Спасибо, Вилл, Джим, о, спасибо, я едва не утонула! То есть… о Вилл, ты был прав! Господи, вы видели ее? Как она потерялась, утонула там, бедная девочка, о заблудившаяся бедняжка… спасите ее, о, мы должны спасти ее!
— Мисс Фоули, вы что, мне больно. — Вилл твердо разжал ее пальцы, стиснувшие его руку. — Там никого нет.
— Я видела ее! Умоляю! Посмотрите! Спасите ее!
Вилл бросился к входу в лабиринт, остановился. Контролер поглядел на него с ленивым пренебрежением. Вилл отступил к мисс Фоули.
— Клянусь, мэм, никто не входил туда ни до, ни после вас. Это я виноват, я пошутил насчет воды, вы были сбиты с толку, заблудились и испугались…
Но она не слушала его, только заламывала руки, и голос ее звучал как крик человека, который чуть не задохнулся под водой, который провел ужасные долгие минуты в пучине и уже прощался с жизнью, но все же всплыл и выбрался на берег.
— Пропала? Она там на дне! Бедняжка. Я узнала ее. «Я тебя знаю!» — сказала я сразу, как увидела ее минуту назад. Я помахала ей, она помахала мне. «Эй!» Я побежала!.. Бух! Я упала. Она упала. Десять, тысяча бедняжек упали. «Подожди!» — сказала я. О, она была так прекрасна, так миловидна, так юна. Но это меня испугало. «Что ты делаешь здесь?» — спросила я. «Как что, — послышалось мне, — это я настоящая. А не ты!» — рассмеялась она глубоко под водой. И убежала в глубь лабиринта. Мы должны найти ее! Раньше чем…
Мисс Фоули, поддерживаемая рукой Вилла, прерывисто вздохнула и как-то странно затихла.
Джим уставился в пучину холодных зеркал, высматривая незримых акул.
— Мисс Фоули, — произнес он, — на что она была похожа?
Мисс Фоули ответила слабым, но спокойным голосом:
— Дело в том… она была похожа на меня, какой я была много-много лет назад… А теперь пойду-ка я домой.
— Мисс Фоули, мы…
— Нет. Оставайтесь здесь. Я в полном порядке. Веселитесь, мальчики. Развлекайтесь.
И она медленно побрела в одиночестве прочь по центральной дорожке.
Где-то мочился огромный зверь. От пахнущего аммиаком ветерка повеяло древностью.
— Я пошел! — сказал Вилл.
— Вилл, — отозвался Джим. — Мы останемся здесь до заката, ясно, пока не стемнеет, и во всем разберемся. Трусишь?
— Нет, — буркнул Вилл. — Но… разве кто-нибудь еще пожелает нырнуть в этот лабиринт?
Джим вперил взгляд в бездонную пучину, где сейчас лишь прозрачный свет переглядывался сам с собой, являя их глазам сплошную пустоту.
— Никто. — Джим переждал два биения сердца. — …Сдается мне.
