Андрей Тепляков - Пустошь
Приборную доску «Сабурбана» он заменил на самодельную. Помимо стандартных, туда было встроено не меньше десятка дополнительных индикаторов и датчиков. Между сидениями была вмонтирована плоская панель, усеянная кнопками и тумблерами. Некоторые из них сопровождались светодиодами. Рядом с рулем крепилась рация. Майкл повернул ключ зажигания. Мощный двигатель раскатисто загудел. Стрелки индикаторов шевельнулись и заняли свои места. На самодельном пульте загорелась пара диодов. Майкл надел темные очки, высунулся в окошко и махнул рукой стоящему в стороне Чаку.
— Ни пуха, — сказал тот.
— К черту.
Он плавно надавил на газ, и машина тронулась. Чак хлопнул «Шевроле» по блестящему боку и сплюнул на огромное колесо. Только психи могут ездить через пустошь. Психи и Док. Майкл вырулил на улицу и взял курс на север.
Как он и предполагал, у Линии, которую он сам когда-то нарисовал на асфальте, поперек дороги стоял военный джип. Навстречу Майклу шел солдат, вытянув вперед руку. Пришлось останавливаться.
— Поворачивайте, сэр. На сегодня никаких выездов. Приказ.
— Я договорился, — возразил Майкл, чувствуя, что напрашивается на неприятности.
— Я ничего об этом не знаю, — сказал солдат. — Велено никого не выпускать.
— Где Пламер?
— На базе. Если хотите, можете поговорить с ним.
— Вот черт! А что случилось-то?
— Не знаю, — ответил солдат. — Мне приказали — я выполняю.
— Черт, — еще раз выругался Майкл и стал разворачиваться. Покрышки взвизгнули. Он едва ли ожидал, что они позволят выехать из города, но в глубине все же души верил, что все не так серьезно. Эти ребята объявили настоящую охоту на ведьм. Анну наверняка поймают — и делу конец. Жалко ее.
«Какого хрена!» — подумал Майкл и нажал на газ.
— Райдер? — спросил подошедший солдат.
— Да. Это Майкл. Он уже собрался, а тут такая засада.
— Не повезло. Хотя ему какая хрен разница, когда ехать. Вся эта тягомотина останется на месте и завтра.
— Точно. У тебя курить есть?
ГЛАВА 8
Чарли пожал руку отцу.
— Линда вышла ненадолго. Скоро вернется.
— Что случилось?
Лайан внимательно смотрел на сына. Он был почти уверен, что Чарли и Линда попали в серьезную переделку. Конечно, он знал об их делах с Сомберсом из Порт Вингейт и сейчас был уверен, что на этот раз у них все пошло не так, как планировалось. Глядя в темные глаза Чарли, он пытался угадать, какая роль ему отводилась в предстоящей спасательной операции.
— Я и сам толком не знаю, — спокойно ответил Чарли. — У нас здесь все тихо.
Лайан достаточно хорошо знал сына, чтобы заметить, как тот нервничает. Его пальцы подрагивали, а ладонь при рукопожатии оказалась влажной. Но что тут можно сделать? Как помочь?
— С вашего разрешения, я хотел бы начать осмотр, — сказал лейтенант.
— Делайте свое дело.
Солдаты разошлись по магазину, методично осматривая ярд за ярдом. Лайан и Чарли сели у кассы.
— Где? — тихо спросил Лайан.
— В офисе. Если они туда полезут, нам конец.
Солдаты работали быстро и слаженно. Лейтенант стоял в центре зала и наблюдал. Он казался сонным. «Это ощущение обманчиво», — подумал Лайан. — «Стоит только возникнуть малейшему подозрению, и перемена будет разительной».
Крах казался неминуемым. Еще несколько минут, и они подойдут к двери офиса. Увидят Линду. И зададут вопрос. Простой вопрос: кто же вышел пять минут назад из этого магазина?
«Судя по всему, их арестуют», — размышлял Лайан. — «И здесь ничего не поделаешь». Судьба чужака его не интересовала. Что может грозить Чарли и Линде? Их посадят в изолятор? Будут держать под наблюдением? Последнее даже неплохо. Им придется прекратить свое сотрудничество с этим мексиканским контрабандистом. А что, если все гораздо серьезнее? Дети, дети — во что же вы ввязались?
Минуты ползли, заставляя предвкушать момент катастрофы. Нет ничего хуже этого — сидеть и ждать конца, зная, что ничто не может его предотвратить. Весь мир застыл. Солдаты ходили по магазину, словно злые пришельцы. Они явно чувствовали себя спокойно и уверенно, как будто находились у себя на базе. Знали, что им ничего не угрожает. Охота на испуганного, слабого и безоружного человека — приятное и легкое занятие. Лайана охватило возмущение. Как они смеют врываться к нему в магазин! Как они смеют обвинять его детей! Как они смеют делать это так бесцеремонно!
Двигаясь двумя группами навстречу друг другу, солдаты осмотрели помещение и остановились у офисной двери. Один из них взялся за ручку и потянул. Сердце у Чарли подпрыгнуло и забилось как сумасшедшее, так, что в груди заболело.
— Заперто, — доложил солдат.
Лейтенант вопросительно взглянул на хозяев.
— Наверное, Линда заперла офис, когда выходила, — предположил Чарли.
— У вас есть ключ, сэр?
Лайан задумался. Можно было бы соврать, сказать, что Линда недавно сменила замок, и ключ есть только у нее. Что это даст? Скорее всего, лейтенант, если он не дурак, сразу заподозрит неладное. Они выиграют время, но для чего? Оттянуть катастрофу? Лайан взглянул на сына. В глазах Чарли он увидел безнадежную отрешенность. Лайан поднялся.
— Да, лейтенант, — сказал он.
Пересекая город, Майкл в полной мере осознал, насколько серьезна ситуация. Раньше солдат почти не было видно, только изредка встречались мобильные патрули. Они не питались в многочисленных барах и кафе, их жизнь была автономна и связана с базой на юге города. В обычный день вообще можно было забыть об их присутствии. И надо же было так вляпаться! Теперь же патрули стояли почти на каждой улице. Солдаты останавливали и проверяли практически все машины. Несколько раз он видел, как люди вытаскивали тряпье и ветошь, скопившиеся где-нибудь между сидениями. «У нас нет ни шанса вывезти девчонку», — мрачно подумал он. — «Ни малейшего шанса».
«Сабурбан» не остановили ни разу. Военные знали машину Майкла и пропускали его без вопросов. Для командования гарнизоном слово «райдер» звучало почти ругательством — слишком много их исчезло в первые месяцы существования пустоши, а это очень не нравилось вышестоящему начальству. Аксиома была простой — любой «райдер» рано или поздно пропадает, и начинаются неприятности. В конце концов, на передвижения по пустоши наложили запрет, оставив лишь тех, кто смог доказать свое благоразумие или был полезен. И Майкл оказался одним из таких. Но он оказался и чем-то большим. Во-первых, он был единственным, кто продержался так долго, а во-вторых, он знал пустошь. В гарнизоне находилось научное подразделение, но именно его голос всегда был решающим. Майклу верили потому, что он никогда не ошибался. Он ходил по пропасти между землей и адом так легко, как будто точно знал, где проходит безопасный путь. Но даже при таком отношении не существовало никакой гарантии, что его выпустят из города.
