Олег Бондарь - Врата в преисподнюю
— Сегодняшний день — исключение. Да и то, лишь по настоятельной просьбе уставшей женщины…
— Ладно тебе, грузи дальше… — озвучила свой интерес Рыжая.
— О Монастырище существует много легенд. Я их сейчас пересказывать не буду. Лучше меня это сделает мой однокурсник Илья Юрченко. Он — местный житель, вырос в тех краях, сейчас преподает историю в школе и на Монастырище у него случился своеобразный сдвиг по фазе. Он там днюет и ночует. Все что-то выискивает, хотя, смею заверить, кроме камней там отыскать ничего невозможно.
— Ближе к телу… — перебила Рыжая.
— Не торопись, малышка. Дойдем и до этого. Так вот, о Монастырище я впервые услышал именно от Ильи. Он мне года три морочил голову рассказами о нем. Но я, сказать, по правде, пропускал его слова мимо ушей. Почему-то название Монастырище меня не вдохновляло. Какое-то оно обыденное, пресное, я бы сказал. В нем не было той интриги, которая, в моем понимании, должна присутствовать в названии места, сулящего действительно нечто интересное, таинственное. Вспомнил я о нем года через два после окончания института, когда работал в газете. В то время все просто свихнулись на всяких загадках: НЛО, барабашки, прочая дребедень… Некоторые газеты, благодаря таким сказкам, миллионные тиражи делали. Вот и наш редактор, дабы не ударить лицом в грязь, решил отдать должное моде и поставил перед каждым журналистом задание: если не отыскать, так хотя бы придумать что-нибудь таинственное и занимательное… Я тогда еще был молодой, преисполнен амбиций. Байки выдумывать не хотелось. Решил к Илье в гости наведаться, посмотреть на чудо, о котором он все уши прожужжал…
Должен заметить, что в дальнейшем своем рассказе я ни капли не соврал и ничего не преувеличил. Разве что кое-где сместил акценты и нагнетал обстановку в тех местах, которые мне самому сейчас казались всего-навсего стечением обстоятельств. Во всяком случае, в происшедших со мной несуразицах, я больше не усматривал ничего необычного, что, однако, не помешало преподнести историю в лучших традициях готического романа…
Когда я впервые увидел Монастырище, особых эмоций оно у меня не вызвало. Обыкновенная скала в глубокой ложбине на берегу реки. Правда, странным казалось нагромождение камней на ней, но и только. Я слушал увлеченный рассказ однокурсника о том, что это статуи древних богов, а сама скала — рукотворная пирамида, которая, вполне возможно, скрывает под собой несметные сокровища, и мысленно посмеивался над его энтузиазмом. Но слушал внимательно, некоторые мысли даже записывал в блокнот, дабы в дальнейшем использовать их в статье. Истину глаголил Илья или нет, материал наклевывался отменный. Пусть даже это — обыкновенная скала. Нафантазировать можно что угодно. Для того и существует удобное понятие — гипотеза. Взяв его на вооружение, любой бредятине можно придать вид научности…
К чести Ильи, ему почти удалось меня убедить. Даже, невзирая на полный скептицизм, я не смог отрицать, что на одном из белых камней, устилающих площадь возле скалы, действительно отпечатался след человеческой ступни. Столь же трудно было отрицать, что на полуфабрикате статуи, которая почему-то, если верить словам друга, не была поднята на вершину, сохранились следы опалубки. В свое время мне довелось поработать на стройке, и я знал, как выглядит застывший бетон, когда с него снимают деревянную форму. Пришлось согласиться и с тем, что некоторые изваяния похожи на рукотворные.
Со мной был фотоаппарат, и я отщелкал на Монастырище всю пленку. Когда ее проявил, меня ожидало глубокое потрясение.
Во-первых, получилось всего два кадра: общий вид и крупный план одного из камней. Почему не вышли остальные снимки — непонятно. Никакой видимой причины тому не было. Тем более что получившиеся кадры располагались не подряд. Один — в начале пленки, второй — где-то посредине. Еще больше я удивился, когда отпечатал фотографии. На отснятом камне виднелись четкие очертания вырубленного на нем человеческого лица. Странно, что я не запомнил этот камень и, находясь вблизи ничего подобного не заметил.
Снимки послужили прекрасной иллюстрацией для материала, который я подал, как сенсацию: сравнил Монастырище с египетскими пирамидами и пирамидами майя и почти дословно повторил самые невероятные теории Ильи.
После выхода статьи со мной начало твориться неладное. Монастырище снилось каждую ночь. То оно раскрывало предо мной тайники, наполненные несметными сокровищами, то выступало в роли маяка для инопланетных летающих тарелок, то вообще несусветный бред…
Я потерял покой и вскоре пришел к выводу, что кошмары не прекратятся, пока я снова не побываю на Монастырище. Мне удалось убедить редактора, что читательский интерес требует продолжения темы, и он с легкостью предоставил новую командировку.
Правда, по поводу читательского интереса, получалось нечто непонятное. Материал заинтересовал обыденных читателей, тогда как ученые мужи хранили упорное молчание. Я же рассчитывал на обратный эффект, ожидал гневных разоблачительных откликов. Но…
Побывав снова на Монастырище, я отщелкал кодаковскую пленку. С трудом разыскав поразивший меня на снимке камень, я понял, что иногда на фотографии можно увидеть гораздо больше, чем, находясь рядом с объектом. Линии, которые на снимке выглядели четкими и рельефными, на самом граните едва просматривались и их невозможно было заметить, если не искать специально.
Дома я убедился, что на этот раз ни один кадр не пропал. Вот только, когда пришло время забирать готовые снимки, выяснилось, что лохи из "Кодака" потеряли пленку. Не стану рассказывать, скольких нервов стоили разборки с ними. Отыскать пропажу так и не удалось. Мне возвратили новую пленку, возместили затраты на бензин и я остался, как говорят, при своих интересах.
После этого случая я начал всерьез задумываться о мистическом влиянии Монастырища.
В следующий раз я побывал там лишь полгода спустя. По дороге на "Таврии" заклинило тормозные колодки, и я полдня проторчал на трассе, тщетно пытаясь устранить поломку, пока не додумался просто-напросто постучать молотком по дискам. Помню, мелькнула мысль, что Монастырище не желает пускать к себе, и я даже подумывал вернуться, но упрямство возобладало. К счастью, постигшая неприятность была единственной.
На этот раз я отснял две пленки, и с ними в дальнейшем ничего не случилось. Вот только снимки получились размытыми и нечеткими. Различить детали мешал камуфляж изо мха, и я понял, что камни лучше снимать на черно-белую пленку. И желательно в разное время суток под разными углами, с использованием светофильтров.
