Стивен Кинг - Несущий смерть
— Не твое дело, — резко ответил мистер Дэлевен.
День выдался прохладным. Поэтому мистер Дэлевен стал искать куртку. Но вдруг повернулся к сыну, который стоял в дверях уже в куртке и с полароидной камерой «Солнце-660» в руке.
— Ладно, недоговоренностей между нами никогда не было. Думаю, незачем выходить на эту тропу. Ты знаешь, что я имею в виду.
— Да, — ответил Кевин, подумав: «Я точно знаю, о чем ты говоришь, вот что я хочу сказать».
— Твоя мать об этом даже не подозревает.
— Я ей не скажу.
— Вот этого не надо, — осадил отец. — Не начинай врать, иначе не остановишься.
— Но ты же сам…
— Да, ничего ей не говорил. — Дэлевен-старший нашел куртку. — Она никогда не спрашивала, вот я и не говорил. Если мама никогда не спросит тебя, не скажешь и ты. Ты уловил разницу?
— Да. По правде сказать, уловил.
— Отлично, — кивнул мистер Дэлевен. — Отлично… именно так мы и поступим. Если мама спросит, тебе… нам… придется рассказать. Если нет — не придется. По таким законам живут в мире взрослых. Кому-то это может не понравиться, но жизнь есть жизнь. Ты готов с этим согласиться?
— Да. Полагаю, что да.
— Хорошо. Тогда в путь.
Они вышли из дома, на ходу застегивая молнии. Ветер взъерошил волосы на висках мистера Дэлевена, и Кевин впервые заметил не без удивления: его отец начал седеть.
— Дело-то, в общем, пустяковое. — Похоже, говорил мистер Дэлевен сам с собой. — Как и все, что касается Попа Меррилла. Он всегда работал по мелочам, если ты понимаешь, о чем я.
Кевин кивнул.
— Он человек богатый, но источник его доходов не магазин утиля. В Касл-Роке он играет роль Шейлока.
— Кого?
— Не важно. Рано или поздно ты эту пьесу прочтешь, не такое уж у нас дерьмовое образование. Меррилл ссуживает деньгами под процент, который превышает разрешенный законом.
— А почему люди занимают у него деньги? — спросил Кевин: они шли к центру городка, под деревьями, с которых медленно слетали красные, пурпурные и желтые листья.
— Потому что не могут занять их в другом месте, — мрачно ответил мистер Дэлевен.
— То есть они некредитоспособны?
— Можно сказать, да.
— Но мы… ты…
— Да, сейчас все в порядке. Но так было не всегда. Когда мы с твоей матерью поженились, с деньгами у нас было не густо.
Отец долго молчал, а Кевин не решался задавать вопросы.
— Так вот, один парень ужасно гордился успехами «Кельтов». — Мистер Дэлевен смотрел себе под ноги, словно боялся споткнуться, упасть и сломать спину. — В плей-офф они вышли на «Филадельфийских семидесятников». Они, «Кельты», считались фаворитами, но у меня было такое чувство, что «Семидесятники» их сделают, во всяком случае, в том чемпионате.
Он взглянул на сына. Они уже спускались по склону Касл-Хиллз, направляясь к единственному в городе светофору, висящему над перекрестком Нижней главной улицы и Уотермилл-лайн. За перекрестком Оловянный мост оседлал Касл-стрим. Его металлические фермы четко выделялись на темно-синем фоне осеннего неба.
— В те дни я мог с кем-нибудь поспорить на пять долларов, точнее, на меньшую сумму, на четвертак или пачку сигарет.
Кевин посмотрел на отца, и тот перехватил его взгляд.
— Да, в те дни я курил. Теперь не курю и не делаю ставок. После того самого случая. Излечился; раз и навсегда.
Мы с твоей матерью были женаты уже два года. Ты еще не родился. Я работал помощником землемера и каждую неделю приносил домой сто шестнадцать долларов. За вычетом налогов.
Тот парень, что гордился «Кельтами», работал у нас инженером. Он даже на работу ходил в фирменном свитере «Кельтов», с цифрой на спине. За неделю до плей-офф он только и говорил, что хочет найти глупого смельчака, который согласится поставить на «Семидесятников», потому что иначе четыреста припасенных у него долларов не принесут прибыли.
А мой внутренний голос настойчиво твердил, что выиграют «Семидесятники», поэтому за день до начала стыковочных игр я подошел к нему во время перерыва на ленч. Сердце просто выпрыгивало из груди, такой меня разбирал страх.
— Потому что у тебя не было четырехсот долларов, — кивнул Кевин. — У этого парня они были, а у тебя не было.
Мальчик пристально смотрел на отца, начисто забыв про полароидную камеру. Ее тайна померкла перед откровением: в молодости его отец вел себя глупо, как многие другие. Значит, и он, Кевин, не застрахован от подобных глупостей, и он, Кевин, вступив в мир взрослых, может поддаться безотчетному импульсу. Как поддался его отец.
— Все правильно, сынок.
— И все-таки ты с ним поспорил.
— Не сразу. Я сказал, что, по моему разумению, «Семидесятники» выиграют, но четыреста долларов слишком крупная сумма для человека, который работает помощником землемера.
— Но ты предупредил его, что денег у тебя нет?
— Нет, Кевин. Я намекнул: мол, деньги у меня есть, только не могу позволить себе потерять такую сумму. Я сказал, что ставка в четыреста долларов для меня — слишком большой риск. Вроде бы я не лгал, но и говорил далеко не всю правду. Ты меня понимаешь?
— Да.
— Не знаю, что бы из этого вышло, может, и ничего, но тут звонок возвестил об окончании перерыва. А инженер возьми да предложи: «Я согласен поставить два своих против каждого твоего доллара. Мне без разницы. Мои денежки все равно останутся в моем кармане». И, прежде чем я понял, что происходит, мы ударили по рукам в присутствии десятка мужчин. Когда я в тот вечер возвращался домой и подумал о том, что скажет твоя мать, если узнает обо всем, мне пришлось свернуть на обочину. Я едва успел открыть дверцу машины, и меня вырвало.
Патрульная машина медленно катилась вдоль Харрингтон-стрит. В руках у Энди Клаттербака было ружье. Клат кивнул им, Джон и Кевин Дэлевены дружно его приветствовали. Стояла золотая осень, словно Джон Дэлевен никогда не высовывался из открытой дверцы «форда» и не блевал в дорожную пыль.
Они пересекли Главную улицу.
— Ну… можно сказать, что я едва не выиграл пари. «Семидесятники» в седьмой игре были впереди до последних секунд, а потом один из ирландцев выцарапал мяч у Хола Греера. Бросок достиг цели, и… я потерял деньги, которых у меня не было. Когда на следующий день я расплачивался с инженером, он признался, что «в самом конце немного нервничал». И все. Меня так и подмывало выцарапать ему глаза.
— Ты заплатил ему на следующий день? Каким образом?
— Говорю тебе, я жил словно в лихорадке. А как только мы заключили пари, лихорадка спала. Я очень надеялся на выигрыш, но знал, что надо подстраховаться на случай проигрыша. На карту были поставлены не только доллары. Многое могло случиться, не отдай я эти деньги. Парень этот был инженером, то есть одним из моих боссов. Его стараниями меня могли уволить. Не отдай я деньги в срок, он бы нашел способ отметить это в моей характеристике. Но главное заключалось в другом.
