Наталья Александрова - Последняя загадка Ивана Грозного
– А вы? – вкрадчиво спросил капитан.
Ах, вот как! Ларисе этот тип сразу не понравился – его витиеватые речи никак не сочетались с маленькими пронзительными глазками-буравчиками. А теперь он еще и убийство Анны Павловны задумал на нее повесить! Чушь какая!
– Давайте, – спокойно сказала Лариса, – может, я и Илью Васильевича отравила? А потом пришла его квартиру грабить. Только брать-то там было нечего.
– Но ведь что-то же убийца там искал, – серьезно сказал Уклейкин, – причем очень тщательно. Комната вся вверх дном перевернута, вот как здесь.
– То есть она его застала, он ее…
– Задушил. Задушил шелковым шнурком… А потом пришел сюда и тоже всю квартиру обыскал…
– С ума сойти… – непослушными губами выговорила Лариса.
– Насчет гражданина Линевского к вам претензий никаких нету, – как ни в чем не бывало продолжал капитан, – медики однозначно сказали – умер своей смертью. От старости. Ну, и старуху вряд ли сумели бы вы придушить.
– У него сердце больное было… Слушайте, если у вас все, я бы домой пошла, – устало сказала Лариса, – только смену отработала, замоталась сегодня.
– Не стану вас больше задерживать, – покладисто согласился капитан, – однако… как бы это так помягче выразиться… У меня сложилось впечатление, что покойная гражданка Уткина была… скажем так, нечиста на руку.
– С чего вы взяли? – делано возмутилась Лариса.
– А вот с чего, – капитан поставил на стол серебряную избушку, потом наклонил. Из крошечной серебряной же трубы на стол посыпался молотый перец.
– Узнаете вещицу?
– Ну да… – неуверенно ответила Лариса, – у Ильи Васильевича была такая перечница.
– Верно, была. А вот эту я нашел здесь, – он поставил рядом такую же избушку, только без трубы, зато с дырочками в крыше. Лариса узнала ту солонку, которую в свое время поперла Анна Павловна, не тем будь помянута, и молча пожала плечами.
– Очень тщательно квартиру обыскивали, – вполне человеческим голосом сказал капитан, – не простой это был ворюга. Искал он что-то конкретное. Вы не знаете, что?
– Спросите у родственников. – Лариса снова пожала плечами.
– А нет никаких родственников. У старика, я имею в виду, – ответил Уклейкин, – один он был как перст. Квартира не приватизирована, государству отойдет, никаких распоряжений не оставлено, завещания тоже нету. Конечно, полгода нужно ждать, вдруг кто объявится, но пока двери вон опечатали.
На прощание капитан Уклейкин записал ее телефон и сказал, что обязательно вызовет ее для записи показаний.
Проснувшись утром, Лариса против обыкновения осталась в постели и принялась размышлять.
Жалко, конечно, Анну Павловну – никому не пожелаешь такой смерти, но старуха была вороватая и явно не за тонометром потащилась в квартиру соседа. Дело в общем темное, ясно только одно: нет в обозримом пространстве никаких родственников, старик был одинок, как дуб среди долины ровныя, уж милиция-то точно знает. Да и у Ларисы сложилось такое впечатление, а она при своей работе такие вещи сразу просекает. Кто же тогда та женщина, что приходила к ней на работу и представилась племянницей покойного старика? Никто, аферистка и врунья. А учитывая убийство старухи-соседки, нужно от нее держаться подальше. Темное, нехорошее дело.
На следующий день с утра она пробегала по магазинам, искала осенние сапоги. Вроде бы и полно обуви на полках, а подходящую не сразу найдешь. Так что она вспомнила о том, что липовая племянница ждет ее в кафе, слишком поздно.
Лариса взглянула на часы. До начала работы оставалось полтора часа. Не хватит времени, чтобы заехать домой, но она как раз успеет отфутболить наглую бабу. Еще хорошо бы успеть выпить чашку кофе и что-нибудь съесть, а то потом до конца смены с голоду помрешь…
Она вошла в кафе, села за угловой столик, откуда хорошо просматривался вход, и заказала большую чашку кофе с молоком и горячий бутерброд с ветчиной и сыром.
Под соседним столом вдруг появилась чистенькая белая кошка. Она непринужденно уселась и принялась старательно умываться, искоса поглядывая на Ларису.
Как только официантка принесла ее заказ, в дверях кафе появилась знакомая брюнетка. Она обежала кафе взглядом в поисках Ларисы. Лариса ей не стала помогать – не вскакивала с места, радостно размахивая рукой, не подавала никаких сигналов. Что они – подружки, что ли? Тебе надо – ты и ищи.
Наконец брюнетка заметила Ларису и направилась к ней через кафе. По дороге она налетела на официантку с подносом, сама же ее обругала и, молча плюхнувшись на свободный стул, уставилась на Ларису мрачным неприветливым взглядом.
Лариса, не говоря ни слова, откусила от бутерброда и попыталась проглотить, но под тяжелым взглядом брюнетки кусок буквально не шел ей в горло.
Кошка из-под соседнего стола переместилась поближе и теперь с живейшим интересом наблюдала за Ларисиным бутербродом.
Лариса собралась с духом, отставила тарелку и уставилась на брюнетку так же неприветливо, как та на нее.
Так они несколько минут играли в гляделки. Наконец брюнетка первой открыла рот и неприязненно проговорила:
– Принесла?
– Это вместо «здравствуйте»? – отозвалась Лариса.
– Обойдешься. Принесла?
– И не подумала. – Лариса взяла себя в руки и отпила глоток кофе.
На этот раз дело пошло лучше, и она принялась за бутерброд.
Брюнетка же задохнулась от злости и, закусив губу, с ненавистью смотрела на свою соседку.
Один-ноль, подумала Лариса, доедая бутерброд.
Кошка следила за ней разочарованно, Лариса вовремя спохватилась и бросила под стол последний кусочек ветчины.
Наконец фальшивая племянница справилась с переполнявшими ее эмоциями и прошипела:
– Много о себе возомнила? Думаешь, тебе это сойдет с рук?
Лариса взглянула на кошку и задумчиво проговорила:
– Еще, что ли, заказать? Вкусно они здесь готовят. Тебе, кстати, тоже не помешает, а то от злости совсем исхудала. Скоро сможешь просачиваться в замочные скважины…
– Заткнись! – оборвала ее брюнетка.
– С чего бы это? – Лариса поискала глазами официантку. – И вообще, с какой стати я тебе что-то должна отдавать? Снова будешь мне заливать, что ты племянница Ильи Васильевича?
Брюнетка насторожилась, в ее глазах впервые проступила неуверенность.
– Что ты хочешь сказать? – процедила она, выдернув из пачки бумажную салфетку и машинально складывая ее вдвое, потом вчетверо.
– То и хочу! У старика не было никаких родственников, так что ты имеешь на его вещи не больше прав, чем эта кошка!
Кошка, услышав, что говорят о ней, удивленно подняла уши и вопросительно взглянула на Ларису.
