Сара Лотц - Белое безмолвие
– Конечно. – Он сунул ее в ящик письменного стола, и я снова задышал ровно.
– Послушай, дружище, этот ролик… Думаю, нужно загрузить его на сайт.
– Ни в коем случае, Тьерри.
– Брось, дружище. Но почему? – Его прямо пот прошиб, так ему этого хотелось.
– Ты что, серьезно, Тьерри? Как это почему? А я-то думал, что из нас двоих бесчувственный – это я.
– Прости, дружище. Я понимаю, что наезжаю на тебя. И еще я понимаю, что ты там, внизу, прошел через настоящий ад, но ты ведь должен что-то получить взамен. Перестань, я тебя когда-нибудь хоть о чем-то просил? Нет, серьезно, интуиция подсказывает мне, что это грандиозный материал. Ты же сам знаешь, сколько я работал, чтобы поднять наш сайт и раскрутить его.
Обычно он не склонен к эмоциональному шантажу. Но в чем-то Тьерри был прав. Он действительно выполнял большую часть черновой работы, которую не видели пользователи, а также ежедневно выкладывал наши «лучшие пятерки», отвечал на комментарии и вступал в словесные перепалки с троллями[28] и деанонщиками[29]. Он также без устали размещал ссылки на нас на других сайтах и блогах. Самое меньше, что я мог для него сделать, – это разрешить ему использовать снятый мной ролик. А если я сам не стану его смотреть, то какой от этого вред? Тем временем я продолжал рассеянно пялиться на ящик стола, где лежала та мерзкая фляжка. Мне ужасно хотелось схватить ее и вышвырнуть в окно.
– Ладно. Но нужно вырезать кадры с Эдом. Я обещал, что не буду его снимать.
– Окей. Но остальной материал использовать можно?
– Хорошо.
Он вскочил, едва не задушив себя проводами наушников, и заключил меня в объятия. От него сильно пахло травой и нервным потом.
– Дружище, ты – настоящая легенда.
– Ладно тебе, Тьерри. Послушай, сейчас мне нужно прилечь.
– Опять хреново себя чувствуешь?
– Просто сил совсем нет.
– Круто. – Он уже опять смотрел на экран. – Я дам тебе знать, когда всё будет готово.
– Об этом можешь не беспокоиться. Делай с этим, что пожелаешь.
– Ты уверен, что сначала не хочешь посмотреть сам?
– Я уверен, Тьерри.
– Там освещение, похоже, вытворяет какие-то фокусы. Есть один кусок, где…
– Я не хочу этого видеть, ты не въезжаешь, что ли? – резко оборвал я его, уже теряя контроль над собой. – Прости. Просто держи всё это при себе, договорились?
Время от времени я ловлю себя на мысли о том, что произошло бы, если бы я тогда действительно просмотрел неотредактированный ролик. Сложилось бы всё по-другому? Возможно, да, а может быть, и нет. Но если отбросить в сторону отчаянное нетерпение Тьерри, все равно – в том, как он смотрел на меня тогда, было нечто такое, на что мне следовало обратить внимание.
В ту ночь, как только я лег в кровать и закрыл глаза, я вновь услышал призрачные голоса и журчание воды. А затем в комнату проник легкий, словно дым, звук моего собственного голоса: «Если я не выберусь, мои последние мысли будут о тебе». Он не должен был звучать так отчетливо, заглушенный фоновым шумом воды. Это просто фокусы моего сознания – именно так, конечно. Тьерри грамотно монтировал записи, но все-таки не настолько.
Я схватил айпод Тьерри и заполз под одеяло. Там я молча лежал и раз за разом проигрывал композицию «Туз пик» в исполнении группы «Моторхед».
Открыв глаза, я заморгал, но не увидел ничего, кроме темноты. Я лежал на боку, свернувшись в позе эмбриона, и что-то толкало меня в бедро. Голый, замерзший, я сначала решил, что просто не помню, как сбросил одеяло и выключил свет. Я поменял положение и похлопал вокруг себя ладонью, но вместо мягких простыней моя рука нащупала шершавую поверхность, а потом соскользнула… на склизкие заплесневелые кости – уфф-фу, нет, нет, нет, нет. В мучительном приступе ужаса я осознал, что мое спасение было просто фантазией. Я по-прежнему находился здесь, в подземелье, в пещере, вместе с Эдом. Затем появилось это ощущение: холодные волосатые руки, точно змеи, обхватывают мою грудь, и сжимают ее, и трут. А дальше в ушах задребезжало: «Пальцы в твоем сердце, парень. Пальцы в твоем сердце. Ты идешь со мной».
Тело парализовало, сработал мочевой пузырь, и этот поток горячей жидкости перенес меня из холодной пещеры обратно в комнату. Тьма сменилась слабым светом, а журчание воды превратилось в стук пальцев Тьерри по клавиатуре. Пульс не замедлялся, дыхание с хрипом прорывалось сквозь стиснутое спазмом горло. Я не смел пошевелиться, боясь, чтобы меня снова не затянуло туда, обратно. Так я и лежал, не двигаясь, пока мокрые от мочи простыни не стали совсем холодными.
Я осторожно потрогал свои бока, едва ли не ожидая, что сейчас нащупаю мертвую плоть Эда. «Сядь. Обернись назад», – прозвучало в голове.
Ничего. Разумеется, ничего там не было.
Потихоньку, чтобы меня не услышал Тьерри, я свернул простыню и скрутил ее в комок. Потом я бросил ее в угол комнаты, а сверху навалил гору грязной одежды, дожидавшейся стирки. Ужас отступал постепенно, как медленно действующий яд.
Я забрался обратно в кровать и снова надел наушники. У Тьерри сейчас снова и снова играла мелодия «Lux Aeterna», «Вечный свет», которую он содрал с саундтрека к фильму «Реквием по мечте» и теперь пытался вставлять в наши ролики при малейшей возможности. Музыка эта, мягко говоря, не помогала мне бороться со страхом, пустившим корни где-то внутри. Я боялся заснуть опять. Так и просидел всю ночь, ожидая, что меня снова увлечет в ту пещеру.
Во время этого бдения я слышал, как Тьерри работал всю ночь напролет, но в семь тридцать он резво ворвался ко мне в комнату, как будто проспал добрых восемь часов.
– Я сделал это, Сай. И уже загрузил.
Я выдавил из себя какое-то невнятное ворчание. Чувствовал я себя хуже некуда.
В то утро мы оба вышли на смену. От недосыпания меня покачивало, я был раздражителен и до сих пор прокручивал в голове свое возвращение в пещеру, которое было слишком уж реальным. А Тьерри, накачанный кофеином и в отличном настроении после ночных трудов, был бодрым, как всегда. Когда Косимо вышел покурить, Тьерри проскользнул в его кабинет, чтобы на компьютере отследить успехи нашего клипа. За стойку он вернулся совершенно ошеломленный.
– Дружище… Дружище! ДРУЖИЩЕ! Ты просто не поверишь. Тридцать тысяч просмотров. Тридцать, блин, тысяч. А видел бы ты комментарии! У народа крышу рвет от этого.
– Серьезно?
– А то!
Он схватил меня за руки и закружил на месте.
– Я же говорил тебе, Сай. Я же, блин, говорил тебе!
Последствия этого могли быть грандиозными, и возбуждение Тьерри стало очень заразительным. Я отбросил в сторону свой страх и стыд за ночной эпизод с обмоченными простынями и уговорил себя просто отпустить ситуацию. Это был успех. Он мог стать нашим прорывом, а в те времена, когда «Ютьюб» и «Твиттер» еще не обрели такую популярность, сам факт того, что наш ролик разошелся по сети с подобной скоростью, был уже большим достижением.
Число просмотров продолжало расти. Мы думали, что интерес к нашему фильму будет стихать, но он постоянно фигурировал в многочисленных перекрестных ссылках, им делились в несметном количестве разных блогов, и в итоге он попал на «Канал 4», посетители которого затеяли настоящую дискуссию по поводу того, подделка это или нет. Следующие несколько дней были пьянящими и захватывающими, и последствия того, что я пережил, постепенно отошли на второй план. Я по-прежнему не хотел смотреть отредактированный ролик, который назывался «Настоящие Пещеры Смерти» (я так и знал), но на комментарии мы с Тьерри отвечали по очереди. Число наших подписчиков стремительно взлетело вверх, у нас были тысячи новых посещений каждую неделю. Вырисовывалась необходимость в новом ударном материале для поддержания интереса к сайту; Тьерри продолжал писать рейтинговые списки, Однако было необходимо извлечь максимальную выгоду из этого успеха.
Но затем накануне Рождества среди комментариев появился вот такой:
Мы с мужем требуем, чтобы вы удалили свое видео. Это неуважение по отношению к мертвым. Мой сын Найджел был одним из тех мальчиков, которые погибли тогда в Куум Пот. Мне тошно смотреть, как вы демонстрируете всем его останки и останки его друзей, не думая о том, какую боль это может кому-то причинить. Пожалуйста, удалите это видео немедленно.
– Проклятье! – Меня охватило чувство стыда. Я провел тридцать шесть часов с останками сына этой женщины и его друзей, но при этом так и не удосужился узнать их имена. – Нам лучше всё это убрать, Ти.
Я думал, что Тьерри со мной согласится. Ведь я всегда считал его альтруистом, мягким, чутким к переживаниям других людей. В отличие от меня, надо полагать. Конечно, меня тогда поразило, как отчаянно он хотел выложить этот ролик в сеть, но в плане прибыли интуиция его не подвела. Однако он только фыркнул и посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
