Джим Батчер - Перемены
— Ох, Хосс. — В его словах слышались такие сострадание и боль, которые трудно было ожидать от этого сильного человека.
Фигуры в сером собирались в кучку внизу лестницы. Эбинизер следил за ними с угрюмым видом.
— Кажется, мне пора идти.
Я заставил свой мозг работать и глянул вниз.
— Вы привели их сюда. Для меня.
— Не только, — сказал он, кивая на спящего ребёнка. — Для неё.
— Что там с Белым Советом?
— Они скоро все поймут. Удивительно сколько вещей должно было произойти, чтобы сдвинуть их с места.
— Кристос управлял всем этим.
— Угу.
— Он — Черный Совет, — спокойно заметил я.
— Точнее — глупый, — возразил Эбинизер.
Я подумал над этим.
— Не уверен, что хуже.
Эбинизер покосился на меня, потом фыркнул.
— Глупость, Хосс. Всегда. Так много чернокнижников в мире, и они проявляют себя от случая к случаю. Глупость повсюду, каждый день.
— Как Леа согласовала с вами сигнал? — спросил я.
— Это, — Эбинизер был недоволен, — из того варианта Хосс, когда наши старейшие играют с нами в свои собственные игры.
— Старейшие?
Он кивнул, указывая вниз, где высокая фигура с отливающим металлом посохом делала еще один переход из зеленых молний. Когда он был закончен, пространство под аркой замерцало, и все фигуры в капюшонах внизу лестницы глянули вверх на нас.
Я насупился и присмотрелся. Затем я понял, что металлическая вершина посоха была лезвием, и что этот высокий мужчина держал копьё. Под капюшоном я разглядел черную повязку на глазу, седую бороду и короткую, мрачную улыбку. Он поднял копье в мою сторону движением, которое напомнило мне салют фехтовальщика. Затем повернулся и исчез во вратах. Один за другим фигуры в сером проследовали за ним.
— Ваддерунг, — кивнул я сам себе.
Эбинизер хмыкнул.
— Это — его имя сегодня. Он нечасто их меняет. Если он так делает, значит, он потерпел неудачу. И, исходя из моего опыта, это означает что всё очень плохо, — он поджал губы. — Он не любит, когда его так легко узнают, Хосс.
— Я говорил с ним пару дней назад, — я безразлично пожал плечом. — Он рассказал мне о проклятье. Вложил оружие мне в руку и показал, куда его нацелить.
Эбинизер кивнул.
— Ты знаешь, что он учил Мерлина? Настоящего Мерлина.
— И как Мерлин об этом догадался?
— Не уверен, — усмехнулся мой наставник, — но, судя по записям в его дневниках… он ему не приснился.
Старик поднялся и правой рукой набросил капюшон себе на голову. Он помолчал какое-то время и затем внимательно посмотрел на меня.
— Я не буду читать тебе лекций о Мэб, мальчик. Я сам иногда заключал для себя невыгодные сделки. — Он дернул левой рукой, которая всё ещё была покрыта черными венами, хотя и не так густо, как это было час назад. — Мы делаем то, что как мы думаем, должны делать, чтобы защитить тех, кто нам дорог.
— Да, — согласился я.
— Она может очень сильно давить на тебя. Попытаться засунуть тебя в рамки, в которых ты не захочешь быть. Но не позволяй ей этого. Она не может лишить тебя воли. Даже если она сможет заставить тебя думать, что это лучший путь, — он снова вздохнул, но в его голосе звучал металл. — Есть одна вещь, которую все эти темные создания и силы не могут сделать. Отобрать твою свободу выбора. Они могут убить тебя. Они могут заставить тебя совершать ужасные поступки, но они не могут заставить тебя хотеть это делать. Они почти всегда пытаются лгать тебе об этом. Не купись на это.
— Не куплюсь, — ответил я, глядя на него снизу вверх. — Спасибо, дедушка.
Он наморщил нос.
— Ай. Это не звучит.
— Дед, — исправился я. — Деда.
Он сложил руки на груди.
Я немного улыбнулся.
— Сэр.
Он кивнул, показывая на ребёнка.
— Что ты будешь с нею делать?
— То, что сочту нужным, — я постарался говорить мягко. — Возможно, будет лучше, если вы не будете знать.
Боль и легкое разочарование появились у него на лице.
— Может быть и так. Скоро увидимся, Хосс.
Он спустился до половины лестницы, прежде чем я вспомнил:
— Сэр? Хотите обратно свой посох?
Он кивнул мне.
— Подержи его у себя, пока я не сделаю тебе новую заготовку.
Я кивнул ему в ответ и добавил:
— Я не знаю, что сказать.
Морщинки вокруг его глаз стали еще глубже.
— Черт, Хосс. Тогда ничего не говори, — он повернулся и сказал через плечо, — У тебя будет меньше проблем таким образом!
Мой дед продолжил спускаться по лестнице, шагая длинными, уверенными шагами. Вот и он исчез в проходе из молний.
Я услышал шаги позади себя и, повернувшись, обнаружил Мёрфи, стоявшую у входа в храм. Фиделаккиус был перекинут через одно плечо, а её любимый «П-90» висел в кобуре на другом. Она выглядела усталой. Её «конский хвостик» растрепался, и волосы топорщились во все стороны. Она изучила моё лицо, слегка улыбнулась и спустилась туда, где я сидел.
— Эй, — окликнула она тихим голосом. — Ты вернулся?
— Полагаю, да.
— Саня волновался, — она слегка закатила глаза.
— О, — вздохнул я. — Хорошо. Скажи ему, пускай не волнуется. Я всё ещё здесь.
Она кивнула и подошла ближе.
— Так это она?
Я кивнул и посмотрел вниз на спящую маленькую девочку. Её щечки были розовыми. Я не мог говорить.
— Она красива, — мягко сказала Мёрфи. — Как и её мать.
Я кивал, немного шевеля уставшим и ноющим плечом.
— Это так.
— Может, хочешь, чтобы кто-нибудь взял её на минуту?
Мои руки сжались вокруг девочки, и я немного отвернулся.
— Хорошо, — мягко сказала Мёрфи, поднимая руки. — Хорошо.
Я сглотнул и понял, что полностью выжжен. Голоден. И, больше чем что-либо, я устал. Отчаянно, безутешно устал. И перспектива сна была ужасающей. Я повернулся посмотреть на Мёрфи и увидел боль на её лице, когда она смотрела на меня.
— Кэррин, — сказал я. — Я устал.
Я посмотрел вниз на ребёнка, спящее, теплое маленькое существо, просто принявшее этот чахлый уют и комфорт, который я был в состоянии ей предложить. И я подумал, что моё сердце будет разбито. Разбито ещё больше. Потому что я знал, что я не мог быть тем, в ком она нуждалась. Что я никогда не смогу дать ей шанс вырасти сильной, нормальной и счастливой.
Потому что я заключил сделку. Если бы я не сделал этого, она была бы мертва, но потому что я это сделал, я не мог быть тем, кого она заслуживала.
Не отрывая взгляда от лица маленькой девочки, я прошептал:
— Ты сделаешь мне одолжение?
— Да, — не задумываясь, ответила Кэррин. Такое простое слово, которое имеет такой огромный смысл.
