Стивен Кинг - Дьюма-Ки
— Будь здоров, Эдгар. Я точно не знаю, каким ты стал, но прежнего Эдгара осталось достаточно много, чтобы любить тебя. — Она поднялась на цыпочки в белых сандалиях (несомненно, купленных специально для этой поездки) и вновь поцеловала меня в щетинистую щёку.
— Спасибо, — ответил я. — Спасибо за прошлую ночь.
— Благодарить незачем. Всё было прекрасно.
Она пожала мне руку. Потом поднялась по трапу и скрылась в самолёте.
vi
Я вновь оказался в зале вылета терминала «Дельты». На этот раз без Джека.
— Только ты и я, мисс Булочка. Такое ощущение, что мы засиделись дольше всех.
Тут я заметил, что она плачет, и обнял её.
— Папуля, я так хочу остаться с тобой!
— Возвращайся в колледж, милая. Подготовься к зачёту и сдай на отлично. Скоро мы с тобой увидимся.
Она отпрянула. Озабоченно посмотрела на меня.
— У тебя всё будет хорошо?
— Да. И у тебя всё должно быть хорошо.
— Я постараюсь. Постараюсь. Я вновь обнял её.
— Иди. Зарегистрируйся. Купи журналы. Посмотри Си-эн-эн. Счастливого тебе полёта.
— Хорошо, папуля. Всё было замечательно.
— Ты у меня замечательная.
Она от души чмокнула меня в губы (вероятно, компенсировала тот поцелуй, что придержала её мать) и прошла через раздвижные двери. Один раз обернулась и помахала мне рукой — к тому времени став уже силуэтом за поляризованным стеклом. И как же я жалею, что не разглядел её тогда получше — ведь я видел её в последний раз.
vii
Из Художественного музея Ринглингов я позвонил в два места — в похоронное бюро и на автоответчик «Эль Паласио», а после оставил сообщение для Уайрмана: пообещал вернуться к трём часам и попросил встретить меня у моего дома. И ещё попросил передать Джеку, что тот достаточно взрослый (раз уж имеет право голосовать и ходит на вечеринки с второкурсницами Флоридского университета), чтобы держать мобильник в рабочем состоянии.
Я вернулся на Дьюма-Ки около половины четвёртого, но и автомобиль Джека, и коллекционный серебристый «бенц» Элизабет уже стояли на квадрате потрескавшегося бетона справа от «Розовой громады». Джек и Уайрман сидели на ступеньках и пили чай со льдом. Джек — в том же сером костюме, но уже с привычно растрёпанными волосами и в футболке «Морских дьяволов» под пиджаком. Уайрман — в чёрных джинсах, белой рубашке с расстёгнутым воротником и в сдвинутой на затылок бейсболке.
Я припарковался, вылез из автомобиля и потянулся, чтобы размять больную ногу. Они поднялись, подошли ко мне, ни один не улыбался.
— Все уехали, амиго? — спросил Уайрман.
— Все, кроме моей тёти Джин и дяди Бена, — ответил я. — Они — бывалые халявщики, и возьмут всё, что им пообещали.
Джек улыбнулся, но как-то невесело.
— Такие есть в каждой семье, — заметил он.
— Как ты? — спросил я Уайрмана.
— Если ты насчёт Элизабет, то нормально. Хэдлок говорит, что, возможно, это наилучший вариант, и я готов признать его правоту. А вот её решение оставить мне сто шестьдесят миллионов долларов деньгами, активами и собственностью… — Он покачал головой. — Это уже другое. Может, со временем мне удастся с этим свыкнуться, но сейчас…
— Сейчас что-то происходит.
— Si, senor. И очень странное.
— Что ты рассказал Джеку? Уайрман замялся.
— Вот что я тебе скажу, амиго. Раз начав, трудно определить ту черту, перед которой следует остановиться.
— Он рассказал мне всё, — вмешался Джек. — Во всяком случае, по его мнению. И о том, что вы сделали с его зрением, и о Кэнди Брауне. — Он помолчал. — И о двух девочках, которых вы видели.
— И что ты можешь сказать насчёт Кэнди Брауна?
— Будь моя воля, я бы наградил вас медалью. А жители Сарасоты, вероятно, выделили бы вам персональную платформу во время парада в День памяти погибших в войнах. — Джек сунул руки в карманы. — Но если бы прошлой осенью вы сказали мне, что такое может случиться не только в кинофильмах, но и в реальной жизни, я бы рассмеялся.
— А на прошлой неделе? — спросил я.
Джек задумался. С той стороны «Розовой громады» волны мерно накатывали на берег. Под гостиной и спальней шептались ракушки.
— Нет, — наконец ответил Джек. — Вероятно, смеяться бы не стал. Я с самого начала понял, что вы какой-то особенный, Эдгар. Вы приехали сюда и… — Он сложил ладони, переплёл пальцы. И я подумал, что он прав. Так оно и было. Как переплетённые пальцы обеих рук. И тот факт, что у меня была одна рука, не имел ровно никакого значения.
Во всяком случае, в данном конкретном случае.
— О чём ты говоришь, hermano?[165] Джек пожал плечами.
— Эдгар и Дьюма. Дьюма и Эдгар. Они словно ждали друг друга. — На его лице читалось смущение, но в своих словах он определённо не сомневался.
Я махнул рукой в сторону двери.
— Тогда пошли.
— Сначала расскажи ему, как ты нашёл корзинку, — попросил Уайрман Джека.
Тот пожал плечами.
— Потеть не пришлось; не заняло и двадцати минут. Она стояла на каком-то старом комоде в дальнем конце чердака. На неё падал свет из вентиляционной трубы. Словно она хотела, чтобы её нашли. — Джек посмотрел на Уайрмана, который согласно кивнул. — Потом мы отнесли корзинку вниз и заглянули в неё. Она была чертовски тяжёлая.
Слова Джека о тяжести корзинки заставили меня подумать о том, как Мельда, домоправительница, держит корзинку на семейном портрете: мышцы на руках напряглись. Вероятно, корзинка и тогда была тяжёлой.
— Уайрман попросил отвезти корзинку сюда и оставить для вас, поскольку у меня был ключ… да только ключ мне не потребовался. Дверь была не заперта.
— То есть ты нашёл её распахнутой?
— Нет. Я вставил ключ в скважину и повернул, а получилось — закрыл замок. Ну я удивился…
— Пошли. — Уайрман двинулся к двери. — Пора не только говорить, но и смотреть.
На деревянном полу прихожей я увидел многое из того, что обычно встречалось на берегу: песок, мелкие ракушки, пару стручков софоры, несколько пучков сухой меч-травы. А также следы. Отпечатки подошв кроссовок Джека. И другие, от одного вида которых по коже побежали мурашки. Я насчитал три цепочки следов. Одна — больших, две — маленьких. Маленькие следы определённо оставили дети. Вся троица обошлась без обуви.
— Вы видите, что они ведут наверх, становясь всё менее заметными? — спросил Джек.
— Да. — Даже мне показалось, что мой голос долетел издалека.
— Я шёл рядом, потому что не хотел их затереть, — продолжил Джек. — Если бы я знал всё то, что рассказал мне Уайрман, пока мы ждали вас, не думаю, что я решился бы подняться по лестнице.
