Саймон Кларк - Вампиррова победа
Теперь она чувствовала, как успокаивается, как в голове у нее проясняется.
Подбежав к гостинице, она отперла дверь, сдернула с крючка кожаную сумку и вернулась к машине.
Было начало девятого.
Ветер дул все сильнее, извлекая звуки, которые были жалобными — и столь же темными, как кровь в недрах сердца.
Она постоянно оглядывалась по сторонам, ожидая увидеть, как тьма извергает поток подпрыгивающих белых голов.
Несмотря на то что руки и ноги у нее дрожали, она двигалась целеустремленно, без малейшего намека на панику. Она двигалась как автомат, пальцы работали слаженно, когда она открывала дверцу, забиралась в машину, бросала сумочку на сиденье рядом с водительским.
Заведя мотор, она выехала со стоянки, бормоча сквозь зубы:
— Ну ладно, Джек. Это за тебя.
2
В туннеле Дэвид поднял глаза. Водянистый желтый свет уличного фонаря проникал через решетку высоко над головой. Он протянул руку и коснулся стены перед собой, надеясь, что на самом деле ее здесь нет, что она окажется просто жестокой шуткой, иллюзией.
Не оказалась.
— Мне очень жаль, — пробормотал он. — Мы в тупике.
— Что теперь? — спросила Бернис.
— Нам придется вернуться тем же путем и попробовать другой туннель.
Она кивнула. На лице девушки не было никакого выражения, она не в силах была больше испытывать что-либо; во всяком случае пока. Все чувства — страх, ненависть, отвращение — выдоены из нее; она суха как бумага, сердце ее пусто.
Они медленно двинулись назад по собственным следам, Дэвид вновь возглавил маленькую процессию, сжимая в вытянутой руке меч.
3
Электра подъехала к больнице.
Повсюду ярко горел свет. Были часы посещений, и автостоянка была полна.
Она припарковала машину на месте, зарезервированном для доктора Перро (об этом она узнала из таблички). Потом, захватив сумочку, она выбралась из машины и направилась ко входу в больницу.
Ее мысли бежали впереди, будто разведывая дорогу.
Она знала, какое ей нужно отделение и то, что Джорджа Леппингтона поместили в палату в стороне от главной.
В коридорах, наверное, полно народу. Никто ее не заметит.
Но они заметят кровь у тебя на руке, одернула она саму себя. Кровь Джека, оставшуюся на тебе оттого, что ты пыталась подхватить его, когда он падал, умирая, с вырванным горлом.
Она быстро вернулась к машине, достала с заднего сиденья пальто и повесила его на испачканную кровью руку. Вот так, это все спрячет. Потом она накинула ремень сумки на плечо и снова двинулась к больнице.
По вестибюлю слонялись люди. В основном это были посетители: входящие, или выходящие, или покупающие напитки, и конфеты, и шоколад в автоматах. Была здесь и пара медсестер — эти спешили по собственным делам.
Все так же невозмутимо Электра быстро поднялась по лестнице, потом пошла по выкрашенным тускло-зеленым коридорам в сторону общих палат. После того как она так долго пробыла в полутемных туннелях, свет ламп казался ей ужасающе резким. Само сияние было будто пара больших пальцев, давящих ей на глазные яблоки.
Нет, сказала она самой себе, не позволяй себе отвлекаться. Сохраняй спокойствие. Сохраняй сосредоточенность.
Вот оно.
Она ступила в боковую палату. Здесь была только одна кровать. На кровати лежал старик. Она сразу его узнала. Джордж Леппингтон. Всю ее жизнь он был неизменной составляющей города.
Леппингтон лежал пластом на спине. Повязки на голове были ярко-белыми. Настолько белыми, что она вновь почувствовала давление на глаза. Тоненькая ниточка острой боли бежала от сетчатки через глазные яблоки, по глазному нерву и недрам ее мозга.
Она моргнула.
Боль осталась.
Не важно.
Электра быстро прикрыла за собой дверь. И вновь никаких лишних движений; ее жесты и осанка как будто говорили, что она член семьи больного, который хочет провести с ним несколько минут наедине.
Она приблизилась к кровати.
Трубка внутривенных вливаний бежала от мешка с физиологическим раствором на стойке к локтю старика.
Старик, казалось, глубоко спал. Но Электра видела, как шевелятся бледные губы, словно он ведет беседу с кем-то, кого она не видит. Быть может, в ином измерении за нашим, подумала она, он говорит с древним богом викингов, с Тором. Быть может, он, дрожа от благоговения, объясняет, что его племянник Дэвид Леппингтон отрекся от наследия Леппингсвальтов. Может, старик молит дать ему еще силы, чтобы перенести ее в тварей, которые, без сомнения, уже сейчас отвратительными волнами несутся по туннелями под ее ногами. Электра поежилась. Каков будет ответ Тора? Подобен ли его голос раскатам грома? Доволен ли он тем, как новый принц тьмы, Майк Страуд, взялся вести вампиров в священный поход?
Она поглядела на старческое лицо с закрытыми глазами, которое так напоминало лицо Дэвида, на густые белые брови и длинные ресницы, лежащие на щеке.
В глубине души Электра чувствовала, что контролирует события; она знала, что не отступит перед тем, что она собирается сделать. И что не будет испытывать чувства вины.
Она быстро открыла прикроватный столик. Внутри были мотки трубки для внутривенных вливаний, свернутый в кольцо жгут, розовые салфетки для рта в пластиковых мешочках, коробка бумажных полотенец и тюбик увлажняющего крема для предотвращения пролежней.
Взгляд ее впитывал содержимое тумбочки.
Да, здесь есть все, что ей нужно.
4
— Дэвид? Ну надо же, Дэвид, мне не пришлось даже разыскивать тебя, а? Вы вернулись по собственной воле.
Дэвид замер посреди туннеля. Позади него остановились Бернис и Максимилиан.
Он поднял меч. Страуд с улыбкой поцокал языком. По обеим сторонам бок о бок с ним стояло более двадцати белоголовых вампиров.
— Что, надо думать, туннель зашел в тупик? — Страуд улыбнулся. — Мертвый тупик. Ну не совершенная ли метафора для вашего положения, столь затруднительного в данный момент? — Улыбка вампира стала шире. — Так куда вы теперь побежите?
— Прямо по вам, если придется, — ответил Дэвид, направляя острие меча в лицо твари.
— Давай же, Дэвид, — усмехнулся Страуд. — Отруби мне голову, что же ты медлишь?
— Похоже, именно это и придется сделать.
— Когда меня окружает такая преданная стража? Сомнительно, что тебе удастся подойти ко мне и на дюжину шагов.
— Чего ты, черт побери, добиваешься, Страуд? — горько спросил Дэвид. — К чему разжигать всю эту ненависть?
— Ты сам прекрасно знаешь. Внешний мир уничтожил семью Леппингтонов. Уничтожил их экономически и как единый клан. Ненависть твоего дяди — его страстная ненависть — ко всем тем, кто повинен в преступлениях против вашей семьи дала нам... — он жестом обвел собравшихся вампиров, — дала нам новый контракт на жизнь. Дала нам не только жизнь, но и славную цель.
