Андрей Дашков - Странствие Сенора
Снизу к человеку, стоявшему на диске, приближались взлетевшие с лодки создания Гугима. Эти оказались похожими на птичьи скелеты, ощетинившиеся стальными лезвиями когтей. И они были неуязвимы, потому что были уже мертвы.
Даже против одной заколдованной твари придворный Башни не продержался бы и минуты – а его атаковала целая стая. Но страшнее всего был убийственный натиск Крысы. Тело герцога охватывало предательское оцепенение, внутренности оледенели, а мозг затягивало в трясину безумия…
Когда его руки уже почти не подчинялись ему и он готов был бросить меч и тело младенца, вдруг произошло то, о чем до сих пор шепотом сообщали только неясные предзнаменования.
* * *Темное плоское небо Мургуллы раскололось, и Холодный Затылок увидел, как гигантская каменная гора вломилась в Ландшафт Голубых Гробниц. Это заставило умолкнуть даже невероятное существо, с которым сросся Тойнгха. Сильнейший ветер ударил Сенора в грудь и едва не смел его со стеклянного диска. Он не устоял на ногах и повалился набок. Заскользил по гладкой скользкой поверхности, каким-то чудом удержался на самом краю и остался лежать, накрыв своим телом тело младенца.
Крыса вдруг разомкнула свои смертоносные объятия. Сквозь жалобные стоны Поющей Шкуры герцог услышал яростный и безысходный крик Тойнгха, раздавшийся из скрученной ураганом спирали. Ослепительные голубые молнии прорезали пространство, и вслед за ними пришел грохот, сравнимый разве что с шумом сотен извергающихся вулканов.
Свечение гробниц потускнело, и мир Мургуллы погрузился во мрак. Холодный Затылок с трудом поднял голову.
Сверху опускался Призрачный Замок – словно черный айсберг, плывший в запредельном океане, а теперь провалившийся сквозь дыру в пространстве. Он был унизан вспышками фиолетовых огней, и его вторжение представляло собой поистине феерическое зрелище. Кладбище Стеклянного Леса оказалось прямо под ним.
Сенор увидел седовласых воинов на крылатых псах, взлетавших с каменного острова и преследовавших разбросанных ураганным ветром тварей Гугима. В схватках с ними воины Ксантрии находили только собственную гибель, но Человек Безымянного Пальца ничем не мог им помочь.
Замок стремительно приближался к нему, и вскоре у Сенора появился шанс сбежать из захлопнувшейся клетки. Катастрофическое Пересечение Ландшафтов разрушило ожидания его врагов и потрясло их, но они быстро приходили в себя.
Из середины сжимающейся спирали в придворного Башни полетели огненные стрелы, и только шкура Синего Кота спасла герцога от смерти. Кроме того, ему пришлось отбиваться мечом от летающих скелетообразных убийц, а это было почти безнадежным делом.
Спустя минуту на его руках появились многочисленные порезы; маска оказалась забрызгана кровью. Острые как бритвы когти тварей находили не защищенное хитином тело и вонзались в него десятками жалящих лезвий… А потом Сенор почувствовал, что вообще теряет способность к сопротивлению – Крыса снова возвращала себе власть над ним.
Ужас, от которого шевелились волосы на голове, опрокинул жалкое сопротивление, опустошил и раздавил волю – но Призрачный Замок был уже совсем рядом, на расстоянии нескольких шагов от края диска, и Холодный Затылок, руководимый только животным инстинктом самосохранения, сделал последнее отчаянное усилие и рванулся к каменному берегу.
Его руки, все равно сведенные судорогой, крепко держали меч и тело младенца. При этом Сенор уже не помышлял о защите; Поющая Шкура взмыла в воздух, словно огромное фиолетовое крыло, и забилась у него за плечами.
Воспользовавшись брешью в обороне герцога, один из летающих убийц устремился к нему, промелькнув угловатой тенью, – и несколько кривых стальных лезвий вонзились в человеческое тело между пластинами панциря. Но нападение этой твари уже не могло помешать прыжку, и Сенор врезался в камни блуждающего королевства, оказавшись на самом краю пропасти, которая разделяла остров и стеклянный диск.
Напоследок герцог ощутил, как отвратительно липкая и теплая кровь заполняет промежуток между телом и панцирем. «Моя кровь», – подумал он с нелепым удивлением, а потом погрузился в безвременный мрак забытья…
Часть вторая
Ледяная обитель
Глава девятая
Гость
Незавершенный медленно приходил в себя в одной из овальных комнат Шаарна – как будто всплывал к сумеречному свету со дна черного озера.
Вначале растворилась малиновая пелена, застилавшая глаза; затем все тело охватила тупая ноющая боль, и, наконец, взгляд сфокусировался на ярких пятнах горящих свечей…
Несколько женщин с серыми лицами и пепельно-седыми волосами находились возле его кровати. Он приподнял голову и увидел, что его раздели донага, а раны умело перевязали. Сенор попытался пошевелить конечностями и, к своему большому облегчению, выяснил, что по крайней мере руки и ноги не переломаны…
Одна из женщин поднесла ему теплое и горькое питье – по-видимому, отвар из каких-то корней. Он выпил, ощутил прилив сил и сразу же – смутное беспокойство оттого, что остался безоружным. Только обруч Мелхоэд и перстень Сдалерна были при нем. А вот Спящий Младенец…
Воспоминания о посещении Храма, вторжении Шаарна и сражении со слугами Крысы были очень яркими. Сенор заново пережил отчаяние, ужас, боль – и глухо застонал от бессилия. То, что он оказался в полной зависимости от обитателей Призрачного Замка, приводило его в ярость.
Потом он сосредоточился на вторжении. Создавалось впечатление, что Шаарн появился в Мургулле в самую критическую минуту именно для того, чтобы спасти придворного Башни. Нелепость? Может быть. Если только причиной удивительного «совпадения» не являлось тело Спящего Младенца – но тогда все становилось еще более запутанным.
…Голова раскалывалась от боли, и он коснулся рукой своего лба. Только теперь Холодный Затылок заметил, что, пока он находился в беспамятстве, кто-то снял с него маску. Он привык к ней, и теперь ему чего-то не хватало. Он ощущал предельную обнаженность – будто с него содрали кожу…
На лицах женщин, которые ухаживали за ним, было написано нескрываемое отвращение в сочетании с тупой и неискоренимой ненавистью. Они ненавидели его так, как только могут ненавидеть крайне ограниченные существа…
Сенор приподнялся на локтях и постепенно сполз с кровати. Никто не пытался его остановить. Он увидел сложенные неподалеку одежду и доспехи, но маски Зелеша и меча нигде не было…
Шатаясь, он встал и даже сделал несколько шагов. Слабость была вполне преодолимой; ему повезло, что раны оказались неглубокими, хотя и многочисленными. Теперь он чувствовал себя так, словно все тело было обожжено. Однако гораздо сильнее жгло его изнутри сознание собственной незащищенности и невосполнимой потери. Он потерял младенца, а значит, потерял все.
