Вольфганг Хольбайн - Анубис
Грейвс и Том давно ушли вперед, а теперь остановились, так что дистанция между ними заметно сократилась. Луч лампы Грейвса заскользил по каменным стенам, медленно и как-то нерешительно, будто искал что-то, но не знал, что хочет найти, и в то же время боялся это пропустить. Том, в принципе, делал то же, что и Грейвс, разве что еще поднял свою винтовку и перезарядил ее. Могенс с задержкой уловил металлический звук, с которым патрон вошел в патронник, и был уверен, что это не было эхом. Теперь дрожащий круг света шарил по стене.
— Что ты ищешь? — спросил Могенс Грейвса, подходя вместе с мисс Пройслер.
Грейвс дал ему знак молчать и повел лучом фонаря по стенам с действующей на нервы медлительностью. Луч выхватывал из черноты целый паноптикум из скальных наростов и высеченных фигур богов, которые мгновенно снова погружались во тьму. Блуждающий луч создавал иллюзию жизни, которой не было, и еще более усиливал безмолвие. Могенс напрасно пытался избавиться от стесняющего грудь чувства, которое надвигалось шаг в шаг с этим молчанием. Сердце его билось медленно, но жестко и тяжело.
— Здесь что-то есть, — прошептал он.
Грейвс снова махнул, чтобы он замолчал, но сам тем не менее ответил:
— Надеюсь.
Том опустил винтовку — не совсем, но все-таки это немного успокоило Могенса, — едва заметно кивнул и двинулся дальше вслед за Грейвсом, но не в направлении прохода с иероглифами, как ожидал Могенс, а совсем в противоположном. Могенс обменялся удивленно-вопросительным взглядом с мисс Пройслер — какого он ждал от нее ответа, он и сам не знал — и поспешил за Томом и Грейвсом. У него и мисс Пройслер тоже было по маленькой, но сильной рудничной лампе, только они договорились, что, пока не появится чего-либо примечательного, не будут зажигать их в целях экономии топлива.
Они продвигались медленно, останавливаясь, когда останавливался Грейвс, чтобы осветить стены, пол, а пару раз и потолок, потом снова шли дальше в огромную подземную залу. Наскальных росписей становилось все меньше, чем больше они отдалялись от входа, и вскоре их глазам предстала только голая морщинистая скальная порода, которой никогда не касался резец человека. Луч проскользнул через низкий, неправильной формы провал, за которым потерялся в абсолютной черноте.
— Что это, профессор? — прошептала мисс Пройслер.
Могенс однажды уже был здесь и знал, что лежит по ту сторону лаза, но и он не понимал, почему Грейвс вел их именно сюда, поэтому он просто пожал плечами и двинулся дальше.
Хоть в памяти и хранилось предостережение, тем не менее он дважды ударился головой о низкий свод, прежде чем снова смог распрямиться. Насколько он ориентировался на слух, мисс Пройслер позади него приходилось не легче, хотя он подозревал, что главной ее заботой было не застрять в узком проходе.
Протиснувшись в небольшую пещеру, простиравшуюся за проходом, он широким шагом отступил в сторону, чтобы дать ей место, и остановился. С каждой минутой ему становилось все больше не по себе. Он не должен быть здесь. Он не хотел быть здесь.
Грейвс впереди тоже остановился и повел лучом рудничной лампы по стене с наскальным рисунком догонов. После всего, что Могенс за все прошедшие дни видел здесь под землей, эти рисунки показались ему примитивными и неумелыми — но в то же время они словно охватывали в себе все иероглифы, барельефы и скульптуры по другую сторону пещер. Могенс не мог сказать что, но что-то в них было.
Грейвс еще раз ощупал светом лампы камни, а потом на короткое мгновение направил его на вполне определенное место и… потушил лампу.
— Том, — шепнул он, — выключи свет.
Том послушался, и мгновенно воцарилась абсолютная тьма. Мисс Пройслер с шумом втянула в себя воздух, Могенса тоже охватило недоброе предчувствие.
— Доктор Грейвс, вы считаете удачной мыслью…
— Тихо! — оборвал ее Грейвс, и Могенс, несмотря на темноту, словно увидел, как он резко дал рукой отмашку. — Смотрите!
В первое мгновение Могенс ничего не увидел. Темень была беспросветной. Но это только казалось.
Перед ними затеплилось еле заметное голубоватое мерцание, неровное, вроде светящегося насекомого, и такое же слабое. Даже во всеобъемлющей тьме, окружавшей их, понадобилось несколько секунд, чтобы его глаза достаточно перестроились и он смог распознать определенную систему в произвольном танце крошечных светящихся пылинок.
— Это оно, доктор Грейвс? — Голос Тома дрожал от волнения. — Это оно?
— Да, Том, — подтвердил Грейвс. — Это оно. — Его голос звучал не взволнованно, а в высшей степени благоговейно.
— Что за «оно», Джонатан? — спросил Могенс. Он занес ногу, чтобы встать перед Грейвсом, но тот резко схватил его за руку и одернул назад.
— Нет! — воскликнул он. — Не касайся. Только смотри. Неужели не узнаешь?
Могенс сосредоточился, но поначалу совершенно безуспешно. Светящиеся точки остались тем, что и были: дюжиной различной величины и яркости искорки, танцующие, словно пылинки, которыми играет ветер. И тем не менее что-то в этом рисунке показалось ему знакомым, на своеобразный жутковатый манер.
И тут он понял. Он уже видел этот танец, только исполняемый не свободно кружащими в пространстве дразнящими светящимися точками, а в виде темного двухмерного наскального рисунка, неумелого, но точного, вырезанного на древних камнях пещеры.
И не только там.
— О Боже! — едва выдохнул он. — Это… это же… Сириус!
— Да, в том положении на небосводе, которое он занимал пять тысяч лет назад, — подтвердил Грейвс. Теперь его голос был исполнен гордости. — Древняя родина догонов.
Могенса внезапно охватило чувство, будто темнота в пещере так же закружилась вокруг него, как вращаются вокруг друг друга крохотные светящиеся копии констелляции давно минувших веков. Астрономом он не был, но Сириус был слишком заметной звездой, чтобы не узнать ее на небе даже с начальным образованием. Сейчас он бы и сам узнал эту констелляцию, без помощи Грейвса. То, что невесомо плясало в воздухе в трехмерном пространстве, было точной моделью движения Сириуса и его спутников.
— Но это… совершенно невозможно! Как может…
— Порождение дьявольских козней! — едва слышно воскликнула мисс Пройслер возле него, и, хотя Могенс не мог различить ее даже как тень на фоне черноты, он почувствовал, как она крестится.
— Это прекрасно! — прошептал Грейвс. — Только посмотрите на чистоту движения! Его точность и изящество! Уверен, будь у нас возможность проверить, оказалось бы, что орбиты планет не отклоняются от образца ни на миллиметр!
— А я уверена, что это дело рук дьявола! — не сдавалась мисс Пройслер. Хоть ее голос и дрожал, в нем звучала твердость и непоколебимость, и Могенс не мог уловить в нем даже нотки истерики или паники. — Мы немедленно уходим из этого нечестивого места! Идемте, профессор!
