Август Дерлет - Маска Ктулху
«Предположительно погиб». Эти слова долго звучали у меня в ушах. Но я был совершенно уверен, что мой недавний посетитель — это настоящий профессор Шрусбери! А что он мне оставил? По его словам, напиток имеет странное свойство.
Осторожно открыв склянку с жидкостью, я вылил каплю себе на палец и лизнул. Сначала напиток показался мне просто сладким, потом — восхитительным на вкус, однако ничего более я не ощутил; не было даже едва заметного возбуждения, как от легкого вина. Разочарованный, я закрыл склянку и принялся размышлять, сидя в темной комнате. Где-то далеко на Биг-Бене пробило два часа ночи; мне осталось провести в Лондоне всего один день, если я хочу к девяти часам утра прибыть в Саутгемптон. Теперь меня одолевали сомнения — правильно ли я поступил, что принял такое решение? А что, если я просто свалял дурака?
Внезапно я почувствовал, что как-то странно начинаю воспринимать действительность — все чувства резко обострились; обычный уличный шум зазвучал громче и явственнее, все запахи, звуки и ароматы ночного города разом хлынули в мою комнату. Интуиция также обострилась до невероятной степени, и внезапно я ощутил, что где-то поблизости, примерно в сотне ярдов, спрятавшись за углом здания, меня поджидают странные существа.
Конечно, вот же они, я хорошо их вижу — тварей, похожих и на рыб, и на лягушек, и на человека. В тот же миг я понял, что все, что говорил мне мой ночной гость, было чистой правдой, какой бы фантастичной она ни казалась. И, подумав об этом, я содрогнулся от ужаса, древнего, беспредельного ужаса, что сеют вокруг себя чудовищные твари, о которых мне рассказывал профессор Шрусбери.
Дальнейшие события, на мой взгляд, не имели ни логического, ни научного объяснения.
Я впал в сонное состояние, во время которого увидел невероятно яркий сон. Мне приснилось, что я собираю вещи, готовясь к дальнему путешествию. Я пишу письмо своему издателю, в котором сообщаю, что меня не будет семь месяцев; затем пишу письмо брату, в котором прошу присматривать за моей квартирой, после чего тихо выхожу на улицу, старательно избегая встречи со своими преследователями. Я быстро добираюсь до вокзала Ватерлоо и сажусь на поезд до Саутгемптона; приехав в порт, я без труда нахожу судно «Принцесса Элен», но при этом с тревогой обнаруживаю, что, избежав погони в Лондоне, я вновь оказываюсь под пристальным наблюдением в Саутгемптоне.
Повторяю, это был всего лишь сон, но до того живой и яркий, что теперь уже визит профессора Шрусбери казался мне сном, а мой сон — реальностью. А может, все так и было? Тут я вспомнил слова профессора об особенностях действия золотистого напитка, который — теперь я был в этом убежден — не мог быть изобретением человеческого ума, а наверняка был привезен с какой-нибудь далекой звезды, где прячутся Властители Древности, дожидаясь своего часа, возможности вернуться в тот рай, откуда их изгнали когда-то.
Иначе и быть не могло, ибо я проснулся не в своей квартире в Сохо, а в каюте судна «Принцесса Элен»; возле меня стоял профессор Шрусбери. Какая же все-таки невероятная способность скрывалась за его черными очками, если, едва я открыл глаза, профессор сказал:
— Я вижу, вы уже пробовали мой напиток, мистер Колум. — Он явно не был рассержен. — И испытали на себе его свойства.
— Значит, это был не сон?
Он покачал головой.
— Не совсем. Напиток позволил вашей душе отделиться от тела, то есть вы видели себя будто со стороны. Что ж, возможно, это и к лучшему, поскольку вы сами смогли убедиться, что за вами следят, и даже ухитрились уйти от погони. К сожалению, ненадолго, можете быть уверены.
Подождав, пока я приду в себя, профессор Шрусбери продолжал:
— Как я уже говорил, мы направляемся в порт Аден. Из Адена мы отправимся в древнюю Тимну[77], о которой писал еще Плиний, называя ее «городом сорока храмов»; оттуда мы поедем в район Салалаха, летней резиденции султана Маската и Омана, где будем искать затерянный в песках город, упоминаемый рядом авторов как «Безымянный город». В тех районах в древние времена — две или три тысячи лет назад — проживали химьяриты[78]. Там мы можем найти и легендарный Ирем, Город Колонн, который видел Абдул Альхазред, когда путешествовал по огромной пустыне Руб-эль-Хали, или «Пустое пространство», как называли ее древние народы, а современные арабы называют Дахна, или «Багровая пустыня»; говорят, в ней обитают злые духи и смертельно опасные чудовища. Обратите внимание: мы постоянно сталкиваемся с так называемыми «легендами» о злых духах и монстрах, что лишний раз подтверждает мой основной тезис относительно мифов о Ктулху, независимо от направления исследований. Я думаю, что скоро вы придете к тому же выводу, что и я: это не простое совпадение.
Тут я признался, что уже в значительной степени верю тем удивительным вещам, какие он мне поведал, и, возможно, поверю в них окончательно, когда расширю свои познания в данной области, — хотя, боюсь, это не принесет мне добра.
Далее профессор начал рассказывать мне о труде Абдула Альхазреда, книге «Аль Азиф», которую позже стали называть «Некрономикон». Никто, кроме ее безумного автора, не подбирался так близко к тайнам Ктулху, Йог-Сотота и других Властителей. В этой книге, которую тайком передавали друг другу после того, как в 731 году нашей эры таинственно исчез ее автор, рассказывалось о таких ужасных вещах, какие трудно вообразить обычному человеку, а если он их и вообразит, то постарается поскорее забыть и даже не попытается объяснить принципы существования человечества, низводящие его до положения песчинки, затерянной в безграничных просторах космоса. Служители церкви разных конфессий дружно приговорили эту книгу к забвению и так рьяно взялись за ее уничтожение, что в мире осталось всего несколько экземпляров — в Национальной библиотеке Парижа, в Британском музее, в библиотеке Университета Буэнос-Айреса, библиотеке Уайденера в Гарварде и в библиотеке Мискатоникского университета в Аркхеме. Ее арабский оригинал был утерян много веков назад, примерно в 1228 году, вскоре после того, как Олаус Вормий перевел книгу на латынь.
Профессор Шрусбери читал и латинский, и древнегреческий переводы; в Аравии же он надеялся отыскать экземпляр книги, написанный по-арабски, или даже сам оригинал рукописи, который, по его мнению, остался у Альхазреда, тогда как Вормий делал перевод с копии, впоследствии утерянной. Конечно, это была всего лишь догадка, однако базировалась она на весьма разумных предположениях; таким образом, целью нашего путешествия в Аравию был поиск бесценной рукописи. Думаю, что профессором руководило еще одно стремление, которое он тщательно скрывал; на эту мысль меня навели его рассуждения о Ктулху — каким бы искренним ни казался мне этот человек, я чувствовал, что за его разговорами скрывается еще что-то весьма важное. Свои поиски он собирался вести в Иреме и в Безымянном городе, но сперва нужно было найти сами эти древние города, расположенные соответственно близ Тимны и Салалаха.
