Владимир Аджалов - О Главном. IT-роман
Ну, ладно. Это все в прошлом. А сейчас, если я правильно понимаю, мне предстоит пообщаться с молодежью. Хотя как они, все двенадцать, здесь могут оказаться, ведь это все же больничная палата?
Черчилль попытался приподняться. К нему приблизился молодой человек в белом халате, усадил его, подложив подушки за спину, и присел рядом.
«Что-то я не узнаю своего доктора. Ну-ка, ну-ка… Конечно. Этого парня я точно помню, он из тех двенадцати».
– Здравствуйте, юноша, – произнес Черчилль плохо повинующимися губами. – Ну, а где же все остальные?
– Здравствуйте, сэр. У нас неприятности, сэр. Если в двух словах, то нас всех разом отравили. Меня случайно миновало.
– Я на нашей прошлой встрече заметил что-то неладное, да спросить не успел. Серьезно отравили?
– Очень. Подкормили каким-то радиоактивным веществом в лошадиных дозах. Все одиннадцать в тяжелом состоянии. Одному вообще досталась двойная порция, еще и за меня, так он уже совсем на грани.
– Что будем делать?
– Ко всему прочему оказалось, что все отравленные потеряли способность общаться так, как нам удавалось раньше. В смысле дистанционно. Но скоро мы соберемся в одном месте. И будем просто разговаривать.
С теми, кто уже доехал, я успел переговорить. Решили, что, пока есть хоть один шанс, будем пытаться продвигаться вперед. Их ведь не запугать тяжелым самочувствием и близостью конца. Они будут искать, пусть не для себя, так для тех, кто останется.
Но с нашей последней встречи мы не продвинулись ни на шаг, просто не было никакой возможности. Вот и у вас я один оказался. Наверное, у остальных уже не получается. И заранее очень прошу меня извинить, сэр, только я чувствую, что меня в любой момент могут туда вернуть.
– Понятно. Тогда давайте предельно кратко. У меня на самом деле есть своя гипотеза о Цели, я могу ее вам рассказать. Однако если «железный занавес» на месте, то проверить мою версию, я думаю, не получится.
– «Железный занавес» пал, сэр.
– Вы хотите сказать, что ни один диктатор не может запудрить мозги своему народу?
– Да, сэр. Мир стал прозрачным для информации. Все изменилось с тех пор, как появилась всемирная сеть Интернет. Любой человек практически в любом месте мира может получить достоверную информацию. О чем угодно и откуда угодно, из любого существующего на земле источника.
Черчилль прикрыл глаза и подрагивающим от волнения голосом медленно и раздельно произнес:
– Тогда вы можете легко вычислить Цель. Путь к ней, наверное, уже где-то у вас под носом. Вам просто нужно…
Бразилец прикоснулся к руке Черчилля:
– Сэр, простите, пожалуйста, но меня срочно зовут.
Тяжесть на правом веке ушла. Черчилль не спешил открывать глаза. Он понимал, что уже находится у себя дома.
«Грустно. Неужели все впустую? Жалко ребят. Неужели я их больше не увижу?»
Пощупав перед собой вполне послушной правой рукой, он нашел то, что искал, – ту самую рукопись, что уносила его мысли от тягостных раздумий куда-то вдаль, в глубь веков.
Прочитав лишь несколько строк, сэр Уинстон Черчилль снова прикрыл усталые глаза и погрузился в полудрему.
Глава 29
Иерусалим, 18 марта 1229 года
– Государь император, прошу покорно меня извинить, но к тебе пришел и просит аудиенции некий мне незнакомый человек. – Начальник личной охраны императора Священной Римской империи Фридриха II склонился в глубоком поклоне.
Фридрих резко откинулся на спинку кресла.
– Как ты смеешь меня отвлекать в такой вечер? Разве может вообще кто-нибудь незваный придти сюда? Ты в своем уме или, может быть, тебе надоела твоя должность?
Император уже пятый час отмечал в кругу доверенных лиц подписание мирного договора с султаном Египетским и провозглашение самого себя королем Иерусалимским. Фридрих был заметно пьян. Он был пьян вовсе не от радости случившегося. Скорее напротив.
На его коронацию в храм Гроба Господня отказались придти патриарх Иерусалимский Герольд, а также все рыцари орденов тамплиеров и св. Иоанна. Даже рядовые прихожане, и те не пришли в этот день в храм.
Фридрих знал, почему это случилось. Мстительный Папа Григорий IX переслал акт об отлучении Фридриха от церкви всем поместным епископам с приказанием объявлять его ежедневно и еженощно во всех церквях. Местный патриарх Герольд настолько убоялся послания Папы Григория, что вообще запретил совершать богослужения в святых местах Иерусалима до тех пор, пока в городе находится отлученный от церкви император.
Фридрих был вынужден сам возложить на себя корону короля Иерусалимского в пустом храме, среди тех же приближенных, что сейчас восседали за этим столом. Не имея возможности помешать коронации, патриарх со всем своим клиром, дождавшись ее окончания, переоделся в мирское и на глазах изумленных прихожан вымыл с мылом полы храма. После он облачился в парадные одежды и обкурил храм ладаном по всем углам с молитвою об изгнании дьявола. При этом на стенах храма было вывешено объявление с запретом всему христианскому населению города праздновать мирный договор.
В результате вместо ожидаемого императором праздника в святом городе сегодня вечером наступила тишина. А он, великий победитель пятого крестового похода, только что вернувший Иерусалим христианам, вынужден отмечать свою победу вот так, тихо и скромно, за стенами святого города.
И еще. Сегодня император Фридрих II получил от Папы очередной подарок. Утром из Рима принесли известие, что Григорий IX освободил подданных Великой Римской империи от присяги ему, императору. И теперь уже Великая Императорская, а не символическая Иерусалимская корона была под угрозой. Так что у Фридриха были причины сегодня вечером быть несдержанным. И сейчас ему лучше было не перечить.
Свет вечерней зари, проникающий сквозь окна Эль-Наби-Дауд, замка гробницы царя Давида на горе Сион, освещал сидящего императора сзади, отчего его рыжие волосы и борода светились огненным светом, как грива льва. Фридрих II Гогенштауфен был очень похож на своего деда, Фридриха I Барбароссу, основателя императорской династии Штауфенов. Похож он был не только цветом бороды, но и несдержанностью во гневе.
Голос начальника охраны задрожал:
– Прости великодушно, государь. Все тобою прописанные меры предосторожности были приняты с нашей стороны. И присланная султаном Египетским Аль-Камилем для твоей охраны сотня мамлюков, его личных гвардейцев, тоже стоит на месте. Вот потому и осмелился твой недостойный слуга отвлечь тебя.
Он, этот человек, прошел сквозь оба кольца охраны, магометанское и наше, без проблем. Никто не может объяснить, как. Лицо у него странное. Бледное, очень бледное, и гладко-гладко выбритое. Одет он просто, во всем черном, в таком балахоне, как монах-капуцин. И еще. У него твое кольцо, государь.
