Джим Батчер - Перемены
Но никто на нее не нападал, и со вспышкой внезапного озарения я понял, почему.
Король не знал, чем был этот свет.
Он знал только, что свет причинил ему боль, когда он попытался убить ребёнка. С его точки зрения, это могло быть что угодно — архангел, стоящий на страже, или дух света, настолько внушающий ужас, что Ик просто отдыхает. Я снова подумал о голосе, произносящем из уст Мёрфи приговор Красной Коллегии, и внезапно понял, что заставило Красного Короля колебаться. Он думал, что существо над алтарём могло быть чем-то, что, как он считал, не существует на самом деле, например, может быть, настоящий Кукулькан.
И он боялся.
Сьюзен не могла ничего сделать. Если она вмешается, если она откроет, кто она такая, неуверенность врагов может исчезнуть и поединок немедленно возобновится. У неё не было ни единого шанса устоять перед превосходящей численностью врагов.
Но она знала, что у неё было преимущество, которое ей давала неуверенность и страх Красного Короля, поэтому она не шевелилась и не издавала ни единого звука. Это было оружие, такое же могущественное, как воли самих полубогов, и оно, прежде всего, парализовало Красного Короля. Но это было хрупкое оружие, меч, сделанный из стекла, и я почувствовал, как мой взгляд упал на осколки обсидиана на полу.
Я не мог двинуться, и время не было нашим союзником. С каждым прошедшим моментом, всё больше врагов организовывалось, оправлялось от шока внезапного вторжения нашей маленькой армии в середине их праздника. Я нуждаюсь в шансе, удобном моменте, если я собираюсь вырвать Мэгги из этого бардака. И чем скорее, тем лучше.
Я, неспособный пошевелиться, боролся против воли лордов Внешней Ночи, поддерживая их внимание на мне. Одна за другой, мой пристальный взгляд прошелся по каждой из золотых масок. Я сосредоточился на последней, затем начал снова с первой, испытывая каждую отдельную волю и пытаясь отыскать самое слабое звено.
И когда, пройдя через четвертую дверь, в храме бесшумно появился Мартин, я понял, что этот момент был лучшим за всю эту причудливую ночь. Вся палата лордов Внешней Ночи сосредоточилась на мне. Красный Король стоял растерянный от светового шоу Сьюзен, его отрезанная рука вскарабкалась вверх по ноге и перепрыгнула на раненую руку, где эластичные усики черного ила немедленно начали переплетаться, соединяя руку в целое.
Мартин зашел в тот момент, который был голубой мечтой оперативников Братства: Красный Король без прикрытия, и никого, кто остановит расправу с главой огромного дома могущества и ужаса, которым была Красная Коллегия.
Мартин бесшумно вытащил мачете из нейлоновых ножен, и занёс его, приготовившись к удару. На его лице было такое напряжение, какое я никогда не видел у него прежде.
Он сделал два быстрых шага, вошел во вращение, и когда я практически приготовился к ликованию…
… его нога жестко ударила по воздуху под полосой сияющего белого света.
Я услышал, как вскрикнула Сьюзен, когда она упала пораженная ударом. Мартин, двигаясь с закрытыми глазами, приблизился к ней, его руки метнулись вперед и схватили что-то в воздухе. Он с усилием дернул левой рукой, в то время как его правая рука крутанула мачете, — и внезапно Сьюзен стала полностью видимой. Мартин держал ее в болевом захвате, она выгнулась дугой от боли, и плащ из перьев соскользнул с ее плеч, а лезвие мачете Мартина прижалось к её горлу.
Я закричал от гнева. Это было похоже на озвученное кипение.
Когда Мартин атаковал, Красный Король сделал стремительный шаг назад, его взгляд собрался. Затем, когда появилась Сьюзен, он склонил голову набок, как будто обдумывал, что он увидел.
— Прошу простить меня, мой лорд, — пробормотал Мартин, чуть кивая головой Красному Королю. — Брось его, — обратился он ровным голосом к Сьюзен. Он крутанул ее тело, еще больше выгибая его, и все сильнее прижимал лезвие мачете к её горлу, пока пальцы Сьюзен не разжались и Амораккиус не упал на пол, его свет медленно затухал.
— Уловка, — процедил Красный Король. Ярость начала струиться из него. — Уловка шарлатана. — Его взгляд переметнулся от Сьюзен к Мартину. — И ты раскрыл себя.
— Я прошу вашего прощения, мой лорд, — Мартин склонил голову. — Это выглядело подходящим моментом. По моей инициативе ударные команды начали устранять персонал Братства и зачищать его укрытия два часа назад. В это время завтра не останется живых оперативников на юге Америки. А наш финансовый отдел возьмет под контроль или уничтожит более девяноста процентов их счетов.
— Ты сукин сын, — голос Сьюзен был переполнен болью. — Ты грёбаный предатель.
Выражение лица Мартина дрогнуло при её словах. Но его глаза, не отрываясь, смотрели на Красного Короля.
— Я отдаю вам Братство Святого Жиля, мой лорд, — продолжил он. — И я прошу вас вручить мне мою награду.
— Награду, — Сьюзен, вкладывала в свои слова больше презрения и ненависти, чем это было возможно. — Что они могут дать тебе, Мартин, настолько ценное, чтобы вознаградить тебя за это?
Красный Король посмотрел на Сьюзен и приказал:
— Объясни это ей.
— Ты неправильно поняла, — спокойно начал Мартин. — Я не предавал Братства, Сьюзен. Таков был план с того момента, как я к нему присоединился. Подумай. Ты знаешь меня меньше, чем десятилетие, и ты видишь, как много появилось на нас шрамов. Ты действительно веришь в то, что это только моя заслуга в том, что я выжил за сто пятьдесят лет боёв против Красной Коллегии, пережив любого другого оперативника служившего Братству? — Он покачал головой. — Нет. Спасение было подготовлено. Были цели. Мне потребовалось пятьдесят лет, и я лично убил двух своих собратьев и друзей, работающих так же, как и я, чтобы завоевать доверие Братства. Когда они пустили меня во внутренний круг, их время было сочтено. Доверие — яд, Сьюзен. Ушло еще столетие, чтобы выведать их секреты, но это наконец-то завершено. И наши люди завтра покончат с Братством, во всех смыслах этого слова. Это конец.
Мэгги продолжала тихо рыдать, скрутившись и обняв себя руками. Лицо Сьюзен исказилось от боли. В её глазах мерцали слёзы злости, когда она посмотрела на меня.
И я не мог даже заговорить с ней.
— И что ты получишь? — спросила Сьюзен дрожащим голосом.
— Возвышение, — ответил ей Красный Король. — Я не заинтересован допускать кровожадных безумцев к правлению Красной Коллегией. Мартин доказывал свою преданность, свое самообладание и, что более важно, свою компетенцию на протяжении десятилетий. Он был жрецом в течение пятидесяти лет, прежде чем ему было даровано разрешение на эту попытку.
— Честно, Сьюзен, — холодно продолжил Мартин. — Я говорил тебе множество раз, что ты не можешь позволять эмоциям вмешиваться в твои суждения. Если бы ты слушала меня, я уверен, ты бы уловила смысл. Мне бы пришлось убить тебя, как и тех, кто был слишком умен, к их собственному горю, но ты же всё понимаешь.
