Стивен Кинг - Безнадега
Джонни повернулся и пошел прочь, наклонив голову. Сердце его гулко билось в груди. Он ожидал, что вслед ему понесутся крики, ругань, даже мольбы. Он пропустил бы их мимо ушей, и остановить его, пожалуй, могли лишь те слова, которые Стив Эмес произнес тихим, ровным голосом.
– За это я уважать вас не буду.
Джонни резко обернулся, он и сам не ожидал, что слова эти заденут его за живое.
– Дорогой мой, о каком уважении ты говоришь? Я уже и не знаю, что это такое.
– Я никогда не читал ваших книг, но я прочел рассказ, который вы мне дали. И книгу о вас. Профессора из Оклахомы. Я знаю, вы скандалист, вы можете послать женщину куда подальше, но вы отправились во Вьетнам… без оружия… а этой ночью… пума… Куда это все подевалось?
– Вылилось, как моча по ноге пьяницы, – ответил Джонни. – Полагаю, ты и представить себе не можешь, что такое могло случиться, но вот случилось. Все осталось в бассейне. С концами.
Дэвид подошел к Синтии и Стиву. Бледный, вымотавшийся, но спокойный.
– На вас отметина Тэка. Он позволит вам уйти, но потом, когда ваша кожа запахнет Тэком, вы будете горько сожалеть о том, что не остались.
Джонни долго смотрел на мальчика, борясь с желанием вернуться к грузовику, и борьба эта потребовала немалых усилий.
– Я заглушу его лосьоном после бритья. Счастливо оставаться, мальчики и девочки. Удачи вам.
И он ушел быстрым шагом. Чуть ли не бегом.
4
Мертвая тишина повисла в кузове грузовика. Все провожали Джонни взглядами, пока он не скрылся из виду, но и потом никто не произнес ни слова. Рука Ральфа лежала на плече Дэвида, мальчик же ощущал безмерную усталость. Все кончено. Они проиграли. Он пнул пустую бутылку, та ударилась о борт грузовика и откатилась к…
Дэвид нагнулся.
– Смотрите, бумажник Джонни. Выпал из кармана.
– Бедняжка, – фыркнула Синтия.
– Удивительно, что он не потерял его раньше. – По голосу Стива чувствовалось, что голова его занята совсем другими мыслями. – Я постоянно твердил ему, что бумажник должен быть на цепочке, если едешь на мотоцикле. – Стив усмехнулся. – Напрасно он думает, что ему удастся снять номера в мотеле без денег.
– Надеюсь, ему придется спать на какой-нибудь паршивой автостоянке, – вставил Ральф. – А то и на обочине.
Дэвид их не слушал. Его охватило то же чувство, что и в лесу на Медвежьей улице. Не в тот момент, когда Бог заговорил с ним, а когда ему стало ясно, что Он собирается заговорить. Мальчик поднял с пола бумажник Джонни. В тот самый момент, когда его рука коснулась дорогой крокодиловой кожи, голову словно поразил электрический разряд. С губ Дэвида сорвался стон, он привалился спиной к борту грузовика, не выпуская бумажник из руки.
– Дэвид? – Озабоченный голос отца доносился из далекого далека.
Не отвечая, мальчик раскрыл бумажник. В одном отделении лежали деньги, в другом – какие-то бумажки, кредитные карточки. Дэвид сразу полез в третье, с фотографиями. Стив, Синтия, Ральф сгрудились вокруг него. А Дэвид знакомился с прошлым знаменитого писателя: бородатый Джонни и черноволосая красавица с высокими скулами и пышной грудью, Джонни с поседевшими усами на яхте, Джонни с забранными в хвост волосами, стоящий рядом с актером, который выглядел как Пол Ньюмен до того, как Ньюмен стал рекламировать кетчуп и соусы. Каждый новый Джонни выглядел помоложе, волосы на лице и голове становились все темнее, морщины разглаживались. И тут…
– Вот оно, – прошептал Дэвид. – Господи, вот оно что.
Он пытался достать фотографию из отделения бумажника, но не смог, так дрожали его руки. Стив взял у него бумажник, вытащил фотографию и протянул мальчику. Дэвид всматривался в нее с благоговейным трепетом, словно астроном, только что открывший новую планету.
– Что там такое? – Синтия вытянула шею.
– Это босс, – пояснил Стив. – Он провел там, во Вьетнаме, почти год, собирая материал для книги. Написал для журналов несколько статей о войне. – Он посмотрел на Дэвида. – Ты знал, что найдешь здесь эту фотографию?
– Я знал о том, что обязательно что-то найду, – выдохнул Дэвид. – Как только увидел на полу бумажник. Но… это он. – Мальчик помолчал и повторил вновь: – Это он.
– Кто он? – переспросил Ральф.
Дэвид не ответил, уставившись на фотографию. Трое мужчин стояли перед какой-то лачугой, баром, судя по рекламе «Будвайзера» в окне. По тротуару шагали азиаты.
Мужчины слева и справа были в рубашках и брюках. Один, очень высокий, с блокнотом. Второй обвешан камерами. А вот посредине стоял мужчина в джинсах и серой футболке. На голове его была бейсбольная кепка «Янки», сдвинутая на затылок. Грудь пересекал ремешок. У бедра висел какой-то ящичек.
– Его радиоприемник. – Дэвид коснулся ящичка.
– Нет. – Приглядевшись, Стив покачал головой. – Это портативный магнитофон, какие выпускали в шестьдесят восьмом году.
– Когда я встретил его в Стране мертвых, это был радиоприемник. – Дэвид не мог оторвать глаз от фотографии. Во рту у него пересохло. Язык словно распух. Мужчина, стоявший посередине, улыбался. Солнцезащитные очки он держал в руке, так что его личность не вызывала сомнений.
Над головой мужчины, поверх двери, из которой они, судя по всему, только что вышли, располагалось название бара:
ВЬЕТКОНГОВСКИЙ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПОСТ5
Мэри все-таки не лишилась чувств, но кричала, пока в голове у нее что-то не щелкнуло и ее не покинули последние силы. Она повалилась вперед и схватилась рукой за стол, хотя ей этого и не хотелось: кругом скорпионы, пауки, да еще этот труп с тарелкой крови перед ним. Но еще больше Мэри не хотелось валиться на пол.
Потому что по полу ползали змеи.
В итоге она опустилась на колени, одной рукой держась за стол и не выпуская фонарь из другой руки. И в тот же момент в душу ее пришло успокоение. Мэри сразу поняла, в чем дело: Дэвид. Опустившись на колени, она вспомнила о том, как доверчиво, с уверенностью в том, что его не бросят в беде, вставал на колени мальчик. В камере, которую он делил с Биллингсли. Мэри буквально услышала, как Дэвид, с извиняющимися нотками в голосе, попросил ее отвернуться, потому что намеревался раздеться догола. Она улыбнулась, и осознание того, что она улыбается, может улыбаться посреди всего этого кошмара, успокоило ее еще больше. А потом, даже не думая об этом, Мэри начала молиться, впервые за много лет, поскольку в последний раз она обращалась к Богу в одиннадцатилетнем возрасте. Случилось это в летнем лагере, когда она лежала на узкой кровати в маленькой комнатушке, где назойливо жужжали москиты, а другие кровати занимали глупые девчонки. Ее мучила тоска по дому, и она попросила Бога, чтобы он побудил мать приехать и забрать ее из лагеря. Бог не откликнулся, и с тех пор Мэри предпочитала полагаться только на себя.
