Марк Фрост - Шесть мессий
— Твоя знакомая? — шепнул Иннес, понимая, что вопрос мог и не задавать.
Дойл кивнул и, неспособный в этот момент говорить, жестом попросил оставить его в покое.
— Полагаю, ты получил мое письмо?
Имелось в виду письмо, в котором она прощалась с ним, перед тем как покинула Англию, письмо, от которого его бедное сердце едва не разорвалось.
— Да.
Только на это слово его и хватило.
— И как твои дела? — спросила она, но, прежде чем он успел ответить, поправилась: — Что за дурацкий вопрос: можно подумать, будто я этого не знаю! Ты, слава богу, знаменит, надо думать, чертовски богат и счастливо женат…
— Да.
— Помню, где-то читала, что у тебя красавица жена и трое чудесных ребятишек. А как мои дела? Посмотри на меня.
— Ты… красавица.
Она печально улыбнулась и сняла с головы картонную корону.
— Спасибо на добром слове, Артур.
— Я говорю правду.
— У меня тоже жизнь вполне удалась. Просто сейчас такой момент, что мне выпала не самая удачная роль.
Она перестала сдерживать себя и зарыдала. Дойл положил ей на плечо руку, чтобы утешить, затем осторожно привлек к себе, пока она не совладала с собой.
— Дай мне немного времени.
До этого хранивший молчание Джек произнес:
— Ну, нам пора идти. Артур, у тебя нет никаких дальнейших обязательств. Ты и так сделал гораздо больше, чем требовалось. Теперь дело за нами.
— Но, Джек…
Спаркс жестом прервал его.
— На эту вечеринку приглашали только нас, помнишь?
— Что ты сделаешь, если найдешь… Александра?
— Честно говоря, не знаю.
Дойл вдруг осознал, что стоящий перед ним человек нисколько не отличается от его старого друга: глаза снова характерно прищурились, жестикуляция оживилась, уголки рта тронула знакомая улыбка.
«Встретить его здесь, в такой момент… Но ведь прямо сейчас я могу потерять его снова».
— Боже мой, это ты! — выдохнул Дойл, моргая от избытка эмоций.
— Ну да, это я. Все так же верен тебе, старый дружище.
Он положил руку на плечо Дойла. Тот накрыл ее своей ладонью и крепко сжал. Все остальное, что требовалось, стало ясно обоим без слов. Дойл благодарно кивнул и смахнул со щеки предательскую слезу. Джек отстранился, отдал быстрый салют и вместе с Престо и индианкой направился к черной церкви.
Звон колоколов стих, и теперь все заполнил вой и треск пламени.
— Я с вами! — заявил Лайонел и, прижимая к себе коробку с книгой, поспешил догнать их.
— Мы могли бы пойти следом! — крикнул Дойл Джеку. — Если надо, прикрыть огнем.
— Дело твое, старина, — отозвался Джек, обернувшись через плечо. — Я ведь не могу тебя остановить.
— Интересно… — Иннес оценивающе смотрел на актрису, — откуда вы знаете моего брата?
Эйлин, сидевшая на ступеньках Дома надежды, уронив голову на руки, подняла на него затуманенный взгляд.
— Познакомилась в церкви.
— А, наверное, вы делили на двоих одну скамью, кивнул Иннес с понимающей улыбкой.
Она улыбнулась в ответ: вот ведь нахал!
— Со списком желающих потанцевать у меня на данный момент перебор. Но все равно, спасибо за приглашение.
— Прошу прощения, — промямлил Иннес в совершенной растерянности. Впервые в жизни ему открылось, что, оказывается, существуют женщины, которые не поддаются его чарам.
Дойл вернулся к ним с парой винтовок.
— Не забыла, как из них стреляют? — спросил он у Эйлин.
— Я вообще мало что забываю.
— Вот и хорошо. — Дойл вручил ей оружие. — Тогда идем со мной.
С гибелью города потерпела неудачу и организованная людьми в белом попытка преследования двоих чужаков. Фрэнк и Канацзучи бежали, опережая распространяющееся пламя, через южные окраины, по пятам за эскортируемой колонной детей. Миновав рабочие бараки, где японец провел ночь, они оказались на пути к собору. От ближних лачуг церковный комплекс отделяло достаточно большое пространство, так что ни самому храму, ни прилегавшим постройкам огонь непосредственно не угрожал.
Находясь в укрытии, они наблюдали за тем, как дети присоединились к собравшимся перед собором и вместе с облаченной в белые одежды толпой послушно двинулись через главный вход внутрь.
Когда большая часть населения города, включая вооруженных ополченцев, оказалась внутри, двери собора закрылись.
— Неподходящее время для воскресной проповеди, — пробормотал Фрэнк.
Колокольный звон оборвался, стихло и его эхо, и теперь ветер доносил до них лишь характерные звуки распространявшегося пожара.
Теперь с разных направлений к собору спешно подтянулись стражники в черном, их было не меньше пятидесяти. Они подняли тяжелые деревянные засовы и, заложив их в скобы, заперли двери собора. Фрэнк с Канацзучи переглянулись. Обоих посетила одна и та же мысль: зачем?
Отряд бойцов в черном вынес ящики с боеприпасами и выкатил пулеметы на оборонительные позиции перед дверьми собора: один у главного входа, по одному у обеих боковых дверей. Еще одна команда тащила четвертый пулемет в обход церкви.
Корнелиус взглянул на часы, отдал еще один приказ, и расчеты, по три человека в каждом, похоже, хорошо знавшие, что они делают, заняли места на каждой из пулеметных позиций.
— И все это против нас? — удивился Фрэнк. — Я это к чему: мы, конечно, ребята не промах, но…
— Это не против нас, — отозвался Канацзучи. — Сюда! — велел он.
Они короткими перебежками добрались до одного из высоких насыпных каменных курганов. Оттуда, сверху, не составило труда проследить за тем, как люди в черном, промаршировав, остановились в двадцати футах от заднего фасада собора.
— Они что, собрались атаковать с этой стороны?.. — растерянно пробормотал Оленья Кожа.
Каждый чернорубашечник был вооружен винчестером и имел дополнительный патронташ. Они занимали позицию для стрельбы с колена, заряжали и нацеливали оружие. Расчет подкатил и установил станковый пулемет прямо напротив дверей.
— Молот, ты не хочешь мне сказать, что за дьявольщина там творится?
— Они собираются их убить.
— Кого?
— Людей в церкви.
Фрэнк помолчал.
— Это же просто сущее сумасшествие.
Японец посмотрел на него и кивнул.
— И я полагаю, ты считаешь, что мы должны их остановить.
— Да.
— Именно так думаю и я. Вот дерьмо!
Макквити бросил взгляд вдаль, на юг, за рдеющий горизонт.
— Мексика, — тихо произнес он.
— Что?
— И в какой части реки мы сейчас находимся?
Канацзучи слабо улыбнулся.
