Брем Стокер - Скорбь Сатаны (Ад для Джеффри Темпеста)
Широкоплечий, грубоватый на вид человек выдвинулся вперед; его острые глаза глядели на меня с состраданием.
– Это английский корабль, – сказал он. – Мы идем в Саутгемптон. Наш рулевой увидел вас, когда вы плыли перед носом корабля; мы остановились и послали спасательную лодку. Где вы потерпели кораблекрушение? Никого больше из экипажа на воде нет?
Я смотрел на него, но не мог говорить. Самые странные мысли теснились в моем мозгу, понуждая меня к безумным слезам и смеху. Англия! Слово прозвучало для меня музыкой. Англия! Маленькое местечко в маленьком мире, наиболее любимое и чтимое всеми людьми, кроме тех, кто завидует его достоинству. Я сделал какой-то жест – радости или изумления, я не знаю. Если б я даже был в состоянии говорить, я ничего не мог рассказать окружавшим меня людям, чему бы они могли поверить или понять… Затем я повалился назад в сильном обмороке. Они были добры ко мне, все эти английские матросы.
Капитан уступил мне свою каюту; пароходный врач ухаживал за мной с рвением, к которому его побуждало любопытство узнать, откуда я, и какое именно бедствие случилось со мной. Но я оставался нем и лежал, безжизненный и слабый, на своей постели, благодарный за оказываемый мне уход так же, как и за временное истощение, лишающее меня речи. Я был спасен, мне были даны другие шансы на жизнь, и я знал – почему. Я был теперь поглощен страстным желанием восстановить растраченное время и делать добро там, где до сих пор я ничего не сделал!
Настал, наконец, день, когда, достаточно окрепший, я был в состоянии сидеть на палубе и следить жадными глазами за приближающейся береговой линией Англии. Мне казалось, что я пережил век с тех пор, как оставил ее.
Я был предметом интереса и внимания со стороны всех пассажиров, потому что я до сих пор не нарушил молчания. Погода была тихая и ясная… Солнце ярко светило, и вдали жемчужная кайма шекспировского «счастливого острова» сверкала, подобно убору из драгоценных камней. Капитан подошел и посмотрел на меня, кивнул ободряюще головой и после минутного колебания сказал:
– Рад видеть вас на палубе. Поправляетесь, а?
Я молча слабой улыбкой подтвердил это.
– Может быть, – продолжал он, – так как мы близко от отчизны, вы сообщите мне вашу фамилию. Не часто мы подбираем живого человека посреди Атлантического океана.
Посреди Атлантического океана! Какая сила бросила меня туда – я не смел думать…
– Мое имя? – пробормотал я, вдруг заговорив. – Джеффри Темпест – мое имя.
Глаза капитана широко раскрылись.
– Джеффри Темпест!.. Бог мой!.. Мистер Темпест, который был великим миллионером?
Теперь настала моя очередь изумиться.
– Который был – повторил я. – Что вы хотите этим сказать?
– Разве вы не слышали? – спросил он возбужденно.
– Слышал ли я? Я ничего не слышал с тех пор, как несколько месяцев назад покинул Англию с моим другом на яхте… Мы совершили длинное путешествие и… странное! Мы потерпели кораблекрушение… Вы знаете остальное и то, что вам я обязан жизнью. Но что касается новости, я ничего не знаю!
– Силы Небесные! – поспешно прервал он меня. – Как водится, дурная весть быстро распространяется, но до вас она не дошла… И, признаюсь, мне не нравится быть ее вестником…
Он остановился; его веселое лицо выглядело обеспокоенным.
Я улыбнулся, однако, удивляясь.
– Пожалуйста, говорите! – сказал я. – Я не думаю, чтобы вы могли сказать мне нечто такое, что огорчило бы меня теперь. Я знаю лучшее и худшее большинства вещей на свете, уверяю вас!
Он нерешительно поглядел на меня, затем пошел в курительную каюту и принес мне оттуда американскую газету, вышедшую неделю назад. Он протянул ее мне, безмолвно указывая на первые столбцы. Там я увидел крупными буквами: «Разоренный миллионер. Гнусное мошенничество. Чудовищный подлог. Гигантское плутовство. По следам Бентама и Эллиса».
На минуту моя голова закружилась. Затем я продолжал внимательно читать, и скоро понял, в чем дело. Почтенная пара адвокатов, которым я доверил заведование всеми моими делами в мое отсутствие, не устояла против искушения, имея в руках такой большой капитал, и сделалась парой опытных плутов. Имея сношение с тем же банком, что и я, они так искусно подделали мое имя, что подлинность подписи не вызывала подозрений, и, вытаскивая таким образом огромные суммы и помещая их в различные «дутые» предприятия, которыми они лично были заинтересованы, они, наконец, скрылись, оставив меня почти таким же бедным, каким я был, когда впервые услыхал о своем наследстве. Я отложил газету и посмотрел на доброго капитана, который стоял, следя за мной с соболезнующим беспокойством.
– Благодарю вас! – сказал я. – Эти воры были моими доверенными, и я могу смело сказать, что я гораздо больше жалею их, чем себя. Вор – всегда вор. Бедный человек, если он честен, несомненно, стоит выше вора. Деньги, которые они украли, принесут им скорее горе, чем удовольствие – в этом я убежден. Если это известие точно, они уже потеряли большие суммы в мошеннических компаниях, и Бентам, которого я считал олицетворением тонкой осторожности, поместил громадную часть капитала в никуда не годные золотые копи. Их подлог был, должно быть, удивительно сделан. Печальная трата времени и искусства! По-видимому, и те помещения капитала, которые я сам сделал, тоже ничего не стоят. Так, так! Это впрочем, все равно. Я должен снова начать жизнь, вот и все!
Он глядел изумленно.
– Я думаю, вы не совсем постигаете ваше несчастие, мистер Темпест! – сказал он. Вы принимаете его слишком спокойно. Вы вскоре подумаете о нем хуже!
– Надеюсь, что нет! – ответил я с улыбкой. – Не следует ни о чем думать наихудшее. Уверяю вас, что я прекрасно все постигаю. По мнению света, я – разорен. Я вполне понимаю!
Он пожал плечами с безнадежным видом и оставил меня. Я убежден, что он счел меня сумасшедшим, но я знал, что я никогда не был столь здравомыслящим. Я, в самом деле, полностью понимал мое «несчастие», или, скорее данный мне великий случай для приобретения чего-то высшего, чем все сундуки с золотом: в потере мирского богатства я видел дело милосердного Провидения, давшего мне большую надежду, чем я когда-либо знал. Ясно восстал предо мной призрак самой божественной и прекрасной необходимости для счастия – Работы, великого и так часто презираемого ангела трудолюбия, который формирует характер человека, обуздывает его мозг, очищает его от страстей и укрепляет его нравственно и физически.
Я был полон энергии и здоровья, и я возблагодарил Господа за предоставленный мне снова благоприятный случай, чтобы принять его и воспользоваться им. В каждой человеческой душе должна быть благодарность за каждый дар небес, но ничто не заслуживает большей благодарности и хвалы Создателю, как призыв к труду и способность отозваться на это.
