Стивен Кинг - Тёмная половина
Он огляделся и увидел воробьев.
Они сидели на крыше дома Уильямсов. Они также сидели на высоких деревьях, окружавших дом. Они усеяли скалы пониже у берега озера. Они также кишмя кишели в сухом доке Уильямсов, почти полностью закрыв деревянный корпус яхты. Везде были сотни и сотни этих воробьев.
И все они молчали, только глядя на него маленькими черными глазками.
— Иисус Христос, — прошептал шериф.
Были еще сверчки, трещавшие свои трели в высокой траве, подошедшей почти к фундаменту дома Уильямсов, и спокойная гладь озера напротив дока, и самолет, летящий на запад, к Нью-Гемпширу. А в остальном все было тихо и пустынно. Не слышалось даже отдаленного шума моторной лодки на озере.
Только эти птицы.
Все эти птицы.
Алан почувствовал глубокое чувство тревоги, ползущее где-то по всему его скелету. Он видал собиравшихся в стайки воробьев весной и осенью, иногда их насчитывалось там до ста или даже двухсот птиц вместе, но шерифу никогда за всю его жизнь не приходилось сталкиваться с чем-то похожим на это.
Они прилетели ради Тада… или Старка?
Он снова посмотрел на свой радиомикрофон, думая, не стоит ли ему все же сделать вызов. Все это было слишком дико и слишком необъяснимо.
Что если они все сразу улетят? Если он здесь, и он столь проницательный, как говорит Тад, то он услышит это, конечно. Он это очень хорошо услышит тут же.
Алан начал движение. Воробьи не шелохнулись… Но новая их стая появилась и осела на деревьях. Они его окружали теперь повсюду, уставясь на него строгими глазами, словно жестокосердные присяжные глядящие на убийцу на скамье подсудимых. Их не было только позади дороги. Деревья, окаймляющие Лейк Лейн, были чисты от воробьев.
Алан решил идти назад этим путем.
Гнетущая мысль, сперва совсем неясная и трудноразличимая, пришла ему в голову — что это решение, быть может, самая крупная ошибка за всю его профессиональную полицейскую деятельность.
«Я только хочу разведать местность, — подумал Пэнборн. — Если птицы не летают — а они, кажется, и не собираются этого делать — со мной все должно быть о'кей. Я могу подняться по этой дорожке, пересечь Лейн и пройти лесом к дому Бомонта. Если „Торнадо“ там, я увижу его. Если я увижу машину, я могу увидеть и его. И если я это смогу сделать, по крайней мере, будет ясно, с чем я столкнулся. Я узнаю, кто это — Тад или… кто-то еще».
Также мелькнула и другая мысль. Мысль, которую Алан старался не обдумывать, потому что это может спугнуть удачу. Если он действительно увидит хозяина черного «Торнадо», он, может быть, получит возможность точно прицелиться. У него может появиться возможность прикончить этого ублюдка прямо там, на месте. Если бы это действительно произошло, ему бы крепко досталось от полицейского управления штата за невыполнение ясных приказов… но Лиз и дети были бы спасены, а сейчас это было главным, что его беспокоило более всего.
Еще больше воробьев бесшумно приземлилось с неба. Они усеяли асфальт подъездной дорожки Уильямсов. Один из воробьев сидел менее чем в пяти футах от ботинок Алана. Он сделал замахивающееся движение, чтобы отогнать воробья и тут же пожалел об этом, почти ожидая, что вслед за этим воробьем взлетит в небо вся эта ужасающая масса птиц.
Воробей только чуть отскочил. Это было все.
Другой воробей сел на плечо Алана. Он с трудом мог поверить своим глазам, но воробей сидел именно там. Алан махнул на него рукой, и воробей пересел на нее. Его клюв раскрылся, будто воробей собирался клюнуть шерифа в ладонь… а затем это прекратилось. С тяжело бьющимся сердцем Алан опустил руку. Птица слетела, взмахнув разок крылышками и приземлилась на дорожку, к своим коллегам. Она следила за Аланом яркими бесчувственными глазами.
Алан глотнул воздуха. В его горле послышался щелчок.
— Что же вы такое?
Воробьи только смотрели на него. И теперь все деревья, сосны и клены, на этой стороне Кастл Лейк были полны птицами. Он слышал кое-где потрескивание старых сучьев под их суммарным весом.
«Их косточки полые, — подумал шериф. — Они же почти ничего не весят. Сколько же их должно было налететь сюда, чтобы вызвать треск сука.»
Он не знал. И не хотел знать.
Алан расстегнул кобуру своего револьвера 38-го калибра и зашагал назад по крутому уклону дорожки к дому Уильямсов, прочь от воробьев. Когда он достиг Лейк Лейн, которая являлась только грязной проселочной дорогой, заросшей полосками травы между автомобильной колеей, лицо шерифа было залито потом, а рубашка плотно прилипла к его спине. Он огляделся. Он мог видеть воробьев на всем своем пути — сейчас же они сидели на крыше его патрульной машины, закрыв собой почти весь корпус, капот и крылья машины — но нигде рядом с ним не было ни одного воробья.
«Все это выглядит, — подумал Алан, — словно они не хотят подпускать меня слишком близко… по крайней мере, не сейчас. Словно здесь их театральные подмостки.»
Шериф посмотрел вдоль обеих дорожек Лейн на то место, где он надеялся найти укрытие в зарослях сумаха. Нигде не видно ни души — только воробьи, и все они вернулись на тот склон, где стоял коттедж Уильямсов. Никаких звуков, кроме сверчков и пары москитов, кружащихся вокруг его лица.
Хорошо.
Алан перебежал через дорогу, словно солдат на вражеской территории, голова низко между приподнятых плеч, перепрыгнул большую яму и скрылся в лесу. Оказавшись под прикрытием, он собирался дойти до дома Бомонта как можно быстрее и бесшумнее.
Восточная часть озера Кастл лежала у подножия длинного и полого холма. Лейк Лейн находилась посредине этого склона, и большинство домов были настолько удалены отсюда, что Алан мог видеть только верхушки их крыш со своей позиции, примерно на двадцать ярдов выше дороги, на холме. В некоторых случаях дома вообще были не видны. Но он мог видеть дорогу и отходящие от нее подъездные дорожки, и пока он не собьется со счету, все будет о'кей.
Когда он добрался до пятого отводного поворота после подъездной дорожки Уильямсов, шериф остановился. Он посмотрел назад, чтобы проверить, сопровождают ли его воробьи. Идея была странной, но никак не покидавшей его. Он не заметил даже их признаков здесь, и ему вдруг пришло в голову, не померещилась ли его возбужденному сознанию вся эта чертовщина с птицами.
«Забудь это, — подумал он. — Ты не вообразил это. Они были здесь… и они все еще здесь».
Он взглянул вниз на дорожку к дому Бомонтов, но ничего не увидел со своего места. Он начал спускаться, медленно бесшумно двигаясь. Он действовал настолько тихо, что был готов сам себя поздравить с таким достижением, но в этот момент Джордж Старк приставил револьвер к левому уху шерифа и сказал:
