Саймон Грин - Город, где умирают тени
— Не всегда у меня это получается, — ответил Эш. — И результат не всегда один и тот же.
— Попробуй. Разве можно сидеть сложа руки, позволяя им вытворять такое?
— Нельзя, — покачал головой Эш. — Оставайся в машине. Что бы ни случилось, не выходи!
Открыв дверцу, он вышел и сделал знак Рии заблокировать в машине замки. Рия повиновалась, и Эш, коротко улыбнувшись ей, направился к солдатам. Один из них заметил его и окликнул остальных. Крестоносцы направили на Эша оружие и крикнули ему, чтобы остановился. Леонард поднял руки, показывая, что безоружен, но продолжал идти. Один из солдат выстрелил ему между ног. Эш даже не дернулся. Он почти вплотную приблизился к ним. Горящая на земле фигура замерла, а языки пламени продолжали зловещий танец на теле жертвы. Солдат вскинул винтовку и прицелился в Эша. Леонард остановился и, как накидку, набросил на солдата свою смерть.
Солдат побледнел и со стоном сглотнул. Винтовка в его руках задрожала, будто стала вдруг неподъемной. Опустив оружие, солдат отступил на шаг. Остальные крестоносцы повторили его движение, их охватила паника, и тут один из них, в отчаянии вскинув винтовку, выстрелил Эшу в грудь. Удар пули отбросил Леонарда назад. Рия вскрикнула. То ли пуля, то ли крик разбили чары Эша, и солдаты все разом открыли по нему огонь. Пули градом обрушились на грудь Эша и вышли из спины. Пошатываясь и вздрагивая от прямых попаданий, он начал отступать, потом запнулся и упал. Солдаты прекратили стрельбу.
И тогда Эш сел. Солдаты замерли. Эш медленно поднялся на ноги, рассеянно отряхнулся от пыли. Рубашка и куртка были изрешечены пулями, спина вся разворочена, но не видно было ни капельки крови. Эш был мертвым, и пули не могли причинить ему вреда. Он вдруг рванулся вперед с немыслимой скоростью и в одно мгновение очутился среди шокированных вояк. Схватив ближайшего, Эш одной рукой приподнял его над землей и швырнул на добрую дюжину футов. Солдат, тяжело упав, остался лежать недвижимо. Эш схватил другого, влепил его лицом в ближайшую стену и разжал руки. Тот сполз на землю, схватившись за разбитое лицо, кровь обильно текла у него между пальцев. Третий солдат вдруг сделал шаг вперед и выстрелил Эшу в лицо. Голова резко дернулась назад, но кровь не выступила, и пуля не вылетела из затылка. Эш кашлянул и выплюнул расплющенную пулю себе на ладонь.
Солдат повернулся было бежать, но Эш ухватил его за воротник. Крестоносец беспомощно завизжал. Одним движением Леонард свернул ему шею и бросил на землю. Перешагнув через тело, он оказался среди оставшихся крестоносцев прежде, чем они пустились наутек. Эш расшвырял их по улице, словно кукол, и солдаты с криками умирали. Эшу было плевать на них и их стоны. Единственное, что привлекало его взгляд, — горящий человек, а на солдат ему было наплевать. В конце концов боеспособных крестоносцев рядом не осталось. Эш стоял, окруженный телами, и невозмутимо оглядывался. Он даже почти не запыхался. И в этот момент пуля разворотила ему плечо.
Рука Эша безжизненно повисла, он неуклюже повернулся и увидел, как с другого конца улицы бегут еще солдаты. Заметив распростертые тела своих товарищей, они открыли по Эшу огонь из автоматов. Повторяющиеся попадания отбросили Леонарда назад, его трясло, когда пули впивались в тело. Эшу оторвало полголовы и руку, и все равно он оставался на ногах. Пули все били и били в Эша, вырывая от него куски плоти и буквально сводя тело на нет. Несколько раз он пытался добраться до солдат, но неослабевающее давление огня каждый раз отбрасывало его. А затем один из солдат притащил ручную ракетную установку. Эш оглянулся на машину и попытался что-то крикнуть Рии. В грохоте пальбы она не услышала его, но поняла, что он кричал.
«Оставайся в машине! Что бы ни случилось, не выходи».
Эш снова повернулся к пулям лицом и даже смог сделать шаг навстречу молотившим в него крестоносцам. Потом еще шаг. А затем в него попала ракета, и он исчез в облаке огня и дыма. Солдаты прекратили стрельбу. Когда дым рассеялся, Эш недвижимо лежал на земле. Голову и плечи оторвало от тела, а одна рука отлетела в сточную канаву — ладонь вытянулась, будто в мольбе.
Рия выскочила из машины и побежала к Леонарду. Склонившись над останками, она оцепенело смотрела на них, не в силах даже заплакать. Рот Эша чуть шевельнулся. И тут Рия забилась в тяжелых, захлебывающихся рыданиях, одновременно пытаясь яростно бороться с солдатами, пытавшимися схватить ее. Последнее, что она помнила, — как солдаты, подобрав части его тела, швырнули их в пламя горевшего дома.
Крестоносец Питер Колдер улучил момент, когда его напарник отвлекся, и ускользнул от него, скрывшись в темном переулке. Питер совершенно не задумывался, куда идет, и спустя некоторое время остановился и присел на ступеньку крыльца какого-то дома, прижав колени к груди. В ушах до сих пор стояли крики человека, которого допрашивал полковник Феррис. Колдер медленно поводил головой из стороны в сторону — молодой человек со взглядом старика и чужой кровью на рукавах. Не может быть, чтобы они вершили правое дело. Нет! Его позвали в священный и славный Крестовый поход — наказать грешников, которые украли могущественную реликвию самого Господа и эгоистично удерживали ее у себя. Ему сказали, что город кишит демонами и сверхъестественными существами и что если и предстоит повоевать, то совсем чуть-чуть. Так вот почему курс подготовки был таким тяжелым, вот почему их обучали стрельбе из всех видов оружия. Но никак не мог Колдер предположить, что оружие ему придется обратить против мирных жителей. Против невооруженных мужчин и женщин. Против детей.
Питер верил в дело крестоносцев всем сердцем и всей душой. Ему было необходимо, чтобы в ответ верили бы в него — так тонущий тянется к брошенной ему веревке, — и крестоносцы превосходно отвечали всем его требованиям. Из-за экономического спада он потерял работу, а следом — квартиру, когда не смог больше оплачивать ренту. В течение последующих месяцев он потерял все, и когда крестоносцы нашли его, он уже три недели жил на улицах и питался отходами. Крестоносцы приняли его и подарили цель жизни. Вернули ему гордость и дали ему дело, за которое надо бороться. Шанс стать героем, борясь с силами тьмы. Он поклялся чтить и защищать крестоносцев ценой своей жизни, и тогда он именно так и думал, но с тех пор, как началось вторжение в Шэдоуз-Фолл, ничего, кроме смерти и разрушения, Питер не видел, и это отвратило его.
Он видел, как убивали мужчин и женщин лишь только за то, что они возражали или просто стояли на пути. Он видел, как сжигали их дома, как уводили окровавленных и искалеченных людей на допрос. Никого и ничего, даже отдаленно напоминающего демона, он не видел. Эти люди никак не заслуживали подобного обращения, даже если они были нечестивцами. Поведение солдат выходило из-под контроля, они палили во все, что двигалось. То, что прежде называлось «операцией выявления и задержания», на деле обернулось кровавой баней, и никто ничего не собирался предпринимать, чтобы остановить ее. Хуже того, офицеры поощряли подчиненных на все более и более кровавый произвол. Врагами были нечестивцы, а посему было дозволено все — убийство, пытка, изнасилование. Солдаты помышляли только о борьбе, и, храни Всевышний, он, Питер, ощущал то же, что и все. Он поджигал дома, даже когда знал, что там оставались люди, он стрелял в спину убегавшим мужчинам и женщинам, когда те отказывались останавливаться. Это даже казалось забавным. Забавным до тех пор, пока Питер не сделал ошибку: он подошел достаточно близко, чтобы взглянуть им в лица. И они вдруг перестали быть грешниками и превратились в людей, и все у Питера в душе перевернулось.
