Ким Харрисон - Линейный странник
Кресло Дженкса немного сдвинулось, пикси подскочил и сел прямо. Ветерок от четырех пар стрекозиных крыльев сдул его пыльцу, красную от удивления, и, глянув вверх, Дженкс увидел своих сыновей, которые пытались перенести кресло вместе с ним. Они откровенно посмеивались над ним, выглядя одинаково, несмотря на темные волосы и глаза Джумока, одетые в похожие штаны и рубашки, которые сшила им Маталина.
– Прекратите! – крикнула им Маталина в притворном раздражении, она стояла в луче света, с тряпкой в руках и с порозовевшими щеками. – Оставьте отца в покое. Еще остались вещи девочек, если вам совсем нечем заняться.
– Извини, пап! – сказал Джек весело, резко отпустив свой угол, отчего тот глухо стукнул по полу. Ноги Дженкса подпрыгнули, крылья согнулись позади него. – Я тебя не заметил.
– Ты бы хоть пыльцой посыпал, – сказал Джол, спутавшись крыльями с Джеком, отчего у того обильно посыпалась пыльца, когда он оттолкнул Джола. – Фэйри бы решили, что ты уже умер, – закончил он, чихнув.
– Пришли бы и унесли тебя, – добавил Джумок, его крылья были наклонены иначе, чем у братьев. Это отличало его, наряду с темной кожей, и Дженкс встревожился, вспомнив, как Винсет разглядывал его, как будто он был больной или покалеченный.
Джейк только усмехнулся, его крылья блестели, когда он отлетел назад. Кроме Джумока, они были самыми старшими в этом саду: молодые и невинные, как и должны быть, сильные и умеющие пользоваться мечом, чтобы убить злоумышленника вдвое больше их. Он любил их, но это, вероятно, последняя весна, когда они помогают семье переезжать. Особенно Джек. Он точно решит отправиться путешествовать этой осенью и покинет их навсегда.
– А ну марш делать то, что вам сказала мать, – сказал он сердито, вытащив четыре комочка меда из сумки, которая стояла рядом с ним, и бросив по одному каждому сыну. – И следите за уровнем сахара! От вас не будет толку, если вы все попадаете на траву обессиленные.
– Спасибо, папа! – пропели они хором, с набитыми ртами, и наконец, замолчали.
Маталина подошла ближе, нежно улыбаясь и прогоняя их.
– Марш работать. После комнаты девочек найдите большие горшки и заполните их. Убедитесь, что они без трещин. Завтра я замочу паучьи яйца, чтобы сделать шелк. Они простояли в холоде всю зиму. Если не будем осторожны, они вылупятся. Я ведь вашу одежду делаю не из лунного света.
– Для меня не проблема летать голым по саду, – пробормотал Джумок, и Маталина стукнула его.
– Вон!
– Помните, что случилось в прошлом году? – сказал Джол, его слова, звучали приглушенно, пока он распаковывал комочек меда.
– Паутина повсюду! – отозвался Джек, засмеявшись.
– Ага, так ведь это ты додумался положить яйца на солнце, – сказал Джумок, и они улетели; их пыльца, светясь, оседала на пол и бледнела.
– А как еще мне было выиграть спор о том, как быстро они вылупятся? – послышался приглушенный ответ снаружи стола, и Дженкс рассмеялся. Тогда повсюду был жуткий беспорядок.
Их голоса понепмногу стихли, и Дженкс взглянул в лицо Маталины, пытаясь понять ее настроение. Она улыбнулась ему. Перестав махать крыльями, Маталина прошла по лакированному дубовому полу и устроилась рядом с ним, их крылья переплелись, когда она прижалась к нему. Сыплющаяся с них пыльца постепенно стала одного «довольного» золотого цвета.
– Не могу дождаться, когда мы вернемся в сад, – сказала она, пристально глядя на кучу белья, сваленную посреди комнаты. – Да, мне никогда не нравился день переезда, но я не хочу как раньше впадать в спячку, в страхе гадая, кто же не проснется следующей весной. – Дотянувшись до сумки, она достала и ловко разломила комочек меда на две части, протянув Дженксу половину. – Ты сегодня молчалив. О чем ты думаешь все утро?
– Ни о чем, – он положил свою половину обратно в сумку, обняв ее рукой за плечи и нежно проведя пальцем по ее руке. Вспомнив запах новорожденных, он посмотрел на ее плоский живот, не приносивший новой жизни вот уже год. Его желание «бесплодия», возможно, продлило ей жизнь, но не сделало ли оно этот год пустым?
Тоже отложив свой кусок меда, Маталина отодвинулась и посмотрела на него.
– Дело в том пикси, к которому ты летал с Бисом в Цинциннати, чтобы помочь? Я горжусь тобой за этот поступок. Детям понравилось охранять сад, пока тебя не было. Они почувствовали себя нужными, и теперь будут лучше подготовлены, когда заведут свой собственный сад.
«Собственный сад», – подумал он. Дети разъедутся. А дети Винсета так молоды. У них вся жизнь впереди.
– Матти, ты когда-нибудь хотела снова завести новорожденных? – спросил он.
Она опустила глаза, и, кажется, затаила дыхание, начав укладывать вещи, разбросанные на полу.
Дженкса напугало ее молчание, и он сел рядом с ней, взяв ее за руки.
– Тинкины слезы. Мне так жаль, – сказал он. – Я думал, что ты не хочешь больше иметь детей. Ты сказала… Мы ведь говорили об этом…
Улыбнувшись и став еще красивее, Маталина приложила палец к его губам.
– Тсс, – прошептала она, наклонив голову вперед, чтобы поцеловать его, и убрала палец. – Дженкс, любимый, конечно, я скучаю по новорожденным. Каждый раз, когда Джриксибелл или другой из младших детей делают что-то впервые, я понимаю, что никогда больше не увижу эту радость первого открытия на лице другого ребенка, но я не хочу иметь детей, которые не переживут меня и на день.
Он взволнованно пододвинулся ближе, сильнее сжав ее руки.
– Матти, насчет этого, – начал он, но она тряхнула головой, и пыльца, падающая с нее, стала краснеть.
– Нет, – сказала она твердо. – Мы это обсуждали. Я не приму проклятье, чтобы прожить еще двадцать лет. Когда придет время, я умру счастливой, зная, что все мои дети переживут меня. Ни одна другая женщина пикси не может сказать подобного. Дженкс, это дар, и я благодарна тебе за это.
Прекрасная и улыбающаяся, она наклонилась вперед, чтобы поцеловать его, но он не разделял ее эмоций. К чувству разочарования примешивалась злость, и он отодвинулся назад. Почему она даже не слушает его? С тех пор, как он принял то проклятие, чтобы стать размером с человека на неделю, к нему полностью вернулась его выносливость. Оно вылечило его больную ногу и уничтожило шрам, полученный от фейри, который мучил его во время грозы. Он как будто переродился. А Матти нет.
– Матти, пожалуйста, – начал он, но, как и всегда, когда он заводил этот разговор, она лишь улыбнулась и отрицательно покачала головой.
– Я люблю свою жизнь. Я люблю тебя. Но если ты продолжишь жужжать об этом, я подложу фейриную пыльцу в твой нектар. А теперь лучше расскажи, как ты собираешься помочь семье Винсета.
