Фрэнсис Вилсон - Апостол зла
Немыслимо. Она только что пришла. Но каминные часы в гостиной показывали то же самое.
— Я, наверно, пойду, — сказала она Рафу. — Простите, что я отнял все ваше время, — извинился он.
«Отнял время — просто смех».
— Не беспокойтесь. Вы у меня ничего не отняли.
— Вы на машине?
— Да. — На секунду ей захотелось быть без машины. Но как бы она ни желала продолжить длившуюся весь вечер беседу, совместный отъезд выглядел бы неприлично, и в понедельник утром, еще до ее появления на работе, об этом было бы известно всему математическому факультету.
— Хорошо, — сказал он, — потому что я должен помочь доктору Роджерсу навести здесь порядок.
— Конечно.
Лизл с трудом представила себе Рафа Лосмару в белых одеждах за вытряхиванием пепельниц и мытьем посуды. Но его искреннее стремление помочь кое-что говорило о нем.
Он проводил ее до дверей, взял за руку, чтобы пожать, но не выпустил.
— Без вас тут была бы смертельная скука, — заявил он.
Лизл улыбнулась. «Сам сказал то, что вертелось у меня на языке».
— Вы в самом деле так думаете? — спросила она.
— Абсолютно уверен. Можно вам как-нибудь позвонить?
— Разумеется.
«Ну конечно же позвони».
— Прекрасно. До скорой встречи.
«Вот именно».
Лизл не надеялась снова услышать о нем. Не то чтобы это имело какое-то значение. Приятный вечер. Нет, более чем приятный — самый интересный, самый волнующий вечер, каких она не проводила давно, с тех пор как погрузилась в свои вычисления. Жалко, что он закончился, но ничего не поделаешь. Она вроде бы на самом деле заинтересовала Рафа, блестящего студента-аспиранта. Она. Лизл. И разговаривала с ним без особых усилий. Очень приятное ощущение. Но все кончилось. Прими все, что было, скажи спасибо и мотай отсюда. Она радовалась, что решила прийти. В конце концов, этот вечер укрепил ее намерение вести более активную светскую жизнь. «Лизл — душа общества, вот кем я стану».
Вернувшись домой, Лизл с облегчением застонала, вылезая из слаксов, и приготовилась упасть в постель. Потянулась за янтарной плотно закупоренной трубочкой ресторила, но отдернула руку. Сегодня снотворное не понадобится. Лучше чуть-чуть полежать без сна и перебрать воспоминания о вечеринке.
Она скользнула под простыни, и тут зазвонил телефон.
— Привет. Это я, — произнес мягкий голос.
Лизл моментально узнала его. И поразилась обдавшей ее волне тепла.
— Привет, Раф.
— Я удрал от доктора, Роджерса и уже добрался до дому, но все еще слегка на взводе. Не желаете поболтать?
Конечно, желает. Похоже, она желает болтать всю ночь напролет. Что они почти, черт побери, и сделали.
Прежде чем повесить трубку, он спросил, нельзя ли им завтра пообедать вместе. Лизл заколебалась — она все-таки факультетский преподаватель, а он аспирант, — но лишь на секунду. Сегодня вечером она чувствовала в себе больше жизни, чем за многие годы, и сейчас ей предлагают возможность еще раз пережить это ощущение. Зачем отказываться?
— Разумеется, — сказала она. — Пока еще не везде расставили вазы с крекерами.
Он мелодично засмеялся.
— Вы молодец!
* * *Человек в белой рубашке и белых брюках положил телефонную трубку и раскинулся на белой софе в белой гостиной своего городского особняка. Улыбнулся и начал писать в воздухе буквы. Палец чертил в глубокой тьме: Л… И… З… Л…
— Есть контакт, — чуть слышно шепнул он.
Встал, пошел к задней двери, сделал два шага во внутренний дворик, встал босиком в мокрой траве. Еще раз улыбнулся, глядя вверх на созвездия в безлунном небе. Потом вытянул руки вперед параллельно земле, ладонями вниз.
И начал медленно подниматься.
* * *Эверетт Сандерс сел в постели и посмотрел в окно.
Он всегда плохо спал, и нынешняя ночь не отличалась от остальных: чередование полудремы с моментами полного бодрствования. Он лежал, укрывшись одной простыней, балансируя на грани сна, и ему вдруг показалось, что в окне появилось лицо.
Он протер глаза и посмотрел снова. Ничего. За окном пустота. Ничего, только стекло, никакого движения, только ветер тихо колышет штору.
Вообще ничего. Но тогда как там могло оказаться лицо? Квартира на третьем этаже.
Он откинулся на подушки и начал гадать, что это было — сон или галлюцинация? Несколько лет назад у него были галлюцинации. Не хотелось бы снова пройти через это.
Эверетт Сандерс повернулся на бок и попытался заснуть. Но по-прежнему лежал так, чтобы видеть окно, то и дело открывал глаза, чтобы не пропустить это лицо, если оно вернется. Лицо, разумеется, не вернется. Он это знает. Но оно показалось таким реальным. Таким реальным…
* * *Уилл Райерсон проснулся в испарине. Сперва подумал, что видел очередной кошмар, но не мог вспомнить сон. Лежа здесь, в темноте, он испытывал странное тревожное ощущение, что за ним наблюдают. Он встал, подошел к окну, но снаружи никого не было. Ничто не шелохнулось. Не раздавалось ни звука, кроме треска сверчков.
Ощущение не проходило.
Сунув ноги в старые мокасины, Уилл прихватил фонарь, включил свет снаружи и вышел в передний дворик. Стоя там в майке и трико, направил луч фонаря в темный провал обсаженной деревьями автомобильной парковки. Там кто-то был. Он это знает.
Зачем? Зачем кому-то за ним следить? Он абсолютно уверен, что о нем никому не известно. Если б кому-то стало известно, они бы его непременно забрали. Так кто же там?
Он вздохнул. Может быть, никого. Может быть, его опять одолевает мания преследования. Но почему сегодня? А, в конце концов, почему бы и нет, после всех этих лет?
Телефонный звонок. Должно быть, все дело в нем. Через три дня после него подсознание пошло вразнос. И сегодня он начинает ощущать результаты.
Поворачиваясь, чтобы вернуться в дом, он глянул вверх и застыл.
Высоко над ним на фоне звезд проплывал белый крест.
Двигался, дрейфуя к югу. Когда Уилл пригляделся, он стал меньше напоминать крест и больше походить на человека — на человека в белом, плывущего в воздухе с распростертыми руками.
У Уилла пересохло во рту, а ладони вспотели. Так не бывает. Так быть не может. Кошмар — вот это и есть кошмар. Но, пережив четыре года назад в Нью-Йорке настоящий кошмар, он понял, что законы разума и здравого смысла непостоянны. Иногда они нарушаются. И тогда что-нибудь происходит.
Человек высоко в небе поплыл наискосок и скрылся из виду за деревьями.
Дрожа от страха, Уилл поспешил в дом.
Мальчик в шесть месяцев
19 мая 1969
