Роберт Стайн - Оборотень из болот
Повсюду вокруг виднелись следы звериных лап, хорошо отпечатавшиеся в мягкой земле.
— На собачьи следы похоже, — заметил я.
— Собаки не рвут птиц на части, — тихо проговорил Вил.
В эту секунду из зарослей травы вынырнул Волк. Он подбежал к мертвой птице и собрался ее обнюхать.
— Волк, фу. Отойди, — прикрикнул я. — Отойди. Не трогай.
Я оттащил его назад, обеими руками вцепившись в шерсть у него на шее.
— Пойдем домой, — сказал Вил. — Нечего тут стоять и на это смотреть. После такого я ночью вообще не засну. Или засну, но тогда мне приснится кошмар. Точно приснится.
Мне пришлось тащить Волка за собой. Он все норовил вырваться и обнюхать птицу. Мы сошли с тропинки, чтобы не наступить на кровь. Потом мы вновь вернулись на тропинку и поспешили к краю болота. За всю дорогу мы не произнесли ни слова. Наверняка находились под впечатлением увиденного. И впечатление, надо сказать, было тягостное.
Когда мы выбрались на лужайку, я сказал Вилу «пока» и поспешил домой. Вил тоже едва ли не бегом бросился к своему дому. Волк, дурачась, рванулся ему вдогонку, но передумал и вернулся ко мне.
Облака разошлись, и вновь показалось солнце. И хотя уже близился вечер, еще было очень светло. Я даже прищурился с непривычки, ведь на болотах весь день было сумрачно. Я увидел, что папа возится в оленьем загоне — что-то прилаживает там к стене, — и поспешил к нему.
— Привет, пап.
Он оторвался от своего занятия и повернулся ко мне. Он был в джинсовых шортах и желтой майке. А на голову он напялил бейсболку, повернув ее козырьком назад.
— Как дела, Грэди?
— Мы с Вилом видели мертвую цаплю, — выдохнул я.
Я никак не мог отдышаться, ведь последнюю часть пути мы с Вилом почти что бежали.
— Где? На болотах? — полюбопытствовал папа безо всякого интереса. Скорее из вежливости. Он снял бейсболку, вытер рукой пот со лба и снова надел, только теперь козырьком вперед.
— Папа, ее разорвали на части!
— Такова жизнь в дикой природе, — невозмутимо отозвался он. Он наклонился к ближайшему оленю и приподнял над землей его переднюю ногу, чтобы рассмотреть копыто. — Ты же знаешь, Грэди. В природе случаются всякие вещи. Иногда очень жестокие, на наш человеческий взгляд. Я же тебе объяснял про теорию выживания. Выживает сильнейший, и все такое.
— Нет, папа. Это совсем другое, — с жаром проговорил я. — Эта цапля… ее разорвали надвое. Я хочу сказать, как будто кто-то взял ее и…
— Наверное, какая-нибудь другая птица. — Папа внимательно изучал оленье копыто. Я вообще удивляюсь, как он еще слышал, что я ему говорю. — Большая хищная птица. Это могла быть…
— Мы видели болотного отшельника, — перебил его я. — У него вся рубаха была в крови. А рядом с цаплей было полно следов. Звериных следов.
— Грэди, ты успокойся. — Папа наконец отпустил ногу оленя и повернулся ко мне. — Если ты собираешься часто ходить на болота, тогда лучше сразу готовься к тому, что там ты увидишь много чего такого, что покажется тебе неприятным и страшным. Только не надо воображать себе всякие ужасы. Я знаю, воображение у тебя богатое.
— Вил сказал, что это сделало какое-то чудовище! — воскликнул я.
Папа нахмурился и почесал макушку прямо через бейсболку.
— Я смотрю, у твоего нового друга тоже богатое воображение, — тихо заметил он.
Родители разрешили, чтобы Волк ночью спал у меня в комнате. Я ужасно обрадовался. Когда с тобой в комнате спит здоровенный пес, ты себя чувствуешь гораздо спокойнее.
Как я ни старался, но не сумел выкинуть из головы этот противный и страшный образ разодранной в клочья цапли. Он так и стоял у меня перед глазами. Я смотрел телевизор до ужина. После него мы с Эмили засели играть в шахматы.
Но чем бы я ни занимался, я вновь и вновь вспоминал эту груду растерзанного мяса и окровавленных белых перьев.
Вот почему я обрадовался, что Волк будет спать со мной.
— Ты ведь меня защитишь, если что, правда, пес? — прошептал я ему с кровати.
Он устроился на коврике рядом с кроватью. Когда я к нему обратился, он тихонечко рыкнул. Свет полной луны лился в окно и падал прямо на Волка. Я увидел, что он лежит, опустив голову на передние лапы. Кажется, он уже засыпал.
Я тоже закрыл глаза и почти мгновенно заснул.
Не знаю, сколько я спал.
Но посреди ночи меня разбудил страшный грохот.
Я рывком сел на постели. Поначалу я вообще ничего не соображал, но потом понял, что грохот донесся из гостиной. Кто-то вломился к нам в дом!
16
Грабитель?!
Я встал с кровати и на цыпочках подошел к двери.
Сердце бешено колотилось в груди.
Я встал у двери, не решаясь выглянуть в коридор.
Снова раздался грохот.
Потом шаги.
— Кто… кто здесь? — выдавил я. Это был даже не шепот, а сдавленный хрип.
Я открыл дверь, вышел в темный коридор и, распластавшись по стенке, направился в гостиную.
— Кто здесь? — выкрикнул я уже чуть увереннее.
Мама, папа и Эмили тоже вышли из своих комнат. Так что в коридоре мы все и встретились. Даже в темноте я сумел разглядеть, что все они растеряны и напуганы.
Я первым вошел в гостиную.
Там было не так темно, как в коридоре — в большое окно лился бледный свет полной луны.
— Эй! Есть тут кто? — позвал я.
И тут я увидел Волка. Я сначала даже не понял, что происходит. Он бросился прямо на окно. Его мощные плечи глухо ударились о стекло.
— Волк, прекрати! — заорал я.
Теперь я понял, что это был за ужасный грохот, который меня разбудил. Волк опрокинул журнальный столик, а заодно и торшер, который стоял у окна.
— Он… он пытается выйти на улицу, — пробормотал я.
Папа положил руку мне на плечо:
— Ну он тут и устроил… похоже, торшер разбил.
Волк снова набросился на окно.
— Волк, прекрати! — прикрикнул я.
Он повернулся ко мне, тяжело дыша. В лунном свете его глаза отсвечивали красным блеском.
— Чего он так рвется на улицу? — спросила Эмили.
— Если он будет такое устраивать каждую ночь, мы не сможем держать его в доме, — сказала мама.
Волк наклонил голову и возбужденно зарычал.
Его длинный хвост стоял дыбом.
— Откройте кто-нибудь дверь. Пусть он выйдет. — Голос у мамы был хриплым со сна. — Пока он не разнес весь дом.
Папа пошел в коридор и открыл переднюю дверь. Волк мгновенно сорвался с места, в три прыжка добрался до выхода и выскочил на улицу, едва не сбив папу с ног.
Я подошел к окну, чтобы посмотреть, что он будет делать. Но пес уже скрылся за домом. Как я понял, он побежал на задний двор. И тут до меня дошло, куда он так рвался.
