Наталья Корнилова - Чёрная фата
– Слушаю, – с трудом произнёс он заплетающимся языком.
– Привет, Корешок, – сказал Олег. – Узнаешь ещё?
– А, это ты Олежек! – радостно промямлил тот. – А я тут выпиваю, понимаешь.
– На какие шиши, интересно? Гонорар получил?
– Не, Володька деньжат подкинул.
– Володька – деньжат? – удивился Олег. – Это что-то новенькое. Ты почему провожать не приехал?
– Не мог. Пьяный был.
– Понятно. Ты там один закладываешь или как?
– Один. Вчера Ольга приезжала, но сразу свалила.
– Ещё бы. Кому охота на твою пьяную рожу смотреть, Слушай, ты сейчас что-нибудь соображаешь?
– Я?! – оскорбился Игорь. – Обижаешь, братишка. Я всегда соображаю, особенно когда выпью. А что?
– Ты ещё помнишь, что прислал мне фотографию?
– Какую фотографию? – озадаченно пробормотал тот.
– Свадебную. – Олег с трудом сдерживался, чтобы не послать пьяного идиота подальше и не бросить трубку.
– Черт, я же совсем забыл про это, – печально вздохнул Игорь. – Просто из головы вылетело.
– Неудивительно. Скажи, зачем ты вместо Насти какую-то старуху вставил? Думаешь, это смешно?
– Нет, это не смешно, – проговорил он, чётко расставляя слова. – Это страшно, дорогой Олег.
– Тогда на кой ляд ты это сделал? Игорь, казалось, немного протрезвел.
– Я ничего специально не делал Это настоящая фотография, братан. Клянусь.
– Брось свои дурацкие шуточки, Корешок, – не поверил ни единому слову друга Олег. – Если Володька это увидит, он тебя в порошок сотрёт.
– Он уже видел.
– Видел?! Ну и что?
– Ничего. Денег вот дал.
– Ну и дела, – изумлённо покачал головой Олег. – А ты не заливаешь?
– Нисколько. Настя разбирается в фотографии и подтвердила отсутствие монтажа на снимке. Пойми, дурья башка, эта старуха самая что ни на есть настоящая. Более того, я её живьём видел.
– Где?
– В Володькином подъезде. Правда, это было больше похоже на галлюцинацию, и она быстро исчезла. Такие вот дела, Олежек. Никто не знает, кто она такая, откуда взялась на фотографии и зачем туда вообще влезла. Может, ты что-то подскажешь? Ты же у нас теперь этот, как его, экстрасенс, туды его в качель.
– Если это не шутка, значит, все может быть очень серьёзно, – нахмурился Олег.
– Вот и я тоже Володьке об этом говорил. Но он не поверил.
– Я тоже не верю. У тебя только одна такая фотка?
– Нет, пять кадров получилось. Все остальные плёнки оказались засвеченными. Только Володьке об этом не говори.
– Не скажу. И что, все пять кадров с этой старухой?
– Именно так, все пять, только в разных ракурсах. Должен тебя предупредить, что фотография начинает нагреваться в руках того, кто нехорошо отзывается об этой старухе.
– Иди ты.
– Сам проверь. К тому же выражение лица у старухи иногда меняется, словно она слышит, что о ней говорят.
– Да, похоже, ты сильно перебрал, дружок, – сочувственно проговорил Олег. – Завязывал бы ты с этим гиблым делом, пока белая горячка не началась. Хотя, мне кажется, что она уже началась.
– Кто, белая горячка? – с горечью спросил Игорь. – Ошибаешься, братан, я в полной норме и с головой у меня все в порядке, черти по углам не хрюкают и по шторам не ползают.
– Конечно, у тебя ведь и штор-то нет, – усмехнулся Олег. – Ладно, Корешок, ложись спать, а я пойду ещё раз гляну на эту старушку. Если что-то интересное узнаю – позвоню.
– Только поаккуратней там, прошу тебя. От этой старухи всего можно ожидать.
– Разберусь как-нибудь. А ты спать ложись.
Они распрощались, Олег повесил трубку и снова пошёл в свой магический закуток, как он любовно называл обустроенный угол за шкафом. История с настоящей старухой на снимке, несмотря на свою фантастичность, привела его в замешательство. Читая различную литературу по парапсихологии, он много раз сталкивался с не поддающимися научному объяснению вещами, но с подобным явлением не сталкивался ещё ни разу. Каким образом на групповом снимке мог оказаться другой человек, к тому же одетый в платье невесты? Ладно бы прилепился где-нибудь с краю или висел в воздухе расплывчатым пятном, тогда ещё можно было допустить, что это энергетический след умершего человека. Такие следы простодушные люди называют привидениями. Олег сам видел множество снимков с привидениями, и все они были некачественными и спорными. То неясный призрак какого-нибудь давно почившего в бозе английского барона вдруг появится в его старинном родовом замке среди туристов, то едва различимый образ скелета замаячит в тёмном углу заброшенного дома – всякое случалось снимать вездесущим фотографам. Но чтобы вот так, средь бела дня, в часовне привидение влезло в платье невесты и начало красоваться перед всеми – это очень смахивало на сказку. Куда тогда, спрашивается, подевалась сама невеста? Где она была в момент фотографирования? Никто ведь не видел, чтобы Настя вдруг так сильно преобразилась, а вернее сказать, обезобразилась до неузнаваемости, когда Игорь щёлкал своим фотоаппаратом. Полный самых противоречивых мыслей, Олег уселся в кресло и склонился над столиком, на котором лежал свадебный снимок. Как только он встретился с глазами старухи, в затылке тут же возобновилось знакомое покалывание. Он был готов дать голову на отсечение, что, когда он первый раз смотрел на неё, она довольно улыбалась, прямо как счастливая невеста. Теперь же лицо старухи было совершенно серьёзным, глаза выжидающе глядели исподлобья, тонкий морщинистый подбородок был слегка выдвинут вперёд, словно она насупилась почему-то и ждала, что он скажет. Но Олег не спешил что-то говорить, продолжая спокойно изучать отталкивающий облик. Он пытался отыскать в ней признаки бестелесного существа, какие-нибудь расплывчатости или прозрачности, но тщетно – лицо было резким и отчётливым, из плоти и крови, как и у других на снимке. Следов фотомонтажа тоже не было видно. Неужели Корешок говорил правду?
Олег осторожно взял снимок в руки. На ощупь он был обыкновенным, совсем не горячим, на вес тоже Олег закрыл глаза, включил ясновидение и стал пытаться вызвать в голове какие-нибудь видения. К удивлению, это получилось почти сразу, даже без обычной предварительной подготовки. Сначала, размытые и нечёткие, появились лица незнакомых людей. Они смотрели на него как бы сверху, словно склоняясь над ним, лежащим, и были чем-то очень встревожены. Олег даже не мог разобрать, женщины это были или мужчины. Они о чем-то переговаривались между собой, но он не слышал их голосов. Затем кадр сменился другим, более отчётливым, появился длинный стол в какой-то тесной комнате, уставленный яствами. По бокам сидели люди и что-то кричали, держа в поднятых руках бокалы и глядя прямо на Олега. По артикуляции их губ он догадался, что они все выкрикивают одно слово: «Горько!» Не успел он обрадоваться этому открытию, как в голове возникла уже другая картина. Какой-то мужчина в старинной белой косоворотке, с перекошенным от злости лицом медленно приближался к нему, держа двумя руками большой топор. Вот он что-то сказал, сверкнув глазами, и занёс своё страшное орудие над Олегом. Он обхватил голову руками, громко вскрикнул и открыл глаза. В комнате все было по-прежнему, тикали настенные часы в тишине, фотография, выпавшая из рук, лежала на полу. Он не знал, связаны ли они со старухой на снимке или это были какие-то случайные сцены из его прошлой жизни, но на всякий случай открыл свою тетрадь и старательно записал в неё все, что удалось так ясно увидеть.
