Линкольн Чайлд - Реликварий
– Вниз? – не веря своим ушам, переспросил Смитбек. – Опять? Вы что, хотите, чтобы я скользил на брюхе?
Но Стрелок-Радист уже скрылся в проломе.
– Ни за что! – крикнул журналист, присев рядом с лазом. – Эй, послушайте! Я вниз не полезу! Если этому вашему Мефисто действительно есть что сказать, пусть сам приходит сюда.
После довольно продолжительной паузы из-за шлакоблоков глухо прогудел голос Стрелка-Радиста:
– Мефисто никогда не поднимается выше третьего уровня.
– Ну, значит, сейчас ему придется изменить своим привычкам. – Смитбек отчаянно пытался казаться уверенным. Однако было совершенно очевидно, что, полностью полагаясь на своего странного проводника, он попросту загнал себя в угол. Вокруг царила глухая непроглядная тьма, и как отсюда выбраться, было непонятно.
Не дождавшись никакой реакции, Смитбек спросил:
– Вы ещё здесь?
– Ждите, – донесся голос.
– Если вы уходите, оставьте мне немного спичек! – Что-то ткнулось в его колено, и Смитбек от неожиданности вскрикнул. Нет, ничего страшного, всего-навсего рука. Стрелок-Радист протянул из дыры какой-то предмет.
– И это все? – спросил Смитбек, насчитав на ощупь три спички.
– Все, что я могу дать. – Голос звучал слабо, явно удаляясь. Стрелок сказал что-то еще, но Смитбек уже не смог разобрать слов. А потом на него обрушилась тишина.
Смитбек опустился на корточки, привалившись спиной к стене и сжимая в кулаке спички. Он сидел в темноте и запоздало проклинал свою глупость. Никакая статья не стоит такого. И как он теперь, интересно, выберется на свет, имея всего лишь три спички? Смитбек закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь вспомнить пройденный путь, каждый его поворот. Вскоре он оставил это занятие – трех спичек все равно не хватит, чтобы благополучно миновать злосчастные рельсы.
Сидеть было неудобно, колени уже начали дрожать. Смитбек поднялся и прислушался, пристально вглядываясь в густую непроглядную тьму. Постепенно ему начали чудиться какие-то странные тени и движение. Он стоял неподвижно, стараясь дышать глубоко и размеренно. Казалось, он торчит здесь уже целую вечность. Безумие какое-то! Если бы он…
– Эй, Скриблерус! – раздался из пролома голос, который мог принадлежать лишь бестелесному призраку.
– Что? – выдохнул Смитбек, резко оборачиваясь.
– Я беседую с Уильямом Смитбеком, Скриблерусом, разве не так?
– Да-да. Я – Смитбек. Билл Смитбек. Кто вы? – спросил он довольно нервно.
– Мефисто. – Звук “с” был произнесен с каким-то зловещим шипением.
– Почему так долго? – спросил журналист, склоняясь к лазу.
– Труден путь наверх.
Смитбек помолчал. Он представил себе, как человек, находящийся сейчас там, за стеной, поднимался вверх на несколько уровней.
– Вы когда-нибудь выходите на поверхность? – спросил он наконец.
– Нет! Ты должен гордиться, Скриблерус. Так близко к поверхности я не был вот уже пять лет.
– Почему так? – продолжал допрос Смитбек, нащупывая в темноте кнопку включения магнитофона.
– Потому что это мой домен. Я властитель всего, что ты видишь.
– Но я ничего не вижу.
Из дыры в шлакоблоке донесся сухой смешок.
– Неверно! Ты зришь тьму. И тьма является моими владениями. Над твоей головой грохочут поезда, обитатели поверхности спешат по своим бессмысленным делам. Но все, что под Центральным парком – “Шестьсот шестьдесят шестая дорога”, “Тропа Хо Ши Мина” и “Бункер”, – принадлежит мне.
Смитбек задумался. Название “Шестьсот шестьдесят шестая дорога” имело смысл. Но два других его смутили.
– “Тропа Хо Ши Мина”? – переспросил он. – Что это?
– Сообщество, как и все остальные, – прошипел голос. – Теперь они объединились с моим для лучшей защиты. В свое время многие из нас были хорошо знакомы с “Тропой”. Многие из нас дрались в постыдной войне против отсталого народа. И за это нас подвергли остракизму. И вот теперь мы живем своей жизнью под землей в добровольной ссылке. Здесь мы дышим, размножаемся, умираем. И желаем лишь одного – пусть нас оставят в покое.
Смитбек потрогал магнитофон, надеясь, что пленка все зафиксировала. Он слышал об отдельных бродягах, искавших убежища в тоннелях подземки. Но чтобы постоянное поселение…
– Значит, все ваши подданные – бездомные? – спросил он.
Мефисто ответил не сразу.
– Нам не нравится это слово, Скриблерус. У нас есть дом, и не будь ты столь робок, я бы тебе его показал. У нас есть все необходимое. Трубы снабжают нас водой для приготовления пищи и для гигиенических целей. Подземные кабели дают электричество. Те немногие вещи, которые нам нужны с поверхности, доставляют гонцы. В “Бункере” есть даже медицинская сестра и школьный учитель. Другие подземные поселения – Вестсайдская сортировочная станция, например, – совершенно не организованы и там очень опасно. Мы же здесь живем с достоинством.
– Школьный учитель? Вы хотите сказать, здесь есть дети?
– О, сколь ты наивен, Скриблерус! Многие живут здесь только потому, что у них есть дети, а злобная государственная машина хочет отнять их и отдать в чужие руки. Они предпочли этот теплый и темный мир твоему миру отчаяния, Скриблерус.
– Почему ты так меня называешь?
Из дыры снова послышался сухой смешок.
– Ведь ты это ты, разве не так? Уильям Смитбек, Скриблерус?
– Да, но…
– Для журналиста ты очень плохо начитан. Прежде чем мы встретимся снова, изучи творение Александра Попа “Дунсиада”.
Смитбек начал подозревать, что его собеседник – личность куда более интересная, чем ему казалось.
– Кто вы на самом деле? – спросил он. – Каково ваше подлинное имя?
После недолгой паузы бестелесный голос прошипел:
– Я оставил свое имя на верхней ступени, и теперь я – Мефисто! Никогда, никогда не задавай мне этого вопроса.
– Извините! – Смитбек судорожно сглотнул.
Мефисто, похоже, рассердился. Тон его стал жестким, слова резко вырывались из темноты.
– Мы привели тебя сюда не без причины.
– Убийство Вишер? – с надеждой спросил Смитбек.
– В твоих статьях, так же как и в других, говорилось, что её труп обезглавлен. И я пришел сюда сообщить, что лишение головы – далеко не все. Это в некотором роде пустяк. – Он разразился резким кашляющим смехом.
– Что вы хотите этим сказать? Вам известно, кто это сделал?
– В каком-то смысле – да, – прошипел Мефисто. – Это сделали те, кто охотится на моих людей. Морщинники.
– Морщинники? – переспросил Смитбек. – Я не понимаю…
– В таком случае молчи и слушай меня, Скриблерус! Я сказал тебе, что мое сообщество – безопасная гавань. И так было всегда до прошлого года. Теперь на нас нападают. Те, кто покидает безопасную зону, исчезают, или их убивают. Убивают самым ужасающим способом. Наши люди все больше и больше боятся. Мои гонцы не раз пытались привлечь к этому внимание полиции. Полиция! – Послышался смачный звук злобного плевка, а голос перешел чуть ли не на визг. – Продажные цепные псы обанкротившейся системы! Для них мы всего лишь грязные твари, на которых можно орать и которых можно пинать. Наши жизни ничего не стоят! Сколько наших людей погибло или исчезло? Толстяк, Гектор, Черная Энни, Старший Сержант… Но стоило только одной светской красотке в шелках оторвать голову, как весь город встал на уши!
