Лана Синявская - У черта на посылках
– Ой, Андрюшка, ты, что ли? Куда ты пропала. Главный тебя обыскался. Держим оборону из последних сил!
– Болею я.
– Что, так плохо? – Всполошилась Галина. Я вдруг поняла, что она имеет в виду ворону и, соответственно, считает, что я больна на голову. Но переубеждать ее мне не хотелось. Нужно было бы много говорить, а мне сейчас были по силам только короткие реплики. Поэтому я решила не надрываться. Пусть себе думает что хочет. Главное, чтобы до шефа не дошло. Поэтому я предупредила:
– Скажи главному, что я тут поработаю над одним материалом. Когда вернусь – сразу отдам в печать. Хорошо?
– Это на самом деле или просто отговорка? – Осторожно поинтересовалась Галка. Я хорошо понимала ее волнение. В нашей редакции пустых обещаний по поводу материала не давали. За это можно было и по шее схлопотать. Пообещал? Хоть из кожа выпрыгни, а статейку в зубах приволоки. Поэтому я немного помедлила, прежде чем ответить:
– Все нормально. Будет вам пара колонок.
– Ладно. Я постараюсь ему сказать это в обтекаемой форме. А то вдруг у тебя чего не заладится, так чтоб не придирался понапрасну.
– Спасибо. – С чувством сказала я и, не удержавшись, спросила:
– Слушай, Галка, а кому ты говорила о моей встрече с Кибиткиной?
Галка, не ожидавшая этого вопроса, замолчала, а я почувствовала себя неблагодарной свиньей. Наконец она сказала:
– Ну, кое-кому я конечно говорила…
Я усмехнулась и уточнила:
– Кое-кому или всей редакции? Не бойся, колись. Я сейчас больная и немощная, так что расправа тебе не грозит.
– Ой, ну что ты, в самом деле? – Возмутилась Галка. – Я же не знала, что это тайна! Одному, другому сказала…
– А дальше понеслось как снежный ком. Все ясно, Галочка, не бери в голову. Это я так… – Постаралась я успокоить не на шутку перепугавшуюся секретаршу.
– А зачем ты вообще спросила? Что-то случилось? Материал кто-нибудь перехватил? Вот сволочи. Я им по дружбе, а они! Так и норовят стянуть, что плохо лежит!
– Да успокойся. Все в порядке. Никто ничего не стащил. Вернусь после болезни – расскажу. А пока больше не болтай на эту тему ни с кем, ладно?
Галка с облегчением поклялась мне, что эта тема впредь умрет вместе с ней, но я знала, что уже через десять минут она захочет нарушить обещание.
Мне никак не удавалось отделаться от мыслей о Неле. Мучила совесть, ведь я оставила ее, так и не вызвав скорую. Почему-то я была уверена, что тот, кто прятался в дальней комнате, тоже этого не сделал. Кроме того, стали возникать и другие подозрения. Возможно, все они были плодом воспаленного воображения на фоне простуды, но они были и не давали мне покоя.
Что же произошло с этой женщиной? Несчастный случай? Сердечный приступ? Она умерла у меня на руках и на ее теле я не заметила никаких ран. Значит, это не могла быть насильственная смерть. Но что делал таинственный человек в ее квартире? Хорошо, пусть это действительно был ее любовник, мне-то что. Она была еще не старой женщиной, к тому же вполне состоятельной и очень одинокой. В такой ситуации всегда найдутся желающие утешить даму. За отдельную плату. Хотя, что это я на пошлости сбиваюсь? Может, это были настоящие чувства? Нет, это вряд ли. Любящий человек не станет прятаться, когда любимая умирает у него на глазах. Значит, альфонс. Тогда его поведение вполне объяснимо. Зачем ему лишний раз светиться, отвечать на вопросы, которые неизбежно стали бы задавать врачи скорой и обязательные в таких случаях милиционеры. Он предпочел удрать.
Но почему дверь в квартиру была не заперта? На этот вопрос ответа у меня не было. Беспокойство усиливалось и мне стало ясно, что единственный способ избавиться от него – съездить туда еще раз. Сначала такое простое решение повергло меня в шок. Еще вчера мне казалось, что я никогда больше не приближусь к дому Нели даже на пушечный выстрел, а сегодня готова бежать туда, сломя голову.
Ну, бегать я, положим, не могла, так как от температуры сильно кружилась голова, но потихоньку все же добралась до знакомой уже улицы и взобралась на второй этаж. Бежевая дверь была опечатана. Это мена несколько успокоило. Значит, Неля не лежит там одна, ее забрали и теперь о ней позаботятся. Успокоившись на этот счет, я тут же начала терзаться другим вопросом: как все произошло? Кто обнаружил тело и вызвал соответствующие службы? Тот человек? Или кто-то из соседей?
Мой здравый смысл вцепился в меня обеими руками, уговаривая держаться от этого дела подальше. Пришлось потратить уйму времени, чтобы убедить его в том, что а) мне надо ЭТО узнать из-за того, что я больна б) смерть Нели имеет какое-то отношение к тем неприятностям, которые со мной произошли; в) Из-за а) и б) у меня вконец испортилось настроение и теперь я выздоровею не скоро. Здравый смысл болеть не любил так же сильно как я и потому милостиво позволил мне поговорить с кем-нибудь из соседей, соблюдая максимальную осторожность. Всегда гордилась своим даром убеждения…
Осмотрев по очереди двери справа и слева от себя, я решила позвонить в ту, что была ближе и не ошиблась. Женщина, возникшая на пороге, определенно была пенсионного возраста, что означало ее частое пребывание дома и массу свободного времени. Бабулька на вид была совсем не противная и, когда я завела заранее подготовленную песню о том, что я давняя знакомая Нели, которую я предусмотрительно называла тетей, пригласила меня войти. Эта квартирка оказалась однокомнатной, но, как принято в сталинках, места вполне хватало: большая прихожая, просторная кухня, которую я успела разглядеть в конце коридора и комната не менее двадцати пяти метров с двумя большими окнами, обставленная допотопной мебелью. Мне сразу бросилось в глаза обилие всевозможных салфеточек и подушечек со слегка выцветшей вышивкой. Оказавшись среди этого благолепия, я на секунду представила, что за окном не начало двадцать первого века, а мирные шестидесятые и сразу стало уютно. Единственное, что несколько портило впечатление от уютного жилища – это запах кошачьей, прошу прощения, мочи. Происхождение этого запаха выяснилось практически сразу, в тот момент, когда из кухни выплыл здоровенный полосатый кот. Презрительно смерив меня зелеными глазищами, он демонстративно повернулся задницей к стене, задрал хвост и…преспокойно пометил свою, так сказать территорию.
– Он у меня такой своевольный! – Заметив выражение моего лица, принялась оправдываться старушка. – Ничего не могу с ним поделать. На улицу отпускать боязно – вдруг обидит кто – так он повадился мне стены пачкать, поганец.
Я посмотрела на кота с сомнением. Такого, пожалуй, обидишь. Как же.
– А наказывать не пробовали? – Спросила я, радуясь, что разговор завязался легко, хотя тема для него была несколько специфической.
