Дмитрий Емец - Юный граф Дракула
Вцепись в него, юный граф Дракула! Вцепись! Ты увидишь, как это приятно! Сделай это – ты бессмертен! Ты всемогущ!
Теперь Хитров опасался только одного: как бы ему не впиться Орангутангу в горло. Сдерживая это странное желание, он обеими руками толкнул одиннадцатиклассника в грудь. Филька не ожидал, что толчок выйдет таким сильным. Единственным его желанием было оттащить распсиховавшегося парня от Петьки.
Но его новая сила, сила вампира, намного превосходила все, что было прежде. Опрокидывая парты, Орангутанг спиной пролетел по классу и врезался в доску рядом со скелетом.
Прими мои поздравления! Вот она, добыча! Наша добыча! Свежая кровь, как она мне нужна!
Замерев, Филька с ужасом увидел, как скелет начинает крениться над упавшим Орангутангом. Вначале покачнулась подставка, потом мертвые руки скелета вытянулись вперед, и он свалился на Орангутанга, заключив его в объятия.
В глазницах черепа что-то сверкнуло. Филька даже прищурился – такой ослепительной была вспышка. Невыносимо ослепительной. Когда же мальчик вновь открыл глаза, скелет уже стоял на прежнем месте.
Парты были повалены.
Орангутанг исчез. Исчез точно так же, как и Стафилококк.
Петька приподнялся на четвереньках. Нос у него был в крови – в драке досталось.
– Ты видел, Хитров? Ты это видел? – хрипло крикнул он.
Потом перевел взгляд на Фильку, и глаза его округлились.
Он разглядел клыки.
Хитров сообразил, что его ждет неприятное объяснение.
2– Почему ты раньше мне не сказал?
– Что бы я сказал? Знаешь, Петя, меня типа укусил скелет графа Дракулы, и я сам стал вампиром?
Мокренко озабоченно почесал щеку.
– Ясный перец. А ты того… не опасен? – с беспокойством поинтересовался он.
– Не знаю.
– Как это не знаешь? Ну сейчас же ты на меня не бросаешься!
Филька невесело усмехнулся. Его клыки успели уже скрыться и слились с остальными зубами.
– Сейчас нет. Не бросаюсь. Но я не знаю, что будет вечером, – признался он. – Вечером я испытываю жуткий голод, и меня мучают всякие видения.
– Видения? Какие?
– Ты не поймешь. Я и сам этого еще не понимаю. Кажется, кто-то очень хочет, чтобы я стал молодым графом Дракулой.
Петька перевел взгляд на дверь кабинета биологии. После того, как исчез Орангутанг, заключенный в объятия скелета, Мокренко не пожелал оставаться там ни на минуту.
– Ты хочешь сказать, что… тот скелет – скелет графа Дракулы? – спросил Петька хрипло.
Хитров пожал плечами.
– Точно не уверен. Возможно. Во всяком случае то, что это скелет вампира, я знаю точно. И тот голос, что у меня в голове, так говорит. Правда, я не всегда его слышу. Иногда он словно отдаляется или звучит как-то невнятно.
Петька поежился.
– Я что-то такое в кино видел. Эти вампиры типа того, что пробиваются к твоему сознанию. Хотят установить над ним контроль.
– Утешил, нечего сказать, – пробурчал его приятель.
– Давай типа рассуждать логически. Если это Дракула, то как он сюда проник? В наш город? Дракула – он же, вроде, где-то в Трансильвании, а мы вообще без трех минут в Сибири?
– Спроси о чем-нибудь полегче, – огрызнулся Филька. – Думаю, для вампиров расстояния не важны. Кровь везде одинаковая. Мало ли где носило этого Дракулу, пока он не оказался здесь? Это все случайность!
Внезапно голову мальчика пронзило болью, и он сжал виски ладонями. В его сознание вновь настойчиво втиснулся чужой голос.
Случайность? И ты веришь в случайности, дурачок? Я оказался здесь потому, что мне нужен ты. Именно ты, юный граф Дракула! Ты, и больше никто. Остальные – лишь добыча, мясо…
Мокренко опасливо оглянулся, будто боялся, что их подслушивает некто, незримо повисший в воздухе, и прошептал:
– Филь, слышь, может, нам кому-нибудь рассказать? Есть же, наверное, какие-то институты… Типа институт ненормальных явлений?
– Паранормальных явлений, – поправил Хитров.
– Вот-вот! Я же помню, что пан-ненормальных! Типа того. Может, нам туда обратиться?
Хитров скривился. Уж кому-кому, а ему эта идея точно не улыбалась.
– Ну ты, блин, и удружил! Спасибо! Явлюсь я в этот институт – и что? «Мальчик, зачем ты пришел! Ты вампир? Ну-ка, ну-ка! Мальчик, выдвинь клыки, мальчик, спрячь клыки! Мальчик, кто твои папа и мама? Караул! В городе объявился новый опасный вирус вампиризма! Санитары, возьмите у него кровь на анализ и заприте его в клетку, где он будет сидеть всю оставшуюся жизнь!» Вот и все дела. Мне останется сидеть в клетке и кричать: «Эй вы! Есть хочу! Дайте хоть живую мышь!»
– Живую мышь? – брезгливо переспросил Петька. – И ты бы ее съел? Тебя бы не стошнило?
Филька живо представил, как он проглатывает живых мышей, и почему-то это не вызвало в нем отвращения. Он даже понял, что был бы не прочь подкрепиться живой мышью или крысой прямо сейчас.
При одной мысли об этом клыки его начали выдвигаться, и ему стоило усилия загнать их обратно.
– Короче, в институт я не пойду! – решительно заявил Хитров. – С Дракулой нужно разобраться, но разобраться своими силами. Правда, я еще не знаю как.
«Ты надеешься со мной справиться, несчастный? Как ты можешь меня победить, когда ты такой же вампир, как и я? Вначале победи себя! Свою сущность. А это невозможно! Ха-ха!»
« Неправда! Я смогу! Я не буду вампиром!»
«Увидим, юный граф! Поживем – увидим».
3Наступившая ночь была еще хуже предыдущих. Филька никак не мог уснуть. Он лежал на кровати и старался не смотреть на луну в окне. На ее диске различимы были все равнины и кратеры. Светлая по краям, к центру она была чуть темнее. Даже задернутая штора не мешала Хитрову видеть луну – его новое зрение легко находило ее сквозь все преграды.
Луна была почти круглой. Почти, но не совсем. Какого-то краешка недоставало.
Фильке тяжело было находиться в постели. Ему хотелось выйти из дома и бесцельно бродить по улицам, вытянув вперед руки. Клыки во рту вели себя беспокойно: они то появлялись, то исчезали.
«Завтра полнолуние, юный граф Дракула! Завтра полнолуние! Все случится завтра, завтра!» – свербел у него в голове вкрадчивый голос.
Мальчик не выдержал. Он встал и пошел на кухню, откуда луна была не видна. Так Фильке казалось спокойнее.
Родители спали. В комнате у Витьки свет еще горел: студент-ветеринар ложился поздно. Он предпочитал, нацепив плеер, бродить в Интернете.
Опустившись на табуретку, Филька стал сидеть в темноте. Хотя темнота для него была теперь понятием условным. В темноте он видел еще лучше, чем днем. Гораздо лучше.
