Стивен Кинг - Плохой мальчишка
О, я не сержусь на нее за это, док. И на других. То, что они увидели тогда — лежащий на тротуаре маленький мальчик, тело которого было так обезображено пулями, что даже его родная мать не узнала бы. Если, конечно, предположить, что у него была мать.
7
МакГрегор в полдень увел клиента Брэдли обратно в глубины Усадьбы Иглы на проверку, обещая привести его обратно после неё.
— Я принесу Вам суп и бутерброды, если вы хотите, — предложил МакГрегор. — Вы должно быть голодны?
Но Брэдли абсолютно не хотелось есть. Только не после того, что он услышал.
Он по-прежнему сидел со своей стороны оргстекла, руки сложены на его блокноте, который оставался пустым. Он размышлял о неразберихе в жизни некоторых людей. В присутствии обоих было легче воспринимать рассказ Хелласа, потому что было ясно, что этот человек явно сумасшедший. Если бы во время суда он рассказал всю эту историю, с такой обескураживающей искренностью, как сейчас, он бы поставил перед присяжными сложную задачу, и Брэдли был убежден, что Халлас, скорее всего, был бы помещен в одно из двух психиатрических заведений штата с высоким уровнем безопасности, а не ждал бы последовательных инъекций тиопентала натрия, бромида панкурония и хлорида калия: смертоносный коктейль заключенные в Усадьбе Иглы называли «Спокойной ночи, Ирэн».
Но, по крайней мере, Халлас, лишившийся разума в связи с гибелью своего ребенка, прожил половину жизни. Половину несчастной жизни, страдая манией преследования и параноидальным бредом, но — как говорит древняя мудрость — не можешь прожить всю жизнь, довольствуйся половиной. В случае маленького мальчика все было гораздо более трагичным. По словам судмедэксперта, ребенку, который оказался не в то время, и не в том месте, было не более десяти лет, скорее всего — едва восемь. Тут можно лишь говорить о прологе к жизни.
МакГрегор привел Халласа, приковал его к креслу и спросил, долго ли они еще будут общаться.
— Он не хочет обедать, но, что касается меня, я был бы не против.
— Мы не долго, — сказал Брэдли.
Если быть честным, то на повестке был всего лишь один вопрос, и после того, как Халлас уселся, он задал его.
— Почему Вы?
Халлас поднял брови.
— Я прошу прощения?
— Этот демон — потому что я предполагаю, что это был демон, — почему он выбрал Вас?
Халлас улыбнулся, улыбка едва тронула его губы.
— Довольно наивный вопрос, не так ли? Это все равно, как если бы вы спросили меня, — почему рождается ребенок с пороками развития роговицы, как Ронни Гибсон, в то время как еще пятьдесят пришли в мир в этой же больнице совершенно нормальными. Или почему хороший человек, который всегда вел праведную жизнь, умирает от рака головного мозга в тридцать лет, а монстр, который заведует газовыми камерами в Дахау, живет до ста. Если Вы хотите знать, почему плохие вещи происходят с хорошими людьми, Вы попали как раз по адресу.
Ты шесть раз выстрелил в ребенка, подумал Брэдли и последние три или четыре раза — в упор. Что заставляет тебя считать себя хорошим человеком, ради Бога?
— Перед тем, как Вы уйдете, сказал Халлас, позвольте мне задать Вам вопрос.
Брэдли ждал.
— Что выяснила полиция?
Халлас задал этот вопрос беззаботным тоном, как заключенный, который продолжает разговор с единственной целью, чтобы побыть вне камеры немного подольше, но в первый раз после начала разговора, его глаза излучали интерес.
— Я в точности не знаю, — сказал Брэдли.
Но это, конечно же, было не так. У него был источник в Прокуратуре, молодая женщина, которой глубоко противна смертная казнь, она, если бы знала, наверняка сообщила бы ему имя и происхождение ребенка задолго до того, как газеты пронюхали и опубликовали бы его, а они, конечно, готовы были это сделать как можно быстрее: убийство ребенка всегда было новостью национального масштаба. За последние четыре месяца, интерес к этой истории слегка упал, но приведение в исполнение приговора Халласу неизбежно его оживит.
— Я хотел бы попросить Вас поразмышлять над некоторыми вопросами, сказал Халлас, но стоит ли это делать? Ведь у Вас уже сложилось свое мнение. Не окончательное, но сложилось.
Брэдли ничего не ответил.
На этот раз, улыбка Халласа была широкой и искренней.
— Я уверен, что Вы не поверили ни одному моему слову, но, в конце концов, разве кто-то может обвинить Вас в этом? Но включите Ваш хорошо соображающий мозг хотя бы на минуточку. Это был белый ребенок мужского пола. Когда ребенок подобного возраста исчезает, а в особенности белый ребенок мужского пола, его исчезновение редко остается незамеченным, и все общество мобилизуется на его поиски. У всех детей в наши дни берутся отпечатки пальцев с момента их зачисления в школу, это облегчает поиски и идентификацию в случае их исчезновения, убийства или похищения — эти вещи иногда происходят, особенно, когда родители оспаривают опекунство. Я думаю, что взятие отпечатков пальцев является обязательным в нашем государстве. Или я ошибаюсь?
— Вы не ошибаетесь, — сказал Брэдли с явной неохотой. — Но было бы неправильным придавать этому слишком большое значение, Джордж. Данные об этом ребенке просто не были внесены в Базу данных. Это случается. Система не безгрешна.
Улыбка Халласа достигла всей своей возможной полноты.
— Продолжайте верить в это, Мистер Брэдли. Продолжайте верить.
Он повернулся и жестом позвал МакГрегора, который вытащил наушники и встал.
— Закончили?
— Да, — сказал Халлас.
После того, как МакГрегор отстегнул наручники, он снова повернулся к Брэдли. Его красивая улыбка — та, что когда-то так нравилась Брэдли — исчезла без следа.
— Вы придете? Когда наступит время?
— Я буду там, — произнес Брэдли.
8
И, действительно, он был там шесть дней спустя, когда в 11:52 утра были повернуты жалюзи в комнате наблюдения, открывая зал для приведения приговора в исполнение с его белой плиткой и Y- образным столом. Еще два человека находились с ним в комнате. Одним из них был отец Патрик из церкви Сент-Эндрюс. Брэдли сидел в последнем ряду рядом с ним. Прокурор сидел в первом ряду, руки скрещены на груди, взгляд зафиксирован на действии, происходящем за стеклом.
Расстрельная команда (потому что это было так, что бы они ни думали об этом, промелькнуло у Брэдли) была на месте. Она состоял из шести человек: Туми — директор тюрьмы; МакГрегор и два других охранника; два медика в белых халатах. Звезда шоу лежал на столе, раскинув руки, удерживаемые ремнями, но когда повернулись жалюзи, в первую очередь внимание Брэдли привлек наряд директора. Голубая рубашка с расстегнутым воротником: довольно нелепый спортивный вид, который был бы более подходящим на поле для гольфа.
