Дин Кунц - Сумерки
Чарли не возражал. Он любил мальчика. С Джоем приятно было проводить время: он был послушным, любознательным, сообразительным и ласковым ребенком.
На церемонии Джой был шафером, и ему очень нравилась его роль. Он с серьезным лицом торжественно нес кольцо, а в нужный момент отдал его Чарли с такой широкой и теплой улыбкой, которая, казалось, могла расплавить золото кольца.
Когда официальная часть закончилась и под звуки "Радости к миру" Уэйна Ньютона они покидали церковь, было решено отпустить заказанный лимузин и пойти до гостиницы пешком. День был теплым, небо – голубым, не считая нескольких редких белых облачков, и даже музыка, гремящая в барах по обе стороны бульвара Лас-Вегас, не раздражала.
– Как насчет свадебного обеда? – поинтересовался Джой.
– Ты же завтракал два часа назад, – сказал Чарли.
– Я расту.
– Верно.
– А как ты представляешь хороший свадебный обед? – спросила Кристина.
Джой немного подумал, потом сказал:
– Биг-мак и баскин-роббинс.
– Ты знаешь, что с тобой может случиться, если ты будешь есть слишком много биг-маков? – сказала Кристина.
– Что? – спросил мальчик.
– Когда вырастешь, будешь как Рональд Макдональдс.
– Верно, – подтвердил Чарли. – Большой красный нос, рыжие волосы и толстые красные губы.
Джой засмеялся:
– Здорово! Хотел бы я, чтобы Чубакка был здесь.
– Я уверена, что Вэл хорошо заботится о нем, милый.
– Да, но он не слышит наших шуток.
Они шли по тротуару, Джой – между ними, и даже в это время дня горели вывески и реклама.
– Я вырасту, и у меня будут ноги как у клоуна? – спросил Джой.
– Точно, – ответил Чарли, – двадцать восьмого размера.
– Невозможно будет водить машину, – предупредила Кристина.
– Или танцевать, – подхватил Чарли.
– Я не люблю танцевать, – парировал Джой. – "Не люблю девчонок.
– Ну, через несколько лет полюбишь, – пообещала мать.
Джой нахмурился.
– Чубакка говорит то же самое, но я не верю.
– О, Чубакка, значит, разговаривает? – подтрунивала Кристина.
– Ну...
– И он разбирается в девочках?
– Ну, хорошо, если ты хочешь знать, – сказал Джой. – Я признаюсь, что я просто притворяюсь, что он разговаривает.
Чарли засмеялся и подмигнул жене.
– А если я буду есть много биг-маков, у меня и руки будут как у клоуна? – не унимался Джой.
– Ну да, – ответил Чарли. – И ты не сможешь завязывать шнурки на ботинках.
– Или ковырять в носу, – добавила Кристина.
– Я не ковыряю в носу, – возмутился Джой. – А знаешь, что Вэл сказала о ковырянии в носу?
– Нет. Что? – спросила Кристина, и Чарли заметил, что она немного боится ответа, потому что у Вэл мальчик всегда подхватывал разные словечки.
Джой сощурился от лучей солнца, будто старался точнее вспомнить высказывание Вэл. Потом произнес:
– Она сказала, что в носу ковыряют лодыри, психи, налоговые инспекторы и ее бывший муж.
Чарли и Кристина посмотрели друг на друга и засмеялись. Так хорошо было смеяться.
Джой сказал:
– Знаете, если вы хотите побыть.., ммм.., одни, можете оставить меня в игровой комнате в гостинице. – Я не возражаю. Там здорово. Всякие игры и прочее. А может, вы хотите поиграть в карты или на том автомате, где мама выиграла вчера?
– Я думаю, мы, пожалуй, остановимся, пока не проигрались, милый.
– А я думаю, вы должны играть, мам. Спорим, вы выиграете. Гораздо больше. Правда. Я знаю, что выиграете.
Я просто знаю, – сказал мальчик.
Солнце снова выглянуло из-за редких белых облаков, осветило мостовую, отразилось в хромированных панелях и стеклах проезжающих автомобилей, преобразив обшарпанные гостиницы и казино и наполнив воздух фантастическим мерцанием.
Эта история заканчивалась при ярком свете дня, а не темной, непогожей ночью.
