Бентли Литтл - Хранилище
— Возможно, это сработает, — согласился Билл. — Я с ними свяжусь.
— Но будь осторожен.
— Знаю. Вероятно, Кинг отслеживает мою электронную почту, прослушивает телефон. Нужно найти какой-нибудь другой способ связи.
— Почта, — предложила Джинни. — Обычная почта. Или служба доставки «Федерал экспресс».
— Ты предлагаешь сделать все по старинке?
— Так надежнее.
— Если только у остальных директоров нет своих мистеров Лэмов, которые вскрывают их письма.
— Тут придется рискнуть.
Билл продолжал кивать.
— Возможно, нам удастся это провернуть.
Джинни его поцеловала. Впервые с тех пор, как он признался в своей измене.
— Выше нос!
— Мы обязательно сможем это провернуть!
— Вот так лучше.
У Билла имелся список всех остальных «Хранилищ» в Соединенных Штатах, с указанием телефонов, но в нем не было имен директоров, и он определенно не собирался говорить с ними, когда те на работе.
Кончилось все тем, что он обзвонил все «Хранилища», выяснил, как зовут директоров, после чего позвонил в справочную службу всех указанных округов и узнал номера домашних телефонов директоров. Двух в списке не оказалось, и Билл решил не заморачиваться. Всем остальным он позвонил, поздно вечером или рано утром, и хотя вначале он робел и стеснялся, не зная, как высказать то, что ему нужно было сказать, постепенно говорить становилось все проще и проще. Он выяснил, что большинство директоров, подобно ему самому, были принуждены к соучастию помимо своей воли и многие открыто ненавидели Ньюмена Кинга.
Кое-кто из тех, кому звонил Билл, отнесся к его вопросам с подозрительностью, и для них он придумал какую-то отговорку, якобы связанную с деловой необходимостью.
Возможно, эти директора согласились бы поддержать его план, однако нельзя было исключать и то, что они верные сторонники Кинга, и Билл не собирался рисковать. Если у него возникали хоть какие-то сомнения, он не называл истинную причину своего звонка.
Ему повезло. Митч Грей, директор, которому он позвонил в первую очередь, тот самый, с кем они наиболее тесно общались на подготовительных курсах, ненавидел Ньюмена Кинга, похоже, так же сильно, как и он сам. В настоящее время Митч был в Огайо, и он сразу же ухватился за предложение Билла. Он даже предложил ему помочь установить связь с другими директорами.
— Я намереваюсь составить подробный отчет, — объяснил Билл. — И разослать его по почте всем домой. В нем я опишу, что произошло здесь. Мне бы хотелось устроить что-нибудь вроде общего выключателя, договориться о едином времени, когда все директора разом возьмут «Хранилища» в свои руки и начнут исправлять то, что натворил Кинг. Здесь, у себя, я действовал постепенно, последовательно, однако если так поступят все, это даст Кингу время подготовиться, придумать какой-то способ противостоять нам. Я же хочу застигнуть его врасплох. И, на мой взгляд, нанести ему ощутимый удар можно будет только в том случае, если мы сразу отнимем у него всю власть.
Митч помолчал.
— Как вы думаете, что он такое?
— Не знаю, — честно сказал Билл.
— Почему, как вы полагаете, он так поступает?
— Не знаю.
— Вы действительно считаете, что мы сможем с ним бороться?
— Попробовать обязательно нужно.
— Но вы считаете, что мы победим?
— Да, — подтвердил Билл. — Мы обязательно победим.
После долгих размышлений вечером он пришел к выводу, что массовые увольнения станут лучшим сигналом начала войны. Разом избавиться от всех сторонников Кинга во всех «Хранилищах», после чего тотчас же начать уреза́ть власть компании. Билл составил приблизительный график и сохранил его на компьютере.
На следующее утро он позвонил другим директорам.
По прошествии двух недель все было готово.
Служба доставки «Федерал экспресс» продолжала каждый день приносить видеокассеты, якобы от Сэм, но Билл и Джинни разбивали их без просмотра. Кинг ежедневно звонил Биллу на работу, оставлял сообщения на автоответчике и присылал письма по электронной почте, отправлял ненужный товар, который приходилось отсылать обратно, звонил сотрудникам домой, приказывая им выполнять его волю и обещая продвижение по службе, делал все законное, чтобы пошатнуть власть Билла, но тот очень мудро проводил кадровую политику, и подчиненные хранили ему верность. Влияние «Хранилища» за пределами торгового зала практически полностью исчезло, и Джунипер медленно, но верно выбирался из трясины рабства.
Не все директора поддержали Билла, но бо́льшая их часть присоединилась к его плану. Вдвоем с Митчем они связались больше чем с двумястами директорами, среди которых оказалось всего десять таких откровенных деспотов, что их даже не стали посвящать в замысел. Еще человек пятнадцать произвели неопределенное впечатление, и им тоже ничего не сказали, посчитав, что осторожность не бывает излишней. Но остальные сто семьдесят пять директоров полностью поддержали заговорщиков, согласившись сделать все возможное, чтобы свалить Кинга. Они были готовы пойти на унижения и позор, готовы были пожертвовать своим благосостоянием во имя высшего блага.
Билл ими гордился.
План заключался в том, что все директора «Хранилищ», участвующие в заговоре, должны были назначить общее собрание всех своих сотрудников в воскресенье утром в пять часов по Тихоокеанскому поясному времени, в шесть часов по Горному поясному времени, в семь часов по Центральному поясному времени и в восемь часов по Восточному поясному времени, так, чтобы все собрания совпали по времени и начались в один и тот же момент, независимо от того, в каком часовом поясе находится конкретный магазин. Воскресенье было выбрано потому, что в этот день «Хранилища» открываются позже обычного.
К тому же воскресенье — «день Господень».
А в подобном предприятии участие Господа не помешает.
На этих собраниях люди Кинга будут уволены, всех руководителей переведут на другую работу, службы безопасности будут распущены. К этому времени во всех «Хранилищах» будет проведена инвентаризация, и директора подпишут новые договоры о поставках, которые, по крайней мере на бумаге, полностью изменят ассортимент товаров.
План был смелый, и даже если результаты окажутся не совсем такими, как ожидалось, все равно с организационной точки зрения это станет большим достижением.
И Кингу будет нанесен болезненный удар.
Единственный вопрос заключался в том, насколько болезненный.
В воскресенье утром Билл, Джинни и Шеннон проснулись рано. Джинни готовила завтрак, Шеннон смотрела телевизор, Билл читал газету, и все трое делали вид, будто это самый обыкновенный день, будто не происходит ничего важного, но все были взволнованы и встревожены, все вели себя тише, чем обычно, и обратный отсчет до назначенного часа, казалось, будет длиться бесконечно.
