Джим Батчер - Перемены
Я не мог видеть остальных. Мне не удавалось повернуть для этого голову. Но никто не дрался. Никто из нас не мог двигаться под ужасающим давлением воли Красного Короля и палаты Лордов Внешней Ночи.
— Кичливые твари, — прорычал Красный Король. — Умрите в муках. — Он схватил другого стража и подтянул его к себе, как будто крепкий вампир был ребёнком. — Я должен повторять? — закипел он и пихнул ему в руки окровавленный ритуальный нож. — Бросьте ребёнка на алтарь и убейте её.
Глава 46
Такие парни, как Красный Король, просто не знают, когда надо заткнуться.
Я боролся, пытаясь поднять руку, и на это потребовалось больше усилий, чем на всё то, что я делал этой ночью. Моя рука дрожала и дрожала сильно, но все-таки продвинулась на шесть дюймов, коснувшись поверхности черепа, который лежал в импровизированной сумке у меня на поясе.
«Боб!» — закричал я про себя, словно использовал переговорные камни.
«Адские колокола»-ответил он: «Тебе нет нужды орать. Я тут».
«Мне нужен щит. Что-то, что отразит его волю. Я полагаю, что это — духовное нападение. Дух должен быть в состоянии противостоять этому».
«О, уверен. Но я не могу сделать этого отсюда, босс» — сказал Боб.
«У тебя есть моё разрешение покинуть череп для этой цели!» — отчаянно подумал я.
Глазницы черепа вспыхнули оранжево-красным светом, и затем облачко яркосветящейся энергии вылетело из них и поднялось, собираясь вокруг моей головы и проливая вокруг теплый свет.
Секунду спустя я услышал мысли Боба: «Накоси-выкуси, коротышка!»
И внезапно воли Красного Короля оказалось недостаточно, чтобы держать меня внизу. Боль отступила, задушенная и беспомощная от возбуждения ледяным холодом, который прошелся по моим нервам, наполняя их энергией. Я сжал зубы, освободившись от груза боли, и противопоставил мою собственную волю его воле. Я был словно ребенок, борющийся с чемпионом армрестлинга, но его последние слова придали мне какую-то дополнительную силу, и внезапно я поднял себя на ноги.
Красный Король повернулся ко мне лицом и протянул обе руки в мою сторону, его лицо исказилось от бешенства и презрения. Ужасное давление начало возрастать и удваиваться. Я отчетливо услышал его голос, который приказывал:
— Поклон. Вниз. Смертный.
Я сделал один шаркающий шаг к своим друзьям. Затем второй. И еще. И еще один, двигаясь вперед с возрастающей уверенностью. Тогда я прорычал через сжатые зубы:
— Поцелуй. Меня. В. Задницу. — И положил руку Мёрфи на левое плечо.
Ее протянутая рука была уже на полпути к мечу. Когда я коснулся её, наши ауры соединились, распространяя мою собственную защиту на неё, и я почувствовал прямую и резкую силу её воли, сопротивляющейся бессмертной силе, противостоящей нам. Как только это произошло, ее рука в мгновение ока дотянулась до рукояти Фиделаккиуса, и Мерфи резко выхватила катану из простых деревянных ножен.
Белый свет, подобный которому древний стадион никогда не видел, хлынул из лезвия меча. Он был такой яркий, что напомнил мне кристаллическую равнину. Завывания боли раздались вокруг нас, но тут же потонули во внезапном, ясном крике — голос Мерфи трубой пронёсся через стадион и поднялся к небесам:
— Фальшивые боги! — её голубые глаза засверкали, когда она посмотрела на Красного Короля и палату Лордов Внешней Ночи. — Обманщики! Узурпаторы истины! Разрушители веры, семей, жизней детей! За ваши преступления против майя, против людей всего мира, сейчас вы будете держать ответ! Ваше время пришло! Встречайте правосудие Господа Бога Всемогущего!
Я думаю, что только я был достаточно близко, чтобы увидеть шок в её глазах и понять, что не Мёрфи говорила эти слова — кто-то другой говорил их через неё.
Потом она описала своим мечом дугу, разрубив воздух перед нами единым, свистящим ударом.
И воля Красного Короля исчезла. Ушла.
Красный Король что-то закричал, указывая в направлении Мёрфи и корчась от боли. В тоже мгновение остальные мои спутники тяжело вздохнули и вздрогнули, когда давление на них внезапно прекратилось.
Все золотые маски повернулись к моей подруге.
«Боб!» — закричал я: «Иди с ней! Сохрани ее свободной!».
«Йехуу!» — радостно воскликнул Боб. Он золотисто-оранжевым огоньком метнулся от моей головы к Мёрфи и собрался вокруг её светлых волос, как раз в тот момент, когда объединенная воля палаты Лордов Внешней Ночи упала на неё, такая плотная и тяжелая, что я отшатнулся от этой энергии, как от физической силы. Даже воздух вокруг исказился от её мощи.
Белый свет Меча струился вниз и вокруг. Одежда Мерфи буквально изменилась, словно свет тек сквозь нее, становясь ее частью, превращая ночь в день, черное в белое. Она, оскалившись, поднялась на одно колено и посмотрела вверх, упрямо выставив подбородок. Её голубые глаза сияли огнем, бросая вызов тринадцати темным богам, а вокруг головы пылающим золотым нимбом горел один из наиболее могущественных духов, которых я когда-либо встречал.
Мёрфи с криком и ровным взмахом меча поднялась на ноги. Лорды Внешней Ночи дружно отшатнулись, словно они все получили резкий удар. Несколько золотых масок сорвало с лиц, как будто этот удар был реален, и слитное присутствие их объединённой воли внезапно исчезло.
Воины-ягуары, полуобращенные и вампиры с воплями бросились к Мёрфи.
Она, взмахнув катаной, уклонилась, разнесла вдребезги традиционный обсидиановый меч пренебрежительным взмахом Фиделаккиуса и небрежным движением свалила воина, орудовавшего им.
Но её превосходили численно. Не десятком или несколькими, а сотнями. Воины-ягуары немедленно окружили ее, чтобы покончить с нею, нападая со всех сторон. Они знали, как действовать сообща.
Но и мы с Саней это знали.
Саня перехватил Эспераккиус и, шагнув вперед, присоединился к драке. Вокруг него тоже вспыхнул белый сияющий свет, который, казалось, облизывал вампиров, заставляя их сгибаться, обжигая белыми искрами, которые отражались у них в глазах. Его обутая в грубый ботинок нога ударила воина-ягуара в поясницу, и голой силы удара было достаточно, чтобы голова воина запрокинулась назад с такой силой, что сломалась шея.
Я бросился за Саней, выпустив поток морозного ветра, который сбил двух воинов с ног, когда они попытались обойти Мёрфи с тыла.
Они с и Саней стали спина к спине, уничтожая воинов-ягуаров с методичной эффективностью, в то время как всё больше и больше врагов устремлялось к ним. Я продолжал отбрасывать нападающих, неспособный нанести существенный вред, но, препятствуя тому, чтобы они смогли собраться вокруг Сани и Мерфи подавляющим большинством, однако я уже чувствовал усталость. Я не мог сдерживать их вечно.
