Пауль Локамп - Охотник на ведьм
— Йогурт и эти, прости Господи, хлопья.
— Это полезно, — согласился О`Фаррел.
— Может, и полезно, но на вид это — древесные опилки. На вкус, кстати, тоже.
— Ты ничего не понимаешь в женских диетах, Алекс. Эти опилки, несмотря на внешний вид, полезная штука. Пробовал?
— Уволь от этого удовольствия, — я поднял руки, — лучше испорчу желудок омлетом. Это менее полезно, но зато более приятно. И ветчины мне побольше. И грибов.
— Я уже понял, — ирландец достал из шкафчика сковородку. — Кстати, сегодня сочельник! Дома будем отмечать или в Литве какие-то особые традиции?
— Конечно, дома, — пожал плечами я, — как же иначе? Позовем Вилию, чтобы она дома не скучала, и отметим это неправильное Рождество. Потом оно плавно перейдет в Новый год и закончится восьмого марта.
— Как так — восьмого марта? — Базиль чуть посуду из рук не выронил.
— Не обращай внимания, это так — особенности национальных праздников.
— А почему католическое Рождество неправильное? — спросил он.
— Неправильное и есть. Настоящее Рождество, чтобы ты знал — шестого января. День, который у католиков называется днем «трех королей» — магов Каспара, Мельхиора и Валтасара, пришедших с дарами в Вифлеем.
— Погоди, ты намекаешь на Эпифанию?
— Да, именно так. Католические праздники, которые завершаются днем Богоявления, то есть Эпифанией или Теофанией. Впервые упоминается Климентом Александрийским около 200 года.
— А причем здесь неправильное Рождество? Или ты имеешь в виду православие?
— Православие здесь ни при чем. В начале XII века сирийский богослов Дионисий Бар-Салиби указал точные причины, по которым ввели эту декабрьскую дату. Кстати, в его богословском труде есть такая фраза: «Господь был рожден в месяце январе, в день, когда мы празднуем Богоявление; ибо древние соблюдали Рождество и Богоявление в один день». Так что католики в древние времена тоже праздновали этот день в январе. Это уже потом его перенесли на 25 декабря.
— По какой причине? — поинтересовался Базиль.
— Обычная борьба за власть. Там же было сказано, что язычники имели обыкновение отмечать 25 декабря праздник рождения солнца: «для украшения торжества у них был обычай возжигания огней, даже христиане приглашались принять участие в этих обрядах. И когда учители заметили, что христиане были покорены этим обычаем, они решили праздновать праздник истинного Рождества в тот же день; а 6 января они стали праздновать Богоявление».
— Час от часу не легче, — покачал головой О`Фаррел. — Воистину «разделяй и властвуй».
— Вся история человечества не что иное, как один большой обман. Но это так, для завязки разговора. Есть плохие новости, — сказал я. — Когда вы изволили дрыхнуть, я успел не только съездить за Наташей, но и наведался к памятнику.
— Ты что, Алекс, с ума сошел?
— Нет. Но дело не в моем психическом здоровье, а в том, что я обнаружил.
Я рассказал О`Фаррелу про разметку и окончательно добил его, высказав несколько мыслей, возникших по этому поводу. Неприятных, чего уж греха таить. Было у меня время подумать, пока в аэропорт ехал. Базиль, слушая мои версии, быстро мрачнел. Понимаю — ошалел от новостей. У меня были схожие чувства, когда мозаика начала складываться.
— Если ты прав, — задумчиво произнес Базиль, — то шестое января будет плохим днем.
— Плохим — это еще мягко сказано, — кивнул я, — если им не помешать. Только одно мне непонятно — кто именно из этих двух претендентов окажется на месте? Хорошо, если нежить, пусть и восточная. С ними, согласись, проще. А если нет? Если сторон будет больше? Мне кажется, что Винченцо не зря документы по всему миру собирает. Будто хочет спрятать всю информацию о такого рода договорах. Чтобы, не дай Бог, до нее не добрались.
— А ты не допускаешь мысли, что Винченцо может сам на это пойти? — спросил Базиль.
— Нет, — покачал головой я, — уже нет. Поначалу была такая мысль. Но сам посуди — зачем тогда с нежитью воевать? Зачем мне работу предлагать? И эта фраза…
— Какая?
— Винченцо сказал во время первой встречи. Мы немного зацепились за проблемы католической церкви, и он произнес что-то похожее на: «есть люди, избравшие целью изучение мира, а не насаждение истинной веры». Мне кажется, что Кастелли больше похож на исследователя, нежели на ревностного служителя церкви. Конечно, я могу и ошибаться, но не похож на человека, готового такие договора подписывать. Помнишь, я про Казимераса рассказывал? По идее, если бы я согласился на предложение Ватикана, то мы работали бы с ним вместе. А этот священник, земля ему пухом, мужик был правильный, о людях думал. Редкость в наше время. Так что Винченцо не подходит.
— Если Кастелли отнести к первым, то кто будет вторым? — спросил Базиль.
— Не знаю…
— Слушай, Александр, шутки в сторону! Если все, что ты мне рассказал, случится, то будет не до смеха. Связывайся с Кастелли. Его это тоже касается. Выскажи эти мысли, пусть присылает ватиканских ребят. Надо моих из Ирландии вызывать, — предложил он.
— Твои не поедут, — махнул рукой я. — Тебе же испанец объяснил, что они в это дело не полезут.
— Но вопрос касается всех нас!
— Касается, но все равно не приедут. Кардиналу позвоню в первых числах января; нечего раньше времени горячку пороть. Посмотрим на его реакцию, — предложил я.
— Пожалуй, это вариант, — согласился О`Фаррел. — И не забывай, что на тебе статья висит, особо не разгуляешься.
— Знаешь, что самое плохое, Базиль? Непонятно, кто за всем этим стоит и зачем это нужно! Это ведь не простой передел сфер влияния между религиями — это нечто большее…
Через несколько минут мы услышали, как по лестнице спускается Наталья, и разговор пришлось отложить. Надо было видеть реакцию Базиля. Эдакий застывший соляной столб у кухонной плиты. Да и я чуть кофе не поперхнулся. Волосы, собранные в две озорные косички, сияющие глаза… Было с чего дар речи потерять!
После того, как обрели дар речи и познакомились, мы не спеша позавтракали, а вскоре приехала Вилия. Вроде праздники, отдыхала бы… Хотя прекрасно ее понимаю, и дело тут совсем не в деньгах, которые ей плачу за помощь. Просто она, как и многие в этом мире, чувствовала себя одинокой. Скучная жизнь на пенсии, дочка с внучкой в Америке, вот она и перенесла на мой дом свое желание быть нужной.
Вилия с Натальей быстро нашли общий язык, к тому же они были знакомы. Ну да, все-таки коллеги. Этот союз, основанный двумя медичками, вылился в то, что нас просто выперли с кухни. О`Фаррел даже рот открыл от удивления. Он собирался приготовить ирландское блюдо к рождественскому столу, но ему доходчиво объяснили, что его номер восемнадцать, и экспериментировать он будет позже, когда женщины приготовят все необходимое. Я только ухмыльнулся и увел пыхтящего Базиля во двор — поговорить и Бакса выгулять. Тишка, покосившись на кухню, идти с нами отказался. Правильно, чего он там не видел? Снега? А женщины — они и покормят, и куриной грудки кусочек отрежут. Обжора…
