Стивен Кинг - Команда скелетов
Меня тянуло к ней. Не как к моей возлюбленной и не как к Ноне, хотя Бетси и выглядела как ее младшая сестра. Но в своем роде это было так же серьезно и так же безнадежно. Рядом с ней я чувствовал себя молокососом. Ей было семнадцать, на два года больше, чем мне.
Я стал появляться в «Молодежной Лиге» все чаще и чаще, даже в те вечера, когда там не было Билли, просто, чтобы мельком увидеть ее. Я чувствовал себя как охотник за птицами, но у меня не было шансов на успех. Я возвращался домой, врал Холлисам по поводу того, где я был, и тащился в свою комнату. Я сочинял длинные, страстные письма, в которых описывал ей все, что мне хотелось бы с ней проделать, а потом рвал их на мелкие кусочки. На уроках в школе я мечтал, как сделаю ей предложение и мы вместе убежим в Мехико.
Она, должно быть, поняла, что со мной происходит, и это, по всей видимости, ей немного польстило, потому что когда Эйса не было рядом, она обращалась со мной довольно мило. Она подходила ко мне, садилась на стульчик, позволяла купить ей колу и слегка соприкоснуться бедрами. Это сводило меня с ума.
Однажды вечером в начале ноября я слонялся по заведению, время от времени играл с Биллом в биллиард и ждал, когда она придет. Зальчик был пуст, так как не было еще и восьми часов. Снаружи рыскал тоскливый ветер, предвещая зиму.
— Тебе лучше бросить это дело, — сказал Билл, посылая девятый номер прямо в угол.
— Бросить что?
— Сам знаешь.
— Нет, не знаю. — Была очередь Билла, и я отошел опустить десять центов в музыкальный автомат.
— Бетси Маленфант. Чарли Хоган рассказал Эйсу о том, как ты рыскаешь вокруг нее. Чарли казалось все это забавным, ну, то, что она старше и все прочее, но Эйс даже не улыбнулся.
— Она для меня ничего не значит, — сказал я побелевшими губами.
— Хорошо, если так, — сказал Билл, а потом вошли двое парней, и Билл подошел к стойке, чтобы выдать им биллиарные шары.
Эйс появился около девяти. Он был один. Он никогда не обращал на меня никакого внимания, и я почти забыл уже о словах Билли. Когда ты невидим, то начинаешь думать, что ты неуязвим. Я стоял у игрового автомата и был увлечен игрой. Я даже не заметил, как вокруг стало тихо: люди прекратили играть в боулинг и в биллиард. Потом я почувствовал, как кто-то швырнул меня прямо на автомат. Я рухнул на пол, как мешок. Он стоял и смотрел на меня. Ни одна прядь волос не выбилась из его идеальной прически. Его куртка на молнии была наполовину расстегнута.
— Перестань здесь болтаться, — сказал он мягко, — иначе мне придется немного подправить твой внешний облик.
Он вышел. Все смотрели на меня. Мне хотелось провалиться сквозь землю, до тех пор пока я не заметил на большинстве лиц выражение зависти. Я привел себя в порядок с безразличным видом и опустил еще один десятицентовик в игровой автомат. Двое парней, направлявшихся к выходу, подошли ко мне и хлопнули меня по спине, не произнеся ни слова.
В одиннадцать, когда заведение закрывалось, Билли предложил отвезти меня домой на машине.
— Это может плохо для тебя кончиться, если ты не будешь осторожен.
— Не беспокойся обо мне, — сказал я.
Он ничего не ответил.
Через два или три дня около семи появилась Бетси. Кроме меня, там был еще только один чудной парень по имени Верн Тессио, вылетевший из школы за пару лет до того. Я едва ли обратил на него внимание. Он был даже более невидимым, чем я сам.
Она подошла прямо к тому месту, где я играл, так близко, что я смог ощутить запах ее чистой кожи. От этого у меня закружилась голова.
— Я слышала о том, что Эйс сделал с тобой, — сказала она. — Мне теперь запрещено разговаривать с тобой, но я и не собираюсь этого делать, но я знаю, как это исправить. — Она поцеловала меня. Потом она вышла, еще до того, как язык отлип у меня от гортани. Я вернулся к игре в полном оцепенении. Я не заметил даже, как Тессио пошел рассказать всем новость. Передо мной стояли ее темные, темные глаза.
Позже в тот же вечер мы сошлись на стоянке с Эйсом Меррилом. Он не оставил на мне живого места. Было холодно, ужасно холодно, и к концу я начал плакать, уже не задумываясь о том, кто может увидеть или услышать это, а слышать и видеть меня могли практически все. Одинокий фонарь безжалостно освещал место действия. Мне даже ни разу не удалось толком ударить его.
— О'кей, — сказал он, присев на корточки рядом со мной. Он даже нисколько не запыхался. Он вынул из кармана нож и нажал на кнопку. Выпрыгнули семь дюймов облитой лунным светом стали. — А это я припас для следующего раза. Я вырежу свое имя у тебя на яйцах.
Он поднялся, наградил меня последним пинком и ушел. Минут десять я пролежал на замерзшей грязи, дрожа от холода. Никто не подошел ко мне, никто не похлопал меня по спине, даже Билл. Не появилась и Бетси, чтобы все это исправить.
В конце концов я поднялся самостоятельно и на попутке добрался до дома. Я сказал миссис Холлис, что поймал попутку, за рулем которой был пьяный, и мы съехали в канаву. Никогда больше я не появлялся в «Молодежной Лиге».
Через некоторое время Эйс бросил Бетси, и с тех пор она покатилась по наклонной со все возрастающей скоростью, совсем как груженый самосвал без тормозов. По пути она подхватила триппер. Билли сказал, что видел ее как-то вечером в Левинстоне: она упрашивала двух парней заказать ей выпить. Он сказал, что она потеряла несколько зубов и нос ее был перебит. Он сказал, что я бы никогда не узнал ее. Но к тому времени мне было наплевать.
У пикапа были лысые шины, и прежде чем мы добрались до Левинстона, колеса стали увязать в свежевыпавшем снеге. Нам потребовалось сорок пять минут, чтобы проехать двадцать две мили.
Человек на заставе у Левинстона взял шестьдесят центов и спросил: — Скользко на дороге?
Никто из нас ему не ответил. Мы подъезжали к тому месту, куда стремились попасть. Если бы я не поддерживал с ней эту мистическую бессловесную связь, я мог бы сказать только, что всю дорогу она просидела на пыльном сиденье пикапа, крепко ухватившись за сумочку и уставившись на дорогу прямым и необычайно напряженным взглядом. Я почувствовал, что меня пробивает озноб.
Мы выехали на шоссе 136. Там почти не было машин: ветер становился сильнее и снег повалил гуще чем раньше. Проехав Харлоу Виллидж, мы заметили на обочине здоровый перевернутый «Бьюик». Подфарники мигали, подавая аварийный сигнал, и передо мной неожиданно возник призрак-двойник машины Нормана Бланшетта. Сейчас ее уже, наверное, занесло снегом. Остался лишь бесформенный сугроб в темноте.
Водитель «Бьюика» попытался остановить меня, но я пронесся мимо, даже не замедлив хода и обдав его грязной жижей из-под колес. На дворники налипал снег. Я высунулся из окна и потряс один из них. Часть снега упала, и стало видно немного лучше.
