Дино Динаев - Собака Кантерсельфа
– Я еще двадцать лет назад, при заброске сюда, знал, куда меня, в конце концов, повезут.
Про себя Сафа так сказать бы не смог. Хоть он и знал, чем это все может кончиться, но когда все этим и закончилось, отчаянно затосковал.
В комнате была уйма народа, занявшего по площади весь пол. Пахло мочой, потом, страхом. Подбирай самые гадкие слова – не ошибешься.
Неожиданно его позвали по имени, и он с удивлением увидел привставшую у дальней стены Марину. Пройти к ней было немыслимо, но Сафа все же рискнул. Народ возмущался, никто не хотел даже шевельнуться. Все были снулые и одновременно озлобленные. Здоровякам Сафа говорил, что это его мама, а слабых посылал подальше, пиная носками туфель, одному совсем уж тщедушному с ходу засветил в глаз. Вахтовики почуяли, что парня не остановить и, бурча, посторонились, давая дорогу.
Где в самом центре зала его неожиданно схватил за руку Максим, перепугав до смерти. Хромой был зажат между Какафоном и Кичей и сидел на одной полупопице, больше ему жизненного пространства не выделили. Простоквашинцы сосредоточено рылись в рюкзачке Макса, одновременно дожевывая извлеченные оттуда пирожки.
– Отдайте вещи! – велел Сафа.
Они сидели, а Сафа стоял, диспозиция была удачная, он бы их мог распинать в один момент. Кича сунул руку куда-то за спину, где, скорее всего, был припрятан складной нож, но был остановлен дружком.
– Мы его потом уроем без свидетелей, – криво ухмыльнулся Какафон.
Сафа выдернул изрядно опустошенный рюкзак из цепких ручонок, следом выдернулся Макс, которому Кича успел дать пару пинков и потащился следом. На фига он взялся, на фига ему проблемы? Ведь Сафа даже не успел сесть на корабль!
Кое-как им удалось втиснуться рядом с Мариной у стены. Сафа поинтересовался, как женщина здесь оказалась, разве спецмон изменил своим правилам. Разговаривать с ней оказалось неинтересно, Марина сама ничего толком не знала, но как ни странно обжатый с двух сторон Мариной и Максом Сафа почувствовал себя уютно и задремал.
Просыпаясь, он видел бодрствующего Макса. Тот вел себя довольно нервно. Сидел, вцепившись руками в опустошенный рюкзак, и пялился в пространство. Чего уж теперь, подумал Сафа.
Во сне он неожиданно увидел себя маленьким, таким как на старом фото, русоголовым и застенчиво улыбающимся. Он был в шортиках и бескозырке с надписью "Моряк". Они играли в прятки с мамой и папой. Он слышал их смех, но никак не мог найти. Причем он знал, что они умерли, но во сне это было несущественно.
Проснулся он от скрежета распахиваемых дверей и воплей "Встать!". От дверей катилось движение, ворвавшиеся спецмоновцы пинками поднимали людей. Макс вскочил одним из первых, хоть они сидели у самой дальней стены. Хмурые вахтовики толкались, не разобрав спросонья, что надо делать.
– Выходи, ликвидация! – радостно заржал Шкот.
Людей начали выталкивать наружу. Когда настала очередь Сафы и компании, комната была почти пуста. Сделаться бы невидимым, микроскопическим Сафой и остаться, мелькнула несбыточная мечта, которую грубо оборвал рывок за шкирку. Он был слишком большим, чтобы быть незаметным. Совершеннолетним. Ему уже 18. Их прогнали по коридору, причем с Мариной обращались также грубо, наравне с мужиками. Макс отставал, отчаянно хромая.
– Двигай булками, сороконожка! – хохотнул Шкот, судя по всему, у него было отличное настроение.
Занималось недоброе утро. Небо было затянуто свинцовыми облаками, дул пронизывающий ветер. Вахтовиков на скорую руку построили в колонну по три.
– Знакомые все лица! – раздался довольный голос.
Рядом с ними остановился Счастливчик в форме полковника.
– Повышение получили, с участкового и сразу в полканы! – заметил Сафа.
– Это тебе не старые колымаги ломиком крошить, – лучезарно улыбнулся Счастливчик и обратился к Марине. – А ты куда поперлась, дура? Героя решила сыграть. В последний раз в своей жизни. Хочешь, я прикажу тебя отпустить, правда, тебе придется кое-что сделать для меня. Ты сейчас разденешься до гола прямо здесь, при всех, а потом опустишься на колени и сделаешь мне минет.
– Он тебя не отпустит! – заявил вдруг Макс, Сафа так и не понял, как малявка осмелился разинуть рот.
Счастливчик тоже удивился.
– Почему не отпущу?
– Видите ли, на это указывает целый ряд признаков, о которых я мог бы говорить долго, но самый главный из которых, это то, что у вас у всех вещи с собой, это значит, вы отправитесь с нами.
– Что за ерунда! – возмутился Счастливчик, и Сафа просекающий лажу по одной интонации, улица научил, понял, что врет, к тому же он увидел, что спецмоновцы тягают с собой чемоданы, некоторые по два, повесив умхальтеры на шею.
– Драпаете, значит! – сказал он. – Не понравился вам наш город.
Счастливчик шагнул к ним, и они втроем инстинктивно попятились, нарушив строй.
Так что спецмоновцы с обратной стороны тычками стали вдавливать их обратно в колонну. Счастливчик взял себя в руки, ухмыльнулся.
– Ничего, у нас еще будет много времени на корабле. Знаешь, что я сделаю, красавица? Я заставлю этих двух сосунков пялить тебя всю дорогу. Думаешь, они не будут? Еще как будут. Уж я посмеюсь.
Колонну построили, по прикидкам Сафа в ней было не меньше ста человек, и повели.
Спецмоновцы расположились с обеих сторон, придирчиво сопровождая каждый ряд.
Колонна растянувшейся гусеницей пересекла двор перед таможней и начала втягиваться в ворота порта, когда случилось непредвиденное. Передние шеренги уперлись в неожиданное препятствие и, не смотря на истошные вопли спецмоновцев, движение застопорилось. Задние ряды продолжали напирать, порождая у впереди стоящих ор, который начал катиться спереди до самых последних рядов. Не давая ходу, стоял человек, уверенный и спокойный как скала.
– Полковник? – в голосе Счастливчика проступила нервозность, он жестом выставил перед собой пятерых спецмоновцев, велев обыскать Никитоса, отгородившись от бывшего командира живой стеной, лишь после этого на лицо его вернулась нагловатая ухмылка. – С возвращеньицем! Ты еще больше идиот, чем я думал Ты хоть знаешь, что ждет тебя на корабле?
– Уж извините, не мог позволить себе нарушить Устав. Я должен быть со своим отрядом, даже если он драпает, – ответил полковник, невозмутимо снося обыск.
– Конечно, конечно, занимайте место в шеренге, полковник, – притворно засуетился Счастливчик. – Поистине у меня счастливый день сегодня. И бабы есть для развлечений и вот столько офицерского мяса. Я не убью тебя сразу, и не надейся.
– Я не настаиваю, – пожал плечами Никитос.
Отыскав в толпе Марину, Никитос встал рядом.
– Чего встали? Ведите! – зычно крикнул он.
