Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)
— Лихо это получилось — киваю я на сверкающие под солнцем и переливающиеся везде отсверками сияющего света полоски сверкающего металла.
— Поскольку Ропшинский узел никак иначе не развязывается, поскольку штурм — весчь обоюдоострая, а сил мало, то идея о спугивании людоедов и выгнании их на засаду звучит лучше, чем просто драка в деревне — начинает говорить Чарджер — Но «Тюльпана» или танка не дают, так?
— Не дают — киваю я, поглядывая вокруг.
— Сухопутной артиллерии у флота нет. И морпехота далеко в Пиллау. Что остается? Остается возможность устроить испуг людоедам. При списании старых эсминцев и сторожевиков пушки их не выбрасывались, а отправлялись в арсеналы для сохранения в качестве резерва при постройке в войну береговых батарей. Например, во Владивостоке они мирно лежали на складах, а когда начались трения с китайцами, руководство задалось мыслью, что массы китайской пехоты могут проломить пограничные заслоны и выйти к Владивостоку. А зимой даже по льду атаковать город и базу. Потому пушки из арсеналов пошли на вновь созданные береговые батареи. Десятка — полутора их было достаточно для того, чтоб руководство решило — китайская армия если через лед пойдет, то там и останется. На льду или под.
Так вот, в Кронштадте на складах нашлась пара орудий Б-13 (130 мм система с дальностью 25 км). Поэтому ее очистили от густого слоя смазки, перетащили на нужное место и установили. Нужно только забетонировать закладные части-это круглая железка с болтами, на которые насаживается основание орудия. Нужен еще автокран, ибо полный вес установок до 13 тонн. Но раньше и вручную их монтировали, и основания делали из деревянной клетки. На деревянное основание уходила неделя. Перевезли орудия на место десантным катером типа «Акула», один рейс орудие, второй — тягач, третий автокран. Самое главное, что Ропша оказалась в пределах действительного огня орудий — это до 70 процентов полной дальности, то есть 15–17 км. Поскольку запас снарядов был левым, то часть снарядов пошла осветительными, часть с противорадиолокационными помехами. Людоедов потрясло странное зрелище. А дальше, как и предполагалось — когда возле Ропши стали ложиться снаряды — сначала далеко, потом ближе, ближе, потом на них посыпались диполи-отражатели, то нервы у людоедов не выдержали и начался отход. А настолько тупых, что не испугаются и будут пробовать диполи на вкус — зачистят уже скоро.
И действительно — выстрелы я еще слышу, хотя теперь они очень редки.
А за разговором и доезжаем — я сразу замечаю знакомый гроб нашего бронетранспортера, стоящий неприметно в кустарничке и глядящий стволом крупнокалиберного пулемета в сторону ближайшего леска. Типа засада.
Комплект одежки находится быстро и я испытываю настоящий кайф от того, что наконец весь в сухом. Даже есть комплекты разгрузок — это в принципе такой жилет, на который навешивается потом куча сумочек и чехлов, в которые запихивается всякая всячина — от магазинов к автомату и гранат, до фляги, рации и сумки с аптечкой. Но тут разгрузки на мой взгляд похуже чем моя — они предназначены для патрулирования и все эти сумки-кобуры развешены в основном впереди — на груди, а у моей спереди такой клапан, типа лыжи у снегохода, а все висит по бокам и сзади и потому в сменной разгрузке ползти по-пластунски будет крайне трудно, а в моей я спокойно сегодня ползал.
— Чего ухмыляешься? — спрашивает меня вольготно устроившийся на развернутом топчане для десанта курсант Ленька. В ответ я показываю ему носки. Он недоуменно пожимает плечами. Приходится рассказывать ему, что видал во времена оны старую американскую армейскую карикатуру, где сидящий с товарищем в холодной грязи под осенним дождем джи-ай проникновенно говорит: "Джонни, ты спас мне вчера жизнь и я хочу тебя отблагодарить самым ценным, что у меня есть — вот последняя пара целых и сухих носков".
Ленька пожимает плечами, что забавно смотрится у лежащего и делает неожиданный вывод:
— Жмоты они. Пендосы эти. И всегда такими были.
Его приятель Рукокрыл, сидящий в кресле башенного стрелка и в принципе обязанный наблюдать за местностью, тем не менее ввязывается в разговор. Вовка отрывается от увлеченной беседы с привезшим меня инженером на тему раций и сурово замечает, что оно конечно круто и все такое и вокруг свои, но враг, как говорилось совершенно справедливо — хитер и коварен и потому нефиг болтать, если сидишь за пулеметами. Рукокрыл возмущенно пыхтит, но возвращается к своим обязанностям пулеметчика.
— Ты зря пыхтишь, Вовик прав как всегда — утешаю я курсанта — Вон ребята из МЧС куда как всякое повидали, но когда к ним в гости от людоедов пришел еще живой некто, но без языка, пальцев и со срезанной с головы кожей — они и то офигели.
— Интернет смотреть надо было — отрезает Рукокрыл.
— И что в инете? — спрашиваю я.
— А там таких со срезанным лицом полно было. И фото и видео выкладывались. Могли бы уж и привыкнуть.
— Это где так веселились? — сомневается Вовик.
— А много где. И у мексиканцев это была развлекуха и иракские муждакеды так на камеру проамериканских полицейских резали по-живому и прочие всякие разные. Полно было. Ну неприятно, но чего фигеть-то? — резонно удивляется курсант. Ленька согласно кивает. Провалилась попытка воспитательной работы, увы… Жестоковыйная молодь!
Потопав берцами — вроде все в порядке, размер должный, набираю несколько "Сгрёб — мешков", как у нас окрестили сумки из прочной ткани с лямками. Видимо сегодня день трофеев.
Про свои подвиги во время штурма курсанты рассказывают неохотно — видимо потому, что именно они и устроили дымовуху в Ропше и кроме газовой атаки ничем другим не занимались. Часового у КВ сняла Блондинка, походя, как языком слизнула — правда и часовой службу нес гадко, спустя рукава. То есть дремал на солнышке. Вместо него сел Енот, морфы дернули в центр поселка а остальные прогулялись до склада, где самым молодым в команде показали как пользоваться всеми этими химдымами и дальше они просто выкидывали в подслеповатые маленькие окошки гранаты со слезогоном, делая это как можно чаще, пока не услышали отбой по рации. Устали как собаки, провоняли сами этой заразой, потому сидят тоже в подменке, свое шматье, пропитанное газом пришлось бросить. И все равно все тело чешется. Вовчик бурчит, что вообще ничего толкового не сделал — в его направлении никто не прорывался, так что тишь и благодать была. Спрашивают, как оно со мной, что я и мокрый и в кровище, но рассказывать никакого желания нету.
На обратном пути Чарджер совершенно неожиданно дарит мне маленькую рацию — легко прячется в ладони, разве что антеннка серьезная такая, обрезиненная. Показывает диапазоны. Малышка при этом оказывается еще и сканером. Название фирмы я правда не могу прочесть — незнакомое оно и звучит как «йезуцу» что ли. Меня удивляет такая щедрость, но инженер намекает, что хоть они и трепались языками с Чечако от детской шаловливости и по резвости ума, но если бы наша артель нашла время для серьезной вылазки совместно с инженерами — то у них на примете есть пара складов с очень и очень нужными вещами. В частности — с такими рациями, которые несколько совершеннее, легче и удобнее, чем те дрова, которыми мы пользуемся — и он кивает на здоровенную армейскую рацию, висящую в чехле у меня на боку. Мне остается только вздохнуть — я и этой то простенькой армейской и то выучился пользоваться с трудом, а эта, навороченная не хуже айфона «йезуцу» меня просто пугает. Но доложить Старшому и постараться обрисовать ситуацию повнятнее я обещаю. Только вот сложилось у меня впечатление, что и инженеры не лаптем щи хлебают и раз боятся туда лезть сами, то что-то там гадкое сидит. Чарджер кивает без всякого смущения. Да, там очень поганое место. Даже по расположению — много закоулков и непросматриваемых участков, плюс возможность атаки сверху. К тому же не одна эта группа знала о сокровищах (я мысленно ухмыляюсь, представив себе кучи золота и сияющих в темноте складского помещения самоцветов, потом даю себе пинка, потому как в нынешнее время связь часто куда дороже, чем рубины-изумруды), но предшественники были слишком самонадеянными и инженеры уверены, что минимум две группы мародеров там остались навсегда, если и не в полном составе, то в большинстве. Простых зомби там нет, только шустеры и судя по всему — есть и морфы. Причем не один. Потому надо усилия объединить, все же инженеры не такие стрелки, как наш Андрей, Ильяс или Серега. Мне на минутку вспоминается недавний выезд, когда нас срочно послали в Купчино, где на бригаду эвакуаторов (так называют грузчиков, вывозяших грузы по заданию штаба базы) напал морф и задрал одного из них. Морф оказался бывшей продавщицей, что было потом установлено по остаткам униформы, и жрал свою добычу в здоровенном торговом зале старого советского универмага, обстановочка в котором была бы отличной декорацией для фильмов ужасов. На все здание торговый зал и весь — как перекопанное кладбище. Там была теперь какая-то фирма по продаже одежды — вот вся эта одежда, заляпанная кровищей вперемешку с глоданными костями валялась по залу. А в уголке кушала морфиня. За трапезой морфиня и поймала несколько пуль от наших снайперов, но завалить ее у них не получилось, да и обездвижить толком — тоже, бежала она все же резво, но не как морф, а как скорее шустер. Причем ломанулась вдоль здоровенных витрин, сообразив видимо, что сгрудившиеся у края проспекта машины помешают по ней стрелять. Сориентировался Серега моментально и рванул по тротуару, поливая бегущего параллельно в зале за стеклом витрин морфа длинными очередями из ПК. Остальные прикрыли огнем, сшибая тех зомби, что заинтересовались пальбой и полезли, и только я обалдел, наблюдая редкую по своей кинематографичности картину бегущих параллельно врагов, разделенных закаленными толстенными витринными стеклами, которые от пулеметных очередей вмиг мутнели, странно вспухали и осыпались каскадами сверкающих острыми гранями мелких осколочков. Морфиню Сергей добил, задачу мы выполнили, а вот картинка эта так перед глазами стоит. Ну, несомненно инженеры на такие трюки не способны. А рация симпатичная. Обещаю, что доложусь на эту тему начальству и меня торжественно сгружают у толпы народа рядом с танком.
