Дылда Доминга - Erratum (Ошибка)
Иногда нужно жертвовать чем-то дорогим, чтобы близким было хорошо, иногда нужно отдать все, чтобы те, кого любишь, жили дальше. Странно было понимать, что она уже никогда не проснется: ни на земле, ни в слое, ни в коридорах дома. Но зато проснутся они.
Отведя левой рукой волосы со спины, правой Лили выхватила меч. Понадобились какие-то доли секунды, чтобы лезвие развернулось в сторону ее груди и с тяжелым звуком вошло в тело. Она видела, когда-то раньше, как воины убивали себя, попав в руки к врагу, чтобы не достаться живыми. Впервые это происходило с ней. Оказалось, все, что нужно - это не колебаться, не раздумывать: а может, а если... словно ударяешь врага. Почему бы и нет? Если враг - это ты сама. Глаза Ника сверкнули, он первый понял и увидел, что она сделала, но все равно не успел остановить ее. В мгновение ока он оказался рядом с ней и подхватил ее под руки, но она тихо и уверенно оседала в его руках на землю. У нее получилось, она проткнула себя насквозь, да и оружие было великолепно. Лили была рада, что первым успел он: это было подарком - умереть на его руках, ощущать его прикосновения в последние минуты. Ник смотрел на нее совсем не безразлично, тщетно пытаясь сжать ее рану рукой, чтобы остановить кровь, но меч не вынимал - ему хватало здравого рассудка понять, что это лишь ускорит ее гибель.
- Зачем? - прошептал он, глядя ей в глаза. - Если хотела остаться, сказала бы прямо.
- Ник, - она задыхалась, но пальцы искали его руки и успокаивались, лишь нащупав их вновь. - Я хотела остаться, больше всего на свете. - Лоб ее покрылся испариной, а от лица стала отливать кровь, отчего оно сделалось совершенно белым. Ник мягко опустил ее на землю, чтобы ей стало легче. - Но я не могу, - прошептала она, и закашлялась, содрогнувшись от боли. Ей казалось, что железо раскалено и сжигает ее тело вокруг раны. - Я слишком... - и ей не хватило сил закончить фразу.
- Слишком что? - Он по-прежнему не отпускал ее, позволяя держать его за руки.
Она не договорила. Ее глаза посмотрели вверх на него, и, казалось, стали чуть прозрачнее и окрасились голубым, будто в них отразилось небо, хотя над ними висели темные тучи, изредка разрываемые багровыми вспышками.
- Что случилось? - Уриэль оказался рядом с ним на коленях, забыв о церемониях. Его запыленные и испачканные кровью латы делали его похожим на римского легионера.
Ник продолжал смотреть в ее глаза, хотя в них больше не было жизни, и что-то внутри переворачивалось в нем, и он знал, что должен понимать, что ее слова не были бредом последних секунд, а несли тот самый настоящий смысл, который ускользал от него.
- Она умерла, - произнес он, медленно поворачиваясь к ангелу.
- Но как, откуда у нее был меч? - взгляд Уриэля стал тяжелым. - Это твои игры?
- Посмотри внимательно на рукоять, - ответил Ник, и Уриэль, всмотревшись, замер без слов. - Этого не может быть, - наконец, проговорил он. - Рамуэль не мог, нет...
Он поднялся и повернулся к Рамуэлю. Ангел, заметив взгляд командира, двинулся к нему, и из-под его плаща выглянули ножны и рукоять меча. Это была точная копия меча, торчащего из груди Лили. Уриэль поднял руку, и Рамуэль остановился.
- Как это может быть? - спросил он Абу.
- Не думаю, что мы найдем ответ, - ответил Ник, и отпустил Лили.
Как только его объятия разжались, ее тело стала окутывать тонкая оболочка света, она росла и увеличивалась ее интенсивность, - ощущение было такое, словно свет, собираясь со всех сторон, наполняет ее. Остальные еще ничего не замечали, но Уриэль и Аба замерли, оба настороженно наблюдая. Когда свечение вокруг ее тела стало достаточно плотным, оно будто пролилось внутрь раны, заполняя ее и выталкивая меч. Сталь с гулким звуком упала на землю. Свечение полностью заполнило отверстие, и вскоре оно исчезло, соединившись с остальными тканями. Затем самые резвые нити стали выскакивать во внешнее пространство наружу от оболочки и сплетали еще более густой кокон из таких же сияющих волокон. Они двигались самостоятельно, укладываясь в одним им известную структуру, но вскоре тело Лили было уже едва различимо за их плотной сияющей завесой.
- Что это? - прошептал Уриэль. - Неужели то, что я думаю?
- Кокон? - Аба в кои-то веки был предельно серьезен и не издевался над ангелом.
- Да, - кивнул тот, - я думал, это лишь легенды.
- А уж я-то как не ждал, - изрек Аба, наблюдая, как ткань становится сплошной и многослойной. - Что будет с ней в коконе? Или это нечто вроде погребения в свете?
- Это могут знать херувимы, но не мы, - пробормотал Уриэль, не в силах оторвать взгляд от чуда.
Судя по раздавшимся сзади возгласам и потрясенным вздохам, картину теперь наблюдали все присутствующие.
- Значит, она все-таки была не так проста. Кто она, Уриэль?
- Я действительно не знаю, - покачал он головой, глядя, как кокон повернулся, поднялся и оторвался от поверхности. - Это знает только...
- Не надо, - остановил его Ник.
Они все молча наблюдали, как кокон поднялся вверх и затем, вспыхнув неимоверно ярко, так что у них в глазах остались лишь синие всполохи, исчез из виду.
- Вот что я называю нечестной сделкой, - произнес Ник и повернулся, чтобы возвратиться к своей свите.
- И это все, что тебя волнует? - поразился Уриэль, еще не успевший надеть маску пренебрежения к Падшему после увиденного, и глядящий на мир глазами ребенка.
Аба криво усмехнулся и продолжил свой путь. Вскоре и он, и все его приближенные исчезли из виду, впрочем, как и ангелы, очнувшиеся от наваждения, и поспешившие покинуть проклятые земли.
