Дмитрий Колодан - Мифы мегаполиса (тематическая антология)
Коля разочарованно вздохнул и по-детски вытянул губы трубочкой.
— А кто-нибудь из внуков дома есть? — спросил он, аккуратно вглядываясь в сумрак прихожей.
— Я один живу, — покачал головой Карл Иванович. — Внучка в Германии.
— Ну… извините за беспокойство. Счастья вам! Харибол! Карл Иванович запер дверь, дошлепал до кухни, налил стакан воды, сел в кресло и выпил. Некоторое время он дремал, откинувшись на плетеную спинку. Затем открыл глаза, посмотрел на часы, нацепил на голову радионаушники и включил телевизор. Тот тут же принялся бубнить. Карл Иванович положил на колени стопку газет, а за ухо пристроил карандаш, просунув его за дужкой наушников. Газеты он листал быстро, останавливаясь лишь на предвыборных новостях. Пару раз нахмурился, один раз понимающе кивнул и обвел карандашом заметку.
В какой-то момент ему показалось, что к бойкой скороговорке дикторши добавился посторонний звон. Карл Иванович сдвинул наушник с левого уха и прислушался. «Дз-з-з-з-з!!!» — надрывался звонок в прихожей.
Кратко выругавшись, Карл Иванович поднялся из кресла и поспешил к двери под непрекращающийся перезвон,
* * *На лестничной площадке стояли две женщины лет шестидесяти, одна из них держала красную папку и давила на кнопку звонка.
— Прекратите трезвонить, с ума сошли?! — рявкнул Карл Иванович, и женщина испуганно отдернула руку.
— А я уж думала, никого нет, — простодушно откликнулась она, и ее спутница согласно кивнула. — Доброе утро! Мы собираем подписи за кандидата в губернаторы от нашего округа Адаскина Эмиля Гарриевича.
— Зачем? — нахмурился Карл Иванович. — Через неделю выборы. Зачем подписи?
— Честно говоря, — вступилась за подругу вторая женщина, — мы бы хотели просто вас проинформировать о нашем кандидате. Эмиль Гарриевич — очень честный человек, у него два сына и четыре внука, он владелец сети супермаркетов «Русская троечка». Очень честный. Может, вы нас впустите?..
— Как может честный человек владеть сетью супермаркетов? — не выдержал Карл Иванович. — Зачем твердить о том, чего не знаете? Заладили как попугаи: честный, честный! Так и говорите: талантливый предприниматель, удачливый бизнесмен. Про честность-то зачем? Нахапал денег на торговле оружием в первые годы перестройки. Я в «Русской троечке» даже зерно для птиц не покупаю!
— Зато сметана самая дешевая, — обиженно заметила женщина с папкой, — А про оружие это вам глупость какую-то сказали» первый раз такое слышу.
— Честность! — негодуя продолжал Карл Иванович. — Вот скажите, фокусник — это честный человек или нет?
— Смотря какой, — убедительно возразила тетка с папкой.
— Любой! Талантливый! Гениальный фокусник! Можно сказать про фокусника, что он очень честный?
— Да при чем тут фокусник?
— А вы не знаете, кто был его отец? — удивился Карл Иванович.
Женщины переглянулись.
— Вы знали отца Эмиля Гарриевича?
— Его отца, Гарри Адаскина, знали все, — грустно заметил Карл Иванович. — Спросите у любого фронтовика, вам расскажут. Талантливейший был фокусник-иллюзионист до войны, царство ему небесное. А уж во время войны, когда по частям ездил, по передовым… Знаете, как обожают артистов на фронте? А после войны он бы первой звездой стал, но его в пятидесятом посадили как врага народа. Ни за что.
— Ну вот, видите, а вы его сына ругаете.
— Я не его ругаю. Я вас поправлено. Не надо говорить, что он честный. Надо говорить — предприимчивый.
— Так вы проголосуете за него? Карл Иванович покачал головой.
— Я не хожу голосовать.
— Это почему еще? — опешила женщина с папкой.
— Так.
— Вы что, хотите, чтобы прошел Райков?
— Райков не пройдет, — заявил Каря Иванович. — Пройдет ваш Адаскин. У него и деньги, и связи. В общем, победит он, поверьте на слово.
— Откуда вы знаете?
— Да уж поверьте, — усмехнулся Карл Иванович.
— А чего же тогда голосовать не ходите, раз такой умный и все знаете? — спросила вторая.
— Потому и не хожу, — ответил Карл Иванович.
Тетка открыла рот — то ли попрощаться, то ли поспорить, но в это время из недр квартиры глухо донеслось: «Эмиль Гарриевич — лучший в мире мэр!»
Карл Иванович поморщился и взглянул на часы.
«Да здравствует наш мэр — дорогой Эмиль Гарриевич!» — снова произнес таинственный голос глухо и вкрадчиво.
— Это кто у вас? — заинтересовалась тетка с папкой. — Позовите его, пусть распишется.
— Это попугай, — отмахнулся Карл Иванович. «Эмиль Гарриевич — лучший в мире мэр!»
— А голос человеческий… — засомневалась вторая. «Да здравствует наш мэр — дорогой Эмиль Гарриевич!»
— Всего вам доброго, — заторопился Карл Иванович, проворно закрыл дверь, запер ее на ключ и зыркнул в глазок.
Тетки стояли все там же и недоуменно переговаривались. Одна махала папкой, другая пожимала плечами.
— Что за день сегодня такой? — проворчал Карл Иванович. — Так и ходят кто попало.
* * *Следующий звонок прозвучал через полчаса. Карл Иванович хмуро дошел до двери и посмотрел в глазок. В центре шара фантасмагорически выпуклой лестничной клетки располагались две девочки. В руке одной была корзинка, и оттого она напоминала Красную Шапочку.
Кард Иванович накинул цепочку и отворил дверь, — Здравствуйте! — пропищали девочки, выставляя вперед корзинку, где что-то влажно копошилось. — Купите котенка, пожалуйста, недорого!
— Вот только котенка вше не хватало, — возмутился Карл Иванович.
— Тогда возьмите бесплатно!
— У меня аллергия на шерсть! — крикнул Каря Иванович и захлопнул дверь.
Девочки еще немного постояли, затем одна выразительно покрутила пальцем у виска.
— Аллергия на шерсть у него! Маразматик старый, у него пух по всей квартире летает, — донеслось из-за двери.
Карл Иванович: уже не удивился, когда раздался следующий звонок. Трезвонил неопрятного вида парень с горящими глазами.
— Вы что-нибудь слышали об Иисусе Христе? — спросил он сходу,
Карл Иванович приподнял очки над переносицей и медленно смерил его взглядом с головы до йог и обратно.
— Ну что вы, откуда? Мне девяносто семь лет… Да-да, девяносто семь. Я коренной москвич. Фронтовик. Военный летчик. У меня двести сорок боевых вылетов и шесть орденов Славы. Первый раз в жизни слышу про Иисуса Христа! Это наверно кто-то из собеса?
Парень сперва не нашелся что ответить, а затем ловким движением словно из рукава вынул крохотную Библию.
— А вот что по этому поводу… — начал он, но Карл Иванович не дал ему закончить.
