Тобша Лирнер - Сфинкс
К моему изумлению, это оказался мой пыльный рюкзак. Я поднял его, отряхнул красный песок. Рюкзак был тяжел, и изнутри доносилось жужжание вращающихся магнитов.
Я медленно вынул из него тускло поблескивающий астрариум и поставил на стол. Все металлические предметы в домике шевельнулись в унисон с ним.
— Откуда он здесь? — Глаза Рэйчел округлились от ужаса. — Разве ты его не закопал?
— Клянусь, закопал. — Я лихорадочно пытался понять, в чем дело.
— Что происходит? — почти выкрикнула американка.
По стене, словно привидения, скользили длинные тени перемещающихся металлических предметов. Это пугало и сбивало с толку.
— Он обладает физическими качествами, которых я не понимаю. Магнетизм — только одно из них. И он, судя по всему, набирает силу. — Я хотел успокоить и Рэйчел, и себя, стараясь говорить разумно.
— Но как он попал в дом?
— Понятия не имею.
Тяжело опустившись на диван и не сводя с механизма глаз, я пытался припомнить все детали минувшего дня. Яму я вырыл глубокую. Как закапывал астрариум, никто не видел — во всяком случае, я никого не заметил. Мустафа все это время находился по другую сторону гребня. Неужели пастух-бедуин следил за моей работой, а затем вырыл артефакт и принес в лагерь? Но зачем ему это понадобилось?
Отчаявшись найти объяснение, я всячески отбрасывал пугающую мысль, что астрариум переместился сам собой.
— Вот теперь я совершенно уверовала.
Голос Рэйчел прервал мои размышления. Я посмотрел на нее и увидел в глазах настоящий ужас. Оставил астрариум на столе и пытался придумать, что бы сказать, чтобы подбодрить ее и развеять собственный страх.
Но ничего не приходило в голову.
Снова хлопнула дверь. Фонарь мигнул и погас — села батарейка. Американка всхлипнула. Я наощупь добрался до прикроватной тумбочки, открыл ящик, нашел свечу и чиркнул спичкой.
— Изабелла знала, когда должна была умереть. Поэтому так отчаянно искала астрариум — надеялась изменить дату смерти. Можешь назвать это накликанной бедой, но она утонула именно в тот день, который предсказал ей Ахмос Кафре. Все могло получиться иначе, если бы она вовремя нашла астрариум. Может, и я мог бы ее спасти, если бы знал как.
У меня не было сил встретиться с Рэйчел взглядом. О стекло с громким стуком ударилась ночная бабочка. Мы разом подскочили, затем нервно рассмеялись.
41
Я лежал без сна и глядел в потолок, а Рэйчел, свернувшись на кровати, негромко похрапывала. Я завидовал той легкости, с которой ей удалось заснуть. Видимо, она очень устала. А мне не давали покоя мысли: надо было придумать, что делать дальше, после того как астрариум вернулся ко мне. Уничтожить я его не сумел, но нельзя было допустить, чтобы астрариум попал в руки моих врагов. Как мне теперь не хватало мудрости и руководства Изабеллы. Не в силах успокоиться, я встал.
В мои мысли ворвался крик птицы — горестный голос ястреба-перепелятника. Стараясь не разбудить Рэйчел, я натянул джинсы и вышел в ночь.
Вокруг фонарей вились тучи бабочек и мошек. С востока над горизонтом подкрадывался рассвет. Где-то надо мной в вышине снова закричал ястреб. Я обвел глазами небо, но ничего не увидел. Сел на деревянную ступеньку домика и стал смотреть на звезды, такие яркие, что я невольно вообразил за занавесом ночи сияющий космос.
— Изабелла… — Мой голос прозвучал беззащитно и по-человечески жалко. Но как еще говорить с призраком? Я кашлянул. — Помоги мне остановить астрариум. — Мне стало неловко оттого, что моя речь сильно напоминала молитву.
В этот момент у меня возникло ощущение, что за мной наблюдают, — явственное покалывание в затылке. Стараясь не делать резких движений, я поднял голову и посмотрел на лужицу света от ближайшего фонаря. У самой ее кромки на меня из темноты смотрели два желтых глаза. Я замер. Должно быть, гиена или шакал. Тело зверя скрывала ночь. Наши взгляды встретились всего на секунду, но страх растягивает время.
Зверь пошевелился, присел во мраке, будто готовился напасть на меня. В ужасе я набрал пригоршню камней и швырнул в него. Существо повернулось и прыгнуло в тающую ночь. Мелькнул рыжевато-коричневый мех и тонкие ноги, и я заметил, как по песку волочился хвост с раздвоенным концом.
На следующее утро Рэйчел скрепя сердце собралась уезжать.
— Не хочется оставлять тебя одного с этой штукой. — Она беспомощно ткнула рукой в сторону астрариума. — Но надо ехать.
Мустафа устроил ей транспорт, посадив в машину с инженером, едущим в Порт-Тауфик. Там Рэйчел должна была пересесть в кортеж отправлявшегося с исторической миссией президента Садата… Она коротко меня обняла, а я боролся с желанием удержать ее, попросить остаться и помочь мне. В этот момент и в этом месте мне казалось, что Рэйчел — моя последняя надежда, единственная связь, с тем, что не таило смертельной опасности. Глядя, как она садится в автомобиль и уезжает, я почувствовал себя брошенным.
Потом я поехал в то место, где закопал астрариум. Когда я добрался, до дюны, солнце стояло уже высоко и, излучая волны давящей на глаза; жары, высушивало горло и ноздри. Поднимаясь на гребень, я боялся увидеть нечто совершенно необычное и, старясь прогнать страх, разглядывал осадочную породу, по которой шел, утешая себя мыслью, что у меня под ногами скрывается черное золото. Уловка не удалась, и к тому времени, когда я оказался у зияющей ямы, где был похоронен астрариум, мое тело содрогалось в такт биению сердца. По тому, как был раскидан бут, можно было судить, что артефакт выкапывали (человек или нечто другое?) с бешеной энергией. Я наклонился. Песок у могилы лихорадочным узором испещрили птичьи следы — явно отметины лап ястреба-перепелятника. Я посмотрел на небо — над головой простиралась одна пустая голубизна.
Когда я вернулся в лагерь, домик был пуст, и, согласно показаниям астрариума, жить мне осталось два дня.
Ближе к вечеру я снова облачился в рясу коптского монаха и тайно выехал с Мустафой в Александрию, где он нашел надежное место для встречи. Я сознавал, что шел навстречу опасности, и не исключал возможности, что там меня поджидает Мосри. Но, учитывая исключительную политическую напряженность и вероятность того, что через двадцать четыре часа мне предстоит умереть, следовало спровоцировать столкновение, что было невозможно, продолжай я скрываться в пустыне.
Поездка заняла двенадцать часов, и к рассвету мы прибыли на место. Встреча с господином Именандом была назначена на утро. Судя по кукареканию петухов и ослиным крикам, мы приближались к надежному дому, расположенному рядом с рынком, где торговали домашним скотом.
