Коллектив авторов - Страхослов (сборник)
– С ней все в порядке, это она от суммы штрафа обомлела. – Милли-Лу забрала у меня квитанцию и положила себе в сумку. – Мы в этом городе всегда боролись с коррупцией, и эти славные служители закона не позволили бы себе согласиться на взятку. Не волнуйся, Люси, это за счет газеты. Ты пока передохни, а мы с парнями поболтаем немного.
Я обмякла от облегчения – и, судя по ощущениям, готова была растаять и растечься по сиденью. В патрульной машине было так же жарко, как и на улице, но тут хотя бы солнце не палило. Я откинулась на спинку сиденья, вылила немного воды в ладонь и побрызгала себе в лицо, не обращая внимания на стекавшие на рубашку капли. Мне хотелось вылить всю бутылку себе на голову – но, правда, копы бы не обрадовались, если бы я залила им заднее сиденье. Впрочем, это если бы вода не превратилась от этого в пар.
Через какое-то время я пришла в себя. Милли-Лу сидела впереди рядом с Ральфом и Тони, погрузившись в беседу. Но говорили в основном копы, а моя начальница внимательно слушала и делала заметки. Я видела, что копы вовсе не устроили ей выговор, но соседи, должно быть, не заметили бы разницы. Наконец она закрыла блокнот, потрепала Ральфа и Тони по щеке и кивнула мне, показывая, что нам пора уходить.
Мы направились в центр. К этому моменту я уже так страдала от жары, что даже немного расстроилась, когда мы приехали не в морг, а в библиотеку.
– Вы уверены, что я не могу помочь? – переспросила я, глядя, как Милли-Лу перебирает микрофильмы пленку за пленкой.
– Нет, мне просто нужно, чтобы кто-то составил мне компанию, – весело откликнулась начальница.
Она знала, что я предлагаю ей помощь исключительно из вежливости. Ненавижу микрофильмы – всегда негативы, белое на черном, и мне трудно там что-то разобрать. Даже при наилучших обстоятельствах у меня уходит куча времени, чтобы прочитать хотя бы заголовок.
А вот у Милли-Лу таких проблем не было – наверное, ее глаза лучше приспосабливались к таким условиям, чем мои. Но невзирая на ее скорость работы мы просидели в библиотеке по меньшей мере час, и все это время Милли-Лу просматривала пленку за пленкой, сверялась с записями у себя в блокноте (там была скоропись, поэтому я это прочесть не могла) – и наконец что-то нашла.
– Ага! Вот оно! Напомни мне послать Тони и его семье роскошный подарок на День благодарения! – Рядом с непонятными закорючками в блокноте она нацарапала еще пару закорючек и откинулась на спинку стула, показывая мне экран.
– В верхнем правом углу. Вернее, с другой стороны, – тут же поправилась она.
В кои-то веки я сразу увидела заголовок: «Никаких новых зацепок в деле о замороженном трупе в Тонганокси. Родители погибшей настаивают на своей невиновности». Статья была небольшая. Супружеская пара в городке Тонганокси, штат Канзас, заявила об исчезновении своей двенадцатилетней дочери. Через два дня ее замороженный труп нашли под прицепом трейлера, в котором жила эта семья. Родители утверждали, что не знали, где находится тело, не причиняли вреда своему ребенку и не знают, кто ее убил.
– Когда это произошло? – спросила я.
– В августе 1973 года. Тогда было жаркое лето.
– Я помню.
Жара тем летом действительно врезалась мне в память. Лишь вспомнив об этом, я начала потеть, а ведь я сидела под кондиционером. Учитывая, сколько времени мы провели в библиотеке, я уже должна была озябнуть, но мне ничуть не было холодно. Быть может, мое тело наконец приспособилось к перепадам температуры в Канзас-Сити.
Милли-Лу нашла газету, с которой делали микрофильм, что-то еще записала в блокнот и опять принялась просматривать пленку за пленкой. Оказалось, еще один похожий случай произошел летом 1969 года – Милли-Лу не уставала повторять, что именно в тот год она в последний раз в своей жизни чувствовала, что ей холодно. Правда, сейчас она была так увлечена своей находкой, что мне показалось невежливым напоминать ей об этом.
Другие статьи она мне показывать не стала, но из ее слов я поняла, что все они посвящены людям, найденным замороженными в жару. Таких историй было немного, и Милли-Лу не всегда удавалось найти соответствующую газетную заметку в бумаге.
В какой-то момент она добралась до газет 30-х годов.
– Я так и знала. – Моя начальница мрачно усмехнулась.
– Что?
– Тридцатые были временем Пыльного котла[202]. Началась засуха, и те пыльные бури просто развеяли жизни людей по ветру. Будто Великой депрессии нам было мало.
– Я знаю историю этой страны, да и «Гроздья гнева» читала.
– Одно дело – читать, и совсем другое – пережить это. Я тогда была маленькая, совсем маленькая, но те события оказали на меня огромное влияние. Благодаря политическому аппарату Канзас-Сити многие люди не очутились в «гувервиллях»[203] с оками. Но никто ничего не мог поделать с жарой. Она была ужасна. Можешь посмотреть прогноз погоды в вечерних новостях – и каждый вечер тебе скажут, что самая высокая температура в этот день года была зафиксирована в тридцатые, во время Пыльного котла.
– Наверное, тогда люди тоже умирали от жары, – предположила я. – И кондиционеров еще не было.
– На самом деле, – Милли-Лу взялась за очередную пленку, – именно в Канзас-Сити было построено первое здание с центральным кондиционированием – Арсенал. Еще в 1902 году.
– Ну надо же! – Я была потрясена.
– А десять лет спустя Кларенс Бердсай изобрел систему заморозки в пищевой промышленности. Использовал охлаждаемый конвейер. Правда, уже не в Канзасе – я забыла, где именно. Но это было еще до того, как у людей дома появились холодильники: в те дни все пользовались ледниками и регулярно покупали брикеты льда. Холодильники распространились только в конце двадцатых. Кое-кто уже начал устанавливать оконные кондиционеры, но повсеместно их стали использовать после Второй мировой. Поэтому… Да, люди умирали от жары. Полагаю, люди всегда погибали от экстремальных погодных условий, будь то холод или жара. Никто просто не занимался составлением такой статистики – даже в те времена, когда статистика как таковая уже появилась. А это произошло не так давно. Но многие люди рождались дома, а не в больнице – и там же и умирали. Семьи сами занимались похоронами, и, если врач не видел на теле дедули следов ножевых или огнестрельных ранений, он указывал в качестве причины смерти старость. Или грипп. Или пневмонию.
– А было такое, чтобы кого-то заморозили по методу Бердсая?
– Хороший вопрос.
Милли-Лу молча просмотрела еще пару пленок, делая заметки. Я заглянула в ее блокнот, уже не в первый раз сожалея о том, что в колледже не прошла курс скорописи. Я думала, что она остановится на 1930-х, но моя начальница продолжала пробегать глазами газетные заголовки 1920-х и даже раньше. Я уже начинала придремывать, когда она объявила, что микрофильмы закончились. Милли-Лу предложила мне отправиться домой, а она, мол, еще зайдет в офис, попытается упорядочить свои записи. Но я решила пойти с ней – мне хотелось увидеть, что из всего этого выйдет. И выйдет ли.
