Юлия Мальт - Господин Хансен, который переплыл море, и его дети
Мужчина деликатно выждал, отведя глаза, потом сказал:
– Вы не сочтете за дерзость, если я попрошу вас сесть в мою машину и выслушать? – Камилла оторопела. – Я пациент вашего мужа, и у меня очень важный разговор. Мне не хотелось бы разговаривать в присутствии фру и фрекен Фосс…
То, что незнакомец знал Фосс, неожиданно обернулось в его пользу, он словно перекинул к ней мостик своим неприятием этих женщин, захвативших ее дом. Камилла накинула куртку и пошла за ним по дорожке к машине, припаркованной у ограды. Обе Фосс, стоя на пороге, смотрели им вслед, а потом закрыли дверь.
– Мать безобидна? – почему-то спросил Слеттен.
– Вроде да, – удивленно ответила Камилла.
Но вдруг всплыли сомнения и неясная тревога. Вспомнились странные перемены с фру Фосс. Когда дочь натирала паркет, мать контролировала ее и давала отрывистые указания: получше отполировать здесь, вернуться и повторить там… Вчера она была подавлена, сегодня повеселела, ей доставляло огромное удовольствие наблюдать за действиями дочери. Но при появлении Камиллы в ее глазах появлялось неожиданное раздражение. Хотя, возможно, Камилле, с ее взвинченными нервами, это просто мерещилось.
В машине господин Слеттен сказал, что умер в результате огнестрельного ранения, и после реанимации, которую провел Томас, у него открылась способность к чтению мыслей некоторых людей. Камилла натянуто улыбнулась, уже жалея, что купилась на его обаятельную улыбку. У него почти зажила искалеченная нога, из-за которой он, собственно, и уволился из полиции, раньше он ходил с палочкой и сильно хромал, а сейчас может сплясать тарантеллу. Камилла приподняла брови – о, вон оно что… Один из реанимированных доктором Хансеном мужчин оказался неуязвим для пуль его пистолета, и это очень плохо. Он откинул полу пальто, чтобы показать кобуру. Она, сдерживая закипающую злость, взглянула на эту его кобуру и хотела сказать, чтобы он не сводил ее с ума всякими нелепыми россказнями и убирался к чертовой матери со своей кобурой, хромотой и телепатией, но тут он выдал, что младшая Фосс отравилась и после реанимационных мероприятий сбрендила, енот вырос, а она, Камилла, сегодня постоянно думает о том, почему у нее трехдневная задержка. Камилла была так потрясена и даже обессилена, что начала задыхаться. Слеттен приоткрыл окно, впустив в машину порцию свежего воздуха. Из окна кухни на них, не отрываясь, смотрели Фосс, младшая при этом терла стекло белой тряпкой.
Камилла лихорадочно размышляла, откуда он мог узнать про енота и остальное.
– От тебя, – невесело сказал Слеттен.
Она едва не вскрикнула от ужаса и смотрела на него, как на привидение. Но, похоже, все, о чем он говорил, было правдой. И он тоже был расстроен…
– Пожалуйста, расскажи мне про енота, Камилла. Вы с мужем его сбили? – Она нерешительно кивнула. – Ты теряла сознание?
– Ненадолго.
– После того случая с тобой происходит что-то необычное?
– Я вижу сны. Которые сбываются… – прошептала она. – Вы хотите сказать…
– Да, – ответил Слеттен. – Я слышу мысли реанимированных. Тебе было очень холодно, когда ты очнулась, правда?
– Смертельно, – сказала она и заплакала.
– Пожалуйста, не плачь, – сказал он серьезно. – Мы должны радоваться, ведь он вернул нас с того света. Твой муж изобрел какой-то новый препарат?
– Я так его люблю… Мне страшно… Сначала енот, потом эти Фосс, а теперь вы…
– Обещаю, что я ничего не сделаю ему во вред, напротив, всеми силами буду стараться помочь. Дома есть его компьютер?
У Камиллы кровь прилила к лицу.
– Нет, ни за что! Даже не думайте, я ни за что не стану вторгаться на личную территорию Томаса!
– Нам нужен список людей, которых он реанимировал. Мы же не хотим, чтобы его увезли из дома или с работы в наручниках? Как только он вернется, мы с ним сразу поговорим. А пока я должен убедиться, что среди воскрешенных нет всяких моральных уродов.
Этот бывший полицейский снова растопил ее недоверие. Она колебалась, но потом ответила, утирая слезы:
– Господи, неужели все так серьезно? Кажется, я могу попробовать… Помню, однажды Томас звонил мне из Дании с конференции, просил открыть его компьютер, ему нужны были данные по одной научной теме. Я знаю, он очень консервативен, годами держится старых привычек. Может, он до сих пор использует тот пароль…
– Я подожду здесь.
Но когда она повернулась к нему спиной и пошла по дорожке, ее снова охватил безотчетный страх, словно она поплыла на оторвавшейся от берега льдине. Она увидела впереди, в кухонном окне два бледных женских лица и окончательно поняла, что ее страх связан с домом и этими женщинами внутри.
– Камилла! – вдруг окликнул ее Слеттен. Она остановилась. К ее большому облегчению, он вылез из машины. – Мне что-то неспокойно. Пойдем вместе. Заодно посмотрю на эту младшую Фосс.
Они вошли в дом. Под пронзительным взглядом фру Фосс Камилла прошла в кабинет Томаса, закрылась там и включила компьютер. У нее все получилось, старый пароль сработал, в папке «Пациенты» нашелся файл со списком из двадцати одной фамилии. Напротив некоторых стояли галочки. Ее имени не было, зато значились в числе прочих фамилии Слеттен и Фосс. Распечатав список, она вышла из кабинета и, повинуясь какому-то безотчетному порыву, заперла дверь на ключ, который всегда торчал в замочной скважине и которым Томас никогда не пользовался. Ключ она положила в карман куртки. И никаких угрызений совести, подумала она.
В гостиной Слеттен со сдержанным любопытством наблюдал за младшей Фосс, яростно начищавшей деревянные подлокотники дивана. Фру Фосс была занята тем же. Камилла взяла свою сумку, с которой намеревалась поехать к подруге, и кивнула Слеттену: все получилось. Он повеселел и поднялся из кресла.
– Куда это вы собрались, Камилла? – неприязненно спросила фру Фосс.
– Вас это не касается, – ровным голосом ответила Камилла, хотя внутренне вся почему-то сжалась в комок.
– Нет, касается. Я считаю себя очень обязанной доктору Хансену и не позволю, чтобы в ее отсутствие его жена вертела хвостом перед другим мужчиной. Садилась к нему в машину, шушукалась за нашей спиной…
Воцарилось гробовое молчание. Камилла, онемев, смотрела на злобно щурившуюся фру Фосс. Слеттен, конечно, все слышал, но в этот момент младшая Фосс неожиданно подошла к матери, тронула ее за локоть и плаксиво протянула:
– Почему он залазит в мою голову?
– Залазит в твою голову? – грозно сказала фру Фосс, эта вчерашняя тихая мышка. – Я никому не позволю залазить в голову моей дочери, тем более какому-то мужчине. Ты помнишь Синдре? Он тоже залез в твою голову, и вот что из этого получилось.
