Чарльз Уильямс - Иные миры
— Оно должно быть живым, — неожиданно для самой себя произнесла Хлоя вслух. «Но тогда оно должно сознавать происходящее, — продолжала размышлять она, — а значит, должно знать, что мы с ним творим? Но разве камни могут думать и чувствовать? — Ответа на этот вопрос Хлоя не знала, но продолжала размышлять все о том же. — Если оно знает, чего добивается Монтегю, может ли оно воспрепятствовать этому?»
Снова появилась служанка.
— Мисс Барнет, там внизу джентльмен из посольства.
Лорд Эргли сказал, чтобы я его наверх вела, так вести или нет?
— Конечно, ведите, — воскликнула Хлоя.
Спустя минуту голос служанки возвестил за дверью:
«Господин Ибрагим», — и в кабинет вошел низенький, очень старый джентльмен в европейском костюме и с зеленым тюрбаном на голове.
— Проходите, пожалуйста, садитесь, — пригласила Хлоя, справившись с охватившим ее волнением. — Вы, наверное, знаете, лорду Эргли пришлось срочно уехать по делам.
Он просил передать свои сожаления и предложил оставить записку. Я его секретарь.
Хаджи Ибрагим поклонился и сел в предложенное кресло.
— Я думаю, вам известна причина моего визита? — тихо спросил он.
— К сожалению, лорд Эргли только предупредил меня, что она весьма важна, — ответила Хлоя.
Старик едва заметно улыбнулся.
— Вполне допускаю, что лорд Эргли не успел рассказать вам суть дела. Но ведь прошлой ночью вы и сами кое-что видели, не правда ли? Вчера вы сопровождали лорда Эргли в дом сэра Джайлса Тамалти…
— Если вам известно об этом, — холодно ответила неприятно удивленная Хлоя, — то вам должно быть известно и то, что я ушла довольно скоро, во всяком случае, раньше господина Верховного судьи.
— И все-таки вы там были, — кивнул Хаджи Ибрагим. — Я совершенно не собираюсь спорить с вами о продолжительности вашего визита, мисс Барнет. Я правильно расслышал ваше имя? Не стоит попусту растрачивать время и душевные силы. Вы знаете, что мы ищем, хотя едва ли представляете значение этого предмета. Наша пропажа именуется Пределом Стремлений.
— Пределом Стремлений? — невольно переспросила Хлоя.
— Еще его зовут Белым камнем, или камнем Сулеймана ибн Дауда, мир да пребудет с ним, — продолжал Хаджи. — Впрочем, есть у него и другие имена. Но имя, которое я назвал, наиболее полно отвечает смыслу лучшего из сокровищ Сулеймана ибн Дауда. Вчера сущности камня умножились, и теперь он может принести миру немало бед. Я уверен, что лорд Эргли достаточно мудр и сделает все возможное, чтобы вернуть камень. Нет, нет, не стоит, — воскликнул Хаджи Ибрагим, приподняв руки и останавливая Хлою, готовую еще раз отречься от своей причастности к происходящему. — Я ценю ваше стремление, но в данном случае оно напрасно. Я же вижу, камень знаком вам, вы даже наблюдали его в действии.
— Если вы соблаговолите оставить послание, — с трудом выговорила Хлоя, — я непременно передам его господину Верховному судье, как только он вернется.
— Наверное, вы уже догадываетесь о его содержании, — снова улыбнулся Хаджи Ибрагим. — Скажите мне, мисс Барнет, не устрашилось ли ваше сердце при виде чудес камня? Иначе почему вас так взволновал наш разговор?
— Я вовсе не взволнована, — с возмущением соврала Хлоя.
— Милая деточка, — тихо проговорил старик, — вы изо всех сил стремитесь остаться верной, но глаза выдают вас. Там, в глубине, я читаю страх. Прошу вас, не бойтесь нас, смиренных слуг камня, бойтесь тех, кто пытается повелевать им.
— Но что это за камень? — спросила Хлоя, тщетно пытаясь выдать охватившее ее волнение за чисто деловой интерес.
— Что ж, я расскажу вам, — просто ответил Хаджи Ибрагим. — Я расскажу, что говорят о нем люди, а вы расскажете господину Верховному судье, когда он вернется. Предания утверждают, что в короне царя Сулеймана ибн Дауда сиял чудесный камень, которым в древности владели исполины — Нимрод-Охотник и его дети. Именно с помощью силы, заключенной в камне, Нимрод пытался возвести Вавилонскую Башню и достичь Небес. Какая-то связь с Небесами действительно есть у тех, кто владеет камнем. До Нимрода он принадлежал отцу нашему Адаму, мир да пребудет с ним! Это единственное, что Адам взял с собой из Рая, спасаясь от пылающих мечей архангелов Михаила, Гавриила и Рафаила, да будут они благословенны! Есть, впрочем, и такие, кто утверждает, будто камень украшал корону Иблиса Проклятого в тот день, когда его свергли с Небес, говорят даже, что пока Иблис не утратил камень, падение его не было окончательным. Еще говорят, что Всемилостивейший Единый, творя миры, вначале создал камень, и когда в одной из Своих ипостасей, которую иудеи именуют Шехина4, он взглянул в него, миры обрели бытие, а уже после того камень перешел к Иблису, затем к Адаму, от Адама к Нимроду, а от Нимрода к Сулейману. Позже он украшал скипетр императора Октавиана, затем перешел к Константину, а из Византии скрытно был переправлен на Восток, и тогда владыка наш Мухаммед, мир да пребудет с ним, возрос в силе, возглашая единство Божие. Дальше камнем владели один за другим семь халифов, и последний из них вместе с Верными отправил его в Испанию, откуда он попал к императору Шарлеманю5 и долгое время украшал рукоять его знаменитого меча Жуайеза6, именно поэтому и звавшегося так; франки использовали это имя как свой боевой клич: «Монжуа! Сен-Дени!»7. Благодаря силе камня и непреклонной воле император стал владыкой мира. С его гибелью мир погряз во зле, а камень вернулся в место своего успокоения, где и пребывал до недавнего времени. Вот и вся история камня Сулеймана ибн Дауда, — закончил Хаджи Ибрагим и добавил значительно:
— Но понять ее непросто. Для этого надо держать открытыми уши души.
— А они пользуются им, чтобы… — вырвалось у Хлои, но она вовремя спохватилась.
Перс улыбнулся.
— Я знаю, — кивнул он. — Они пользуются камнем по своему желанию, но мы-то с вами помним, как на самом деле зовется эта реликвия.
— Я не уловила, почему вы связываете Предел Стремлений со злом? — спросила Хлоя.
— Если Предел настает в ярости и силе, за ним следуют хаос и безумие, — пояснил Ибрагим. — Даже в малых вещах не каждый вынесет прыжки взад-вперед в пространстве, во времени или в мысленных сферах, что уж говорить о великом! До него надо дорасти, тогда достойно примешь покой истинного Смирения. Если бы вы вот сейчас надели корону и открыли душу камню, он легко овладел бы вашей природой и взял бы вашу жизнь. Здесь мера и суть всего даже для тех, кто на пути.
— На пути? — не поняла Хлоя.
— На пути к камню, заключенному внутри камня, — сказал старик. — На вашем челе я провижу священный знак, он означает, что рано или поздно Аллах приведет вас к Смирению. В глубинах своего сердца вы принадлежите исламу.
