Джим Батчер - Обряд на крови
Я категорически запретил своей домашней обслуге даже близко подходить к лаборатории. Как следствие последнюю пару лет она медленно, но верно проигрывала войну с энтропией. Стены лаборатории сплошь увешаны металлическими полками, там громоздятся емкости – коробки, мешочки, реторты, бутылки, пузырьки, колбы и контейнеры. Большая часть этих емкостей снабжена этикетками, на коих значится их содержимое – ингредиенты для изготовления самых разнообразных эликсиров, зелий и прочих магических штучек, нужда в которых возникает у меня время от времени. Посреди комнаты расположен длинный лабораторный стол, и участок пола с его противоположной от лестницы стороны странным образом чист, отличаясь от остальной, изрядно захламленной площади. Здесь у меня находится магический круг из замурованной в бетонный пол полосы – раньше она была медной, но полгода назад я заменил ее на серебряную. Я прикладываю изрядные усилия к тому, чтобы ни один клочок завалившего лабораторию хлама не оказался ближе, чем в футе от этого круга.
Существо, запертое под кругом, не подавало голоса с того самого вечера, как я замуровал его в толще бетона. Впрочем, когда речь идет о падшем ангеле, никакие дополнительные предосторожности не кажутся излишними.
– Боб, – окликнул я, засветив еще несколько свечей. – Поднимайся.
Чуть не забыл сказать: одна из полок на стене тоже не похожа на остальные. Лежащая на проволочных боковинах доска почти сплошь залита потеками разноцветного свечного воска, а посередине ее красуется человеческий череп.
Череп чуть шевельнулся, лязгнул зубами, и в глубине пустых глазниц зажглись два неярких оранжевых огонька. На самом-то деле Боб-Череп вовсе не череп. Это дух воздуха – существо, обладающее почти необъятными познаниями и многовековым опытом практической магии. С тех пор, как я потырил его у Джастина Дюморна, моего, так сказать, Дарта Вейдера, опыт и знания Боба не раз помогали мне спасать жизни. Ну, по большей части свою собственную, но и других тоже. Не одну и не две.
– И как все прошло? – поинтересовался Боб.
Я принялся рыться в грудах хлама на столе.
– Трое этих чертовых ублюдков избежали чар, в которых ты был так уверен, – сообщил я. – Я едва ноги унес.
– Ты такой лиричный, когда плачешься, – заметил Боб. – Мне почти… черт возьми, Гарри!
– А?
– Ты что, украл одну из храмовых собак?
Я обиженно потрепал щенка по пушистому загривку.
– Даже в голове не имел ничего такого. Он сам сбежал.
– Уау, – восхитился Боб. – И что ты с ним собираешься делать?
– Не знаю пока, – признался я. – Брат Ванг уже улетел. Я пытался дозвониться до него – недоступен. И посыльного я к нему в монастырь отправить не могу: весь этот горный район охраняется оберегами, только на то, чтобы проникнуть внутрь, могут уйти месяцы. Если это вообще возможно. – Я нашел наконец достаточно большую картонную коробку, застелил ее дно парой старых халатов и уложил туда дрыхнувшего без задних ног щенка. – И потом, у меня есть заботы покруче.
– Например?
– Например, Черная Коллегия. Мавра со своей… своей… эй, как назвать группу вампиров Черной Коллегии? Сворой? Косяком?
– Стаей, – подсказал Боб.
– Точно. В общем, похоже, Мавра со своей стаей здесь, в Чикаго. И один из них нынче вечером едва не прокомпостировал мой билет.
Глаза у Боба разгорелись от любопытства.
– Круто. И что, обычная тревога? Будешь ждать их атаки, чтобы с помощью нападавших добраться до самой Мавры?
– Не в этот раз. Я хочу первым найти их, выбить дверь и перестрелять во сне.
– Уау. Для тебя, Гарри, даже как-то непривычно жестоко.
– Угу. Мне самому нравится.
Я поставил коробку со щеном на стол.
– Я хочу, чтобы ты взял Мистера и прогулялся завтра по городу. Найди, где отсиживается Мавра в светлое время суток, – только ради всего святого не напорись еще раз на чужие обереги.
Каким-то образом Бобу удалось создать впечатление, что он поежился.
– Угу. На этот раз постараюсь осторожнее. Только ведь и вампиры не дураки, Гарри. Они понимают, что беспомощны в дневное время, и принимают меры самозащиты. Это уж наверняка.
– Об этом я позабочусь, – пообещал я.
– Не факт, что ты сможешь справиться в одиночку.
– Потому я и хочу устроить им суд Линча, – буркнул я, сражаясь с зевотой. Я заглянул в ящик, полюбовался на спящего щенка, забрал со стола свечу и пошел к стремянке.
– Эй, куда это ты собрался? – встревожился Боб.
– Спать. Завтра вставать рано. Новое дело.
– А собаку-то храмовую ты здесь зачем оставляешь?
– Затем, что не хочу оставлять ее одну, – объяснил я. – Если я заберу его наверх, боюсь, Мистер слопает его, стоит мне уснуть.
– Черт возьми, Гарри, я наблюдатель, а не ветеринар.
Я нахмурился:
– Вот мне и нужно, чтобы за ним кто-нибудь присмотрел.
– То есть ты хочешь, чтобы я состоял нянькой при собаке?
– Угу.
– Отстойная работа.
– Пожалуйся профсоюзу, – безжалостно посоветовал я.
– Что еще за дело у тебя новое? Я рассказал.
– Артуро Геноса? – переспросил Боб. – Тот самый Артуро Геноса? Кинопродюсер?
Я удивленно нахмурился:
– Ну… да, наверное. Ты что, о нем слышал?
– Слышал ли я? Еще бы! Он из лучших!
Интуиция подала мне тревожный сигнал, и я внимательно посмотрел на Боба.
– Э… В каком жанре?
– Он обласканный критикой мастер киноэротики! – Боб прямо-таки захлебывался от возбуждения.
Я зажмурился.
– А что, у эротического кино тоже есть критики?
– А то! – выпалил Боб. – Куча журналов.
– Ну, например?
– Ну, например «Трах!», «Суперпопки», «Бюсти»…
Я устало потер глаза.
– Боб, это же все просто порножурналы, а не кинокритика.
– Не вижу разницы, – возразил Боб.
Я решил не углубляться в тему.
– Гарри, – вздохнул череп. – Я не хочу обзывать тебя глупцом… или слепым, отказывающимся видеть очевидное, но тебя нанял вампир Белой Коллегии. Инкуб. Как по-твоему, какого рода может быть эта работа?
Я испепелил Боба взглядом. Он говорил правду. Я мог бы и сам догадаться, что все не так просто.
– Раз уж мы заговорили на эту тему, – сказал я, – ты много знаешь о Белой Коллегии?
– Ну, только самые известные факты, – отозвался Боб.
Значит, много.
– Я видел Томаса нынче вечером – он совсем странный был, – заметил я. – Даже не знаю, как и описать. Но там была Жюстина, и она сказала, что он замерз и что она за него боится. А он в ответ навел на нее что-то вроде гипноза своего, так что она совсем выключилась.
– Он был Голоден, – объяснил Боб. – Голоден с большой буквы «Г». Голод – это… ну, даже не знаю, как сказать точнее. Симбиотический дух, живущий внутри белого вампира. Они с ним рождаются.
