Шон Хатсон - Наемный убийца
Вдруг он услышал шаги и громкий звук открывающейся двери в комнату, где хранилось оружие. Тот, кто был внизу, действовал нагло и не заботился об осторожности.
Боб улыбнулся. Эти наглецы заскромничают, когда он их прихватит. Он начал неторопливо спускаться, придерживая за ошейник собаку, не давая ей броситься вперед.
Возле лестницы была дверь, ведущая на кухню и в маленькую гостиную, над которой располагался магазин.
Подойдя к двери, он отпустил ошейник и, успокаивая, потрепал собаку по голове. Но она уже скреблась в дверь. Ей не терпелось как можно скорее встретиться с незваными гостями.
— Спокойно, Бица.
Он, улыбнувшись, посмотрел на нее. Собака была сильной и нетерпеливой. Кто бы ни оказался в магазине, он пожалеет, что пришел сюда.
Боб немного выждал, прислушиваясь к гробовой тишине. Слышали ли нежданные гости, как спустился хозяин? Он прижал винтовку к груди, что всегда придавало ему уверенности. «Черт с ними!» — подумал он, и его лицо посуровело. Конечно, плохо, если они слышали. Тогда, наверное, уже смылись...
Он распахнул дверь.
— Бица, взять, — прошипел он, и собака, одним махом проскочив кухню и гостиную, побежала наверх и скрылась во мраке. Она злобно залаяла.
Боб напрягся, слушая лай собаки. Вдруг все стихло.
Тяжело вздохнув, он медленно шагнул в гостиную и только теперь почувствовал могильный холод, пронизавший, казалось, все комнаты. У него по спине пробежали мурашки, и волосы на затылке зашевелились.
И еще запах. Мерзкое зловоние, от которого он поморщился. Тем не менее он направился к магазину, не отводя глаз от ведущей в него двери.
В доходящем сюда свете уличных фонарей он увидел, что два шкафа с оружием взломаны, пистолеты и винтовки валялись в беспорядке, а пол усыпан битым стеклом.
Вонь и холод усиливались, но разозленный Боб не обращал на это никакого внимания. Выставив «фрэнчи» перед собой, он бросился в магазин.
— Где вы, ублюдки? — прокричал он, приставив приклад к плечу.
Другой рукой он повернул выключатель.
Темнота. Свет не зажегся. Магазин остался погруженным во мрак.
Боб заметил Бицу, неподвижно лежащую посредине комнаты. Его сердце забилось.
Вокруг головы собаки растеклась лужа крови, а тело еще продолжало слегка вздрагивать. Нижняя челюсть была практически оторвана и висела лишь на жилах и шкуре.
Боб шагнул к животному. Сейчас он думал не об украденном у него оружии, а о своей мертвой собаке.
Бица была крупной. Убивший ее обладает мгновенной реакцией и неимоверной силой. Убивший...
Ему на плечо легла рука, и он стремительно обернулся.
В падающем с ночной улицы свете Боб увидел перед собой лицо наглого посетителя, от вида которого его сердце бешено застучало. В груди он почувствовал острую, жгучую боль, она распространилась на его левую руку, заставив выронить винтовку.
Он хотел закричать, но из горла вырвалось лишь тихое шипение.
Визитер притянул Боба к себе, заглянув в его широко раскрытые от боли и ужаса глаза.
Ночной гость был одет в помятый, пыльный костюм, прорванный на груди в трех местах, и в этих дырах шевелились какие-то живые существа. Они копошились, наталкиваясь друг на друга, выделяя ядовитую жидкость. Вместо глаз на лице незнакомца зияли черные дыры, кишащие паразитами.
И все же он видел.
Он по-прежнему смотрел на Боба, которому казалось, что его голова вот-вот взорвется. Боль в груди и руке стала еще сильнее и поднималась вверх, к шее. Его тело полыхало нестерпимым жаром, словно кровь превратилась в расплавленный металл.
Он попытался отстраниться, но ноги подогнулись, и он рухнул на пол, тело пронзила дикая боль. Рука оказалась в луже крови, вытекшей из мертвой собаки.
Он отполз от налетчика, но тот сделал лишь шаг и снова оказался рядом с Бобом, с вожделением его рассматривая.
Боб не мог вздохнуть, горло перехватило. Невыносимая боль жгла грудь, голова кружилась. Широко раскрыв глаза, он перевернулся на спину. Вдруг его глаза покраснели, кровеносные сосуды лопнули, и левый глаз стал малиновым.
Пришелец нагнулся над ним, обдав зловонием. Одна из копошившихся в нем личинок упала Бобу на тяжело вздымавшуюся грудь. Затем он отступил от жертвы и просто вышел из магазина, оставив Боба одного.
Давление в груди все поднималось, пока не произошло неизбежное: сердце не выдержало и разорвалось.
Боб Чемберлэйн лежал неподвижно, пока его мышцы не расслабились, бездыханное тело испражнилось.
В воздухе повисла вонь экскрементов, смешиваясь с другим, более сильным запахом — вонью разложения.
Глава 10
Аромат такого обилия цветов был невыносим.
Картер закашлялся от сладкого запаха, накрывшего его невидимым облаком.
Священник прервал свое бесконечное бормотание и взглянул на него.
Картер кивнул, и тот продолжил. Его слова лились бесконечным монотонным потоком, не понятные ни слушателям, ни, казалось, самому священнику.
Картер был одет в темный костюм и стоял, засунув руки под мышки. Легкий ветерок теребил его волосы и шелестел листвой в кронах деревьев. Птицы безмолвно сидели на ветках, словно загипнотизированные действиями этих черных существ внизу.
Одна, наконец, взлетела, и с дерева, кружась, посыпались осенние листья. Один лист упал на большие красные гвоздики, ярко горевшие на крышке гроба с витиеватой надписью:
ДЖИМУ
ТУЗУ СРЕДИ КОРОЛЕЙ
ЛЮБЯЩИЙ РЭЙ
Картер шагнул вперед и сбросил лист, стараясь не потревожить цветы на крышке гроба его брата. Сегодня все принесли цветы; море цветов — от маленьких букетиков, присланных служащими фирмы Харрисона, до громадного букета белых роз от самого босса.
После того как цветы убрали и опустили гроб в землю, Хар-рисон встал рядом с Картером.
Рэй вздохнул. Все происходило очень быстро. Он выписался из больницы всего два дня назад, и, как только он вернулся домой, к нему пришел Харрисон и сообщил, что похороны Джима полностью подготовлены. За все он заплатит сам, и это, по его мнению, правильно. И он заплатил за гроб, за цветы и за все, за все...
Он не скупился. Джим был хорошим парнем, одним из лучших. Добрые слова, сказанные Харрисоном о брате, не уняли боли Картера. Боли, которую он пережил после смерти отца и думал, что никогда больше не испытает.
Но сейчас, стоя на кладбище, он ощущал ту же самую боль, даже еще более сильную, поскольку понимал, что теперь остался один. У него не было никого.
Он взглянул на Тину, не поднимавшую на него глаз. Да, у него нет никого.
Когда подошло время, к нему приблизился священник и повел к могиле, чтобы Картер взглянул на гроб в последний раз и бросил первую горсть земли.
